Матово-нагие плечи
У девицы кремных лент
Пахнут, точно пепермент.
На ее нагие плечи
Сыплет ласковые речи
Удивительный студент.
Девственно-нагие плечи
Оттолкнули плены лент.
Прижаться к милому плечу,
И замереть в истоме сладкой.
Поцеловать его украдкой,
Прижавшись к милому плечу.
Шепнуть лукавое: — Хочу! —
И что ж останется загадкой?
Прижаться к милому плечу,
И замереть в истоме сладкой.
Чародейный плат на плечи
Надевая, говорила:
— Ах, мои ли это речи?
Ах, моя ли это сила?
Посылает людям слово
Матерь Господа живого. —
Чародейный посох в руки
Принимая, говорила:
— Ах, не я снимаю муки,
Не во мне живая сила.
Перед нами у порога
Тайно станет Матерь Бога. —
Чародейный круг чертила,
Озиралась и шептала:
— Ах, моя ли это сила?
Я ль заклятия слагала?
Призовет святые лики
Матерь Господа Владыки.
Не смейся над моим нарядом,
Не говори, что для него я стар, —
Я зачарую властным взглядом,
И ты познаешь силу чар.
Я набекрень надвину шляпу,
Я плащ надену на плечо, —
Ты на плече увидишь лапу, —
Химеры дышат горячо.
С моим лицом лицо химеры
Увидишь рядом ты.
Ты слышишь, слышишь запах серы?
И на груди моей цветы.
Кинжал. Смеёшься? Стары ножны?
Но он увёртлив, как змея.
Дрожишь? Вы все неосторожны.
Я не смешон. Убью. Безумен я.
Прикасаясь холодной рукой
Осторожно к плечу моему,
Ты стоишь у меня за спиной
И зовёшь меня кротко во тьму, —
Прикасаясь к плечу моему
Повелительно-нежной рукой.
Но не смею я встать и сказать,
Что с тобою готов я идти
Безмятежное счастье искать
На последнем, на тайном пути, —
Я хочу за тобою идти,
Но не смею об этом сказать.
И к чему! Не исполнился срок,
Не настал заповеданный час,
Да и мой не окончен урок,
И огонь предо мной не погас, —
Не настал заповеданный час,
И земной не исполнился срок.
Истомила мечта,
Вожделеньем взволнована кровь.
Эта жизнь и скучна и пуста,
А в мечте безмятежна любовь.
За машиной шумливой сидит молодая швея.
И бледна, и грустна, серебрится луна…
Отчего не слыхать соловья?
Отчего не лепечет волна?
И грустна, и бледна молодая швея.
Повстречать бы любовь,
Рассыпая пред нею цветы!
Вожделеньем взволнована кровь,
И румяны, и знойны мечты.
Под изношенным платьем не видно пленительных плеч.
Только шорох невнятный порой за стеной…
Отчего бы на ложе не лечь,
Обнажая свой стан молодой!
Только шорох невнятный от девственных плеч.
Истомила мечта,
Вожделеньем взволнована кровь.
Эта жизнь и скучна и пуста,
А в мечте лучезарна любовь.
Не пойду я в лес гулять одна, —
Тень лесная мне теперь страшна.
Накануне повстречалась
Там я с милым пастушком,
Но лишь только обменялась
С ним приветливым словцом,
Уже он меня лобзает
В щёки, в губы и в плечо,
И о чём-то умоляет,
Что-то шепчет горячо.
Не пойду я больше в лес одна, —
Мне страшна лесная тишина.
Поняла, о чём он стонет,
Что стремится он найти,
И к чему он речи клонит.
Как мне честь мою спасти?
Уж смыкаются объятья,
В бездну жуткую влача.
Развязался пояс платья,
Лямка падает с плеча.
Нет, уж не пойду я в лес одна, —
Мне лесная тишина страшна.
Так бы я совсем пропала,
Но на счастие моё
В том лесу Филис гуляла.
Мы увидели её,
И в смущеньи, и в испуге
Он умчался как стрела.
Побежала я к подруге.
— Хорошо, что ты пришла! —
Не пойду вперёд я в лес одна, —
Мне страшна лесная тишина.