Других цветов полны сады,
А пруд все тот же непостижный, —
Глаза огромные воды
Глядятся на лице подвижном.
Из далей дальних, неизвестных
Так много новых птиц безвестных, —
Их крылья солнечно светлы…
Июль сменил апрель, — и стало
Все голубое светло-алым.
И ветер хрупкий в разогретом
И плотном воздухе летит.
Уходит, отгорая, лето, —
Алмазный плащ его блестит.
Приятный труд. Полуоткрыто
Окно, — зеленой тенью скрыто.
И на бумагу огневой
Ложится солнце полосой;
Его мятежной тишины
Теперь полны
И сад и дом покойный мой.
В цветеньи клонятся цветы.
Среди ветвей блестят плоды.
Поет снигирь. Свистят дрозды…
Стихи мои текут, просты,
Свободны, искренни, легки.
О, золотистый светлый стих,
Как ярко-ало в этот миг
Твои сверкают лепестки!
В саду, задумчива, одна
Тихонько бродишь ты, мой друг,
Не нарушая мой досуг, —
Привычке этой ты верна.
Моя душа теперь горит:
В ней песня зреет и звенит.
Прекрасен сад, расцветший огоньками
Снегов вечерних, — словно зеркала
Раскинулись кругом... Над нами
И в нас застылость та ж легла.
Великой тишиной прозрачно-белой
Небесный веет мрамор. Вот идут
Деревья стройными рядами, — и несмело
За ними тени блеклые бредут.
Затихло все. Ни шопота, ни вздоха.
Завесы холода огромные легли
Над серебром болот. И видны издалека
Кресты дорог в лучащейся пыли.
Живая жизнь горит на дальних звездах.
Как сталь, тускнеет иней голубой,
И металлически просвечивает воздух
Под бледно-медной матовой луной.
О, в этот дивный час ночной
Мерцающе лучится бесконечность
Глазами звезд, идущих в млечный путь!
Молчи, — и о земном забудь!..
Смотри: чиста и недвижима Вечность.
В наш молчаливый незабвенный час
Мы медленно проходим вешним садом, —
Пусть он цветет пленяющим нарядом.
Есть лучший сад, — и он в душе у нас.
Затем, что в нашем смехе и слезах
Спокойного уверенного счастья
Все краски яркие, горящие в цветах,
Все шопоты травы, шуршащей об участьи,
Все отблески воды, светящей своевластно
На голубом пруду, вся жажда чар
Румяных роз и лилий алострастных,
Весь солнца золотистый жар; —
Затем, что радость наша без предела
На празднике весны, чей лучезарен взгляд, —
Затем, что ясные слова признаний смело
Слетают с губ, и в воздухе горят…
О, говори еще!.. В неповторимый час
Прекрасный юный сад цветет в душе у нас.
В садах, что ночью открываются.
— Цветы по клумбам, рампы из огней. —
Печальные, как хоровод теней,
Бесшумно женщины идут и возвращаются.
Блестящий от огней,
Наполнен мутных испарений
От золоченой панорамы дней
Дрожащий воздух разложений.
Алмазными гвоздями газа
Заклепан потемневший свод;
Печаль колонн все выше, а за
Печалью неба темный грот.
И ртутью льют кустарники сверканий
На круглые площадки серный свет:
И отраженный памятник согрет
Размерным колыханьем содроганий.
Огромный город издали
Шумит и светится как море, —
Своими светами в пыли
Там рестораны, бары спорят.
А здесь шурша, шумящими шелками,
Огненнорыжими пленяя волосами,
Цветок соблазна жадно сжав руками,
Проходят женщины, глядящие в упор,
И мнут ленивыми ногами
Зеленый ласковый ковер.
И медленно — процессия полночи —
Движенье длится без конца;
Болезненный румянец вдоль лица
Зовет, пугает, манит и хохочет.
Подходит, — страстный зов улыбкой на лице —
И изможденные до муки,
Такие цепкие, протягивает руки, —
И преступление сверкает на кольце.
И траурно-огромные глаза
Таят безумной страсти страх,
Отмеченные роком — как гроза —
Глаза как гвозди на гробах.
Над ними лоб повязкой белой
Над слепотою дум лежит.
И тянется — цветок к цветку, — дрожит
Узывный рот уверенный и смелый.
В движениях всегда одно и то же,
Зрачки во глубине бесстрастие таят,
А сердце бьется полно пряней дрожи,
И сладострастие по венам гонит яд.
И черный шелк обтягивает ноги,
На туфлях золотых и пыль и грязь.
Змея-боа исполнено тревоги,
Грызущей темноты измученную вязь.
Мучительные тени, кто вы? —
Кем коронован путь ваш золотой? —
Я узнаю вас, траурные вдовы,
О вас рыдал любовник молодой.
Их грезы беспросветно одиноки,
Уверенные в том, чего хотят,
Они в своих руках таят
Людскую душу — счастье, вздохи.
Когда ж их день сгорит тоской,
Полны одной мечтой — бессильной —,
Что нет под гробовой доской
Любви подземной, замогильной.
В ночных садах, гримасой сновидений,
Бесшумно и неисследимо
Проходят бледных женщин тени
С душою траурной. Непоправимо. Мимо.