Ночь. Но луна не укрылась за тучами.
Поезд несется, безжалостно скор…
Я на ступеньках под звуки гремучие
Быстро лечу меж отвесами гор.
Что мне с того, что купе не со стенками:
Много удобств погубила война,
Мест не найти — обойдемся ступеньками.
Будет что вспомнить во все времена.
Ветер! Струями бодрящего холода
Вялость мою прогоняешь ты прочь.
Что ж! Печатлейся, голодная молодость.
Ветер и горы, ступенька и ночь!
Ты летишь, и мне летится.
Правлю прямо, курс держа.
Только ты летишь, как птица,
Я — как толстый дирижабль.Не угнаться за тобою,
Не избыть своих границ.
Вот ты движешься с толпою
Легких птиц, бездомных птиц.Мне б сейчас к тебе спуститься:
Вот вам сердце, вот и дом.
Только я — увы! — не птица,
Тут не сесть мне нипочем.И гудят моторы резко.
Я скрываюсь в облаках…
А внизу, свернув на Невский,
Ты летишь на каблуках.
Всё будет, а меня не будет.-
Через неделю, через год…
Меня не берегите, люди,
Как вас никто не бережет.
Как вы, и я не выше тлена.
Я не давать тепла не мог.
Как-то сожжённое полено.
Угля сожжённого комок.
И счёты мы сведем едва ли.
Я добывал из жизни свет,
Но эту жизнь мне вы давали,
А ничего дороже нет.
И пусть меня вы задушили
За счастье быть живым всегда,
Но вы и сами ведь не жили,
Не знали счастья никогда.
Мне — то ли плакаться всегда,
То ль все принять за бред…
Кричать: «Беда!»?.. Но ведь беда —
Ничто во время бед.Любой спешит к беде с бедой
К чему-то впереди.
И ты над собственной — не стой! —
Быстрее проходи.Быстрей — в дела! Быстрей — в мечты!
Быстрей!.. Найти спеши
Приют в той спешке от беды,
От памяти души.От всех, кому ты протянуть
Не смог руки, когда
Спасал, как жизнь, свой спешный путь
Неведомо куда.
Перевал. Осталось жить немного.
За вершиной к смерти круче склон.
И впервые жаль, что нету Бога:
Пустота. Нет смысла. Клонит в сон.Только всё ж я двигаться обязан —
Долг велит, гнетет и в полусне.
И плетусь, как раб, тем долгом связан,
Словно жизнь моя нужна не мне.Разве рабством связан я с другими?
Разве мне не жаль, что в пропасть — дни?
Господи! Откройся! Помоги мне!
Жизнь, себя, свободу мне верни…
Время мстить. Но стоит он на месте.
Ткнёшь копьём — попадёшь в решето.
Все распалось — ни мести, ни чести.
…Только длится — неведомо что.Что-то длится, что сердцем он знает.
Что-то будет потом. А сейчас —
Решето — уже сетка стальная,
Стены клетки, где весь напоказ.Время драться. Но бой — невозможен.
Смысла нет. Пустота. Ничего.
Это — правда. Но будь осторожен:
Что-то длится… Что стоит всего.
От дурачеств, от ума ли
Жили мы с тобой, смеясь,
И любовью не назвали
Кратковременную связь,
Приписав блаженство это
В трудный год после войны
Морю солнечного света
И влиянию весны…
Что ж! Любовь смутна, как осень,
Высока, как небеса…
Ну, а мне б хотелось очень
Жить так просто и писать.
Но не с тем, чтоб сдвинуть горы,
Не вгрызаясь глубоко, —
А как Пушкин про Ижоры —
Безмятежно и легко.
Наверно, я не так на свете жил,
Не то хотел и не туда спешил.
А надо было просто жить и жить
И никуда особо не спешить.
Ведь от любой несбывшейся мечты
Зияет в сердце полость пустоты.Я так любил. Я так тебя берёг.
И так ничем тебе помочь не мог.
Затем, что просто не хватало сил.
Затем, что я не так на свете жил.
Я жил не так. А так бы я живи, -
Ты б ничего не знала о любви.
Милая, где ты? — повис вопрос.
Стрелки стучат, паровоз вздыхает…
Милая, где ты? Двенадцать верст
Нас в этом месяце разделяет.
Так это близко, такая даль,
Что даже представить не в состоянье…
Я уж два раза тебя видал,
Но я не прошел это расстоянье,
Так, чтоб суметь тебя разглядеть
Вновь хоть немножечко…
Стены… Стены…
Видно, измены меняют людей,
Видно, не красят лица измены…
Еще в лесу зима бела,
Но за лесным кварталом
Уже по улицам села
Ступаешь снегом талым.
И ноги ходят вразнобой,
И душно без привычки
Ходить дорогой зыбкой той
К платформе электрички.
Но вот дошел ты. Благодать.
Кругом в воде березки.
И странно-радостно ступать
На высохшие доски.
Здесь на платформе — май, весна,
Пусть тает снег… Но явно
Дождями вымыта она
И высохла недавно.
От созидательных идей,
Упрямо требующих крови,
От разрушительных страстей,
Лежащих тайно в их основе, От звезд, бунтующих нам кровь,
Мысль облучающих незримо, -
Чтоб жажде вытоптать любовь,
Стать от любви неотличимой, От Правд, затмивших правду дней,
От лжи, что станет им итогом,
Одно спасенье — стать умней,
Сознаться в слабости своей
И больше зря не спорить с Богом.
Девушка расчесывала косы,
Стоя у брезентовой палатки…
Волосы, рассыпанные плавно,
Смуглость плеч туманом покрывали,
А ступни ее земли касались,
И лежала пыль на нежных пальцах.
Лес молчал… И зыбкий отсвет листьев
Зеленел на красном сарафане.
Плечи жгли. И волосы томили,
А ее дыханье было ровным…
Так с тех пор я представляю счастье:
Девушка, деревья и палатка.
Ни трудом и ни доблестью
Не дорос я до всех.
Я работал в той области,
Где успех — не успех.
Где тоскуют неделями,
Коль теряется нить,
Где труды от безделия
Нелегко отличить…
Но куда же я сунулся?
Оглядеться пора!
Я в годах, а как в юности —
Ни кола, ни двора,
Ни защиты от подлости, -
Лишь одно, как на грех: Стаж работы в той области,
Где успех — не успех…
Мы всюду, бредя взглядом женским,
Ища строку иль строя дом,
Живём над пламенем вселенским,
На тонкой корочке живём.Гордимся прочностью железной,
А между тем в любой из дней,
Как детский мячик, в черной бездне
Летит земля. И мы на ней.
Но все масштабы эти помня,
Своих забыть — нам не дано.
И берег — тверд. Земля — огромна.
А жизнь — серьезна. Всё равно.
От судьбы никуда не уйти,
Ты доставлен по списку, как прочий.
И теперь ты укладчик пути,
Матерящийся чернорабочий.
А вокруг только посвист зимы,
Только поле, где воет волчица,
Чтобы в жизни ни значили мы,
А для треста мы все единицы.
Видно, вовсе ты был не герой,
А душа у тебя небольшая,
Раз ты злишься, что время тобой,
Что костяшкой на счетах играет.
Писал один поэт:
О небогатой доле.
«На свете счастья нет,
Но есть покой и воля».Хотел он далеко
Бежать. Не смог, не скрылся.
А я б теперь легко
С той долей примирился.И был бы мной воспет
По самой доброй воле
Тот мир, где счастья нет,
Но есть покой и воля.Что в громе наших лет
Звучало б так отчасти:
«На свете счастья нет,
Но есть на свете счастье».
Можем строчки нанизывать
Посложнее, попроще,
Но никто нас не вызовет
На Сенатскую площадь.И какие бы взгляды вы
Ни старались выплескивать,
Генерал Милорадович
Не узнает Каховского.Пусть по мелочи биты вы
Чаще самого частого,
Но не будут выпытывать
Имена соучастников.Мы не будем увенчаны…
И в кибитках,
снегами,
Настоящие женщины
Не поедут за нами.
Стал я нервным и мнительным,
Сам себя я не чту.
Недостаток, действительно,
Неприятный в быту.Чувства глуше ли, звонче ли, -
Трудно меру найти.
Это молодость кончилась
И не хочет уйти.Это тяжесть движения,
Хоть покой истомил.
Это в каждом решении —
Напряжение сил.Это страсть защищается,
Хоть идут холода.
Это жизнь продолжается, -
И ещё — молода.
Сдаёшься. Только молишь взглядом:
И задушить, и не душить.
И задавать вопрос не надо —
А как ты дальше будешь жить? Наверно, так, как и доселе.
И так же в следующий раз
В глазах бледнее будет зелень
И глубже впадины у глаз.И я — всё сдержанней и злее —
Не признавать ни слов, ни слез…
Но будет каждый раз милее
Всё это.- Всё, что не сбылось.
Мне без тебя так трудно жить,
А ты — ты дразнишь и тревожишь.
Ты мне не можешь заменить
Весь мир…
А кажется, что можешь.
Есть в мире у меня свое:
Дела, успехи и напасти.
Мне лишь тебя недостает
Для полного людского счастья.
Мне без тебя так трудно жить:
Все — неуютно, все — тревожит…
Ты мир не можешь заменить.
Но ведь и он тебя — не может.