Сотни их… тысячи… словно морские
Волны шумящие, ветром гонимые,
Движутся полчища эти людские
Неисчислимые.
Движутся медленно так… ряд за рядом
Волны походят, тяжелые, ровные….
Впалые очи с горячечным взглядом,
Лица бескровные.
Вот подошли ко мне!.. Море разбитых
Жизней в борьбе за грядущее темное;
Грубых одежд и голов непокрытых
Море огромное.
Вот окружают—сомкнулись… И ясно
Слышу я медленный хрип их дыхания,
Голос проклятий, звучащих напрасно,
Вздохи, стенания:
«От очагов мы пришли разоренных,
Где под золою ни искры не тлеет;
С бедных постелей, где в муках бессонных
Тело слабеет.
Из шалашей, из землянок пришли мы.
Мрачно ползут по земле наши тени—
Скорби исполненной, необозримый
Сонм привидений!
Луч идеала сиял нам в ненастье;
Это сияние нас обмануло.
Счастья, любви мы искали; и счастье
Нас оттолкнуло.
Труд нас отверг,—и хоть были бы рады
Силы отдать мы и ночи бессонные.
Где же исход? где надежда?.. Пощады!
Мы—побежденные.
Всюду под солнцем, в лучах его жгучих
Всюду живет и смеется, ликуя,
Счастье труда и усилий могучих,
И поцелуя;
Труд и умы призывает, и руки;
Мощь их железо и пар покоряет;
Смелым борцам яркий светоч науки
Путь озаряет.
Тысячи жизней на подвиг стремятся,
К жертве святой от станка и от плуга;
Тысячи уст опьяненных томятся
Жаждой друг друга…
Мы только лишние! К жизни порогу
Дали нам стать, но во храм не впустили;
Всюду незримые стены дорогу
Нам преградили.
Кем же воздвигнуты эти преграды?
Чьим же проклятьем на век осужденные,
Жить не имеем мы права?.. Пощады!
Мы побежденные!»
С. Свиридова.
Дивлюсь я сильным, чье чело отметил
Небесный поцелуй,
Чей дух над тьмой парил, могуч и светел,
И пил из райских струй;
Чей был удел—и блеск, и песнопенья,
И чувств безумный жар,
И горечь мук, и сладость вдохновенья,
И всех гармоний дар;
Что в мир несли святыню откровений
В пророческих речах,
И умерли—средь гимнов и видений,
В немеркнущих лучах…
Люблю мятежных с пламенной душою…
Их сердце скорби жгли,
Их рок связал любовью неземною
С страдальцами земли,
С проклятыми, что братья предавали
И разрешал Христос…
Они законы новые вещали
Толпам, средь бурь и гроз,
И смелый гимн грядущей правде пели,
Сиявшей им вдали,
И, скованы, пред пыткой не бледнели,
На казнь—с улыбкой шли…
Но кровью сердца плачу над судьбою
Тех, кто во тьме велик,
Тех алчущих, гонимых, что покою
Не знали ни на миг,
Терпели гнет—и сохранить умели
Незлобье душ своих,
И в нищете—похитить не хотели
Плодов от нив чужих;
Что, упиваясь желчью и слезами
От оскорблений злых,
Врагов своих не звали палачами
И не убили их;
Что в дождь, в мороз, забыты, всем чужие,
Униженно брели,
Холодные, голодные, нагие, —
И веру сберегли;
Что на гнилой соломе отдыхали,
Остаток сил губя,
И, бесприютные, в больницах век кончали,
И умерли—любя…
Полночною порой вчера к моей постели
Явилась гостья в грезах сна.
В тумане гневных слез глаза ее горели
И прямо в душу мне настойчиво смотрели.
«Я скорбь!» — сказала мне она.
«К тебе явилась я! Ты робкая! Отныне
Для нас разлуки больше нет!
Я поведу тебя по жизненной пустыне
Неровною стезей к неведомой кончине!»
«Уйди!» — сказала я в ответ.
Но не ушла она. С неотразимой силой
Она сказала вновь: «Судьба решила так:
Ты будешь, как цветок, растущий над могилой,
И будет песнь твоя, как вопль тоски унылой,
И голос твой разбудит мрак!..»
«Мне только двадцать лет! — сказала я, рыдая. —
Я солнца свет люблю, живую яркость дня...
Мне речь твоя страшна. Я жить хочу играя
И чашу радости всю осушить до края.
Оставь, зловещая, меня!!.»
«Мужайся! — был ответ. — Бессмертием и славой
Венчается лишь тот, кто отдается весь
Суровому труду и мукою кровавой
Решается купить победу мысли правой!»
Тогда, покорена мечтою величавой,
Сказала я: «Останься здесь!»
О вас я думаю, борцы сохи и плуга,
Вам холод нипочем, и дождь, и вихрь, и вьюга!
С каким трудом вы хлеб добыть себе могли
Из недр кормилицы-земли.
Я помню и тебя, подземного героя:
Во тьме глубоких мин и в шахтах землю роя,
Ты весь изнеможен от тяжкого труда,
Не зная отдыха, работаешь всегда.
Вот страшный гром обял подземные проходы—
И стены рушатся, и дым наполнил своды,
И гибель всем грозит, и смерть со всех сторон,
Несется вопль и стон.
Но вот сквозь трещину на склоне горной кручи
Наружу вырвался, и солнца яркий луч
Его приветствует из туч!
Мне не забыть о вас, борцы святой идеи!
Когда кругом грозят враги и лиходеи,
Ведете к свету вы несведущий народ,
Отважно шествуя вперед.
И ты, науки жрец, во мраке кабинета,
Искатель истины, неведомой для света!
Вас всех да осенит зари желанной свет,
От всей души примите мой привет!..
Меж скал береговых шумливой чередою
Бежит волна и плачет. Внимает чутко ей
Свинцовый свод небес, обятый тишиною,
Бесстрастный и немой среди ночных теней.
Бежит волна и плачет. Несет она безгласный,
Недвижный, бледный труп на лоне темных вод,
Самоубийцы труп, — и юной и прекрасной…
Волнуясь и скорбя, она его несет.
Бежит волна и плачет. В ее глухом стенанье
Таится отзвук мук и безутешных слез,
Таится в плаче волн безумный вопль страданья,
Осмеянной любви, разбитых чистых грез.
Из каких ключей заоблачных родишься
Ты, могучий водопад?..
Меж утесистых громад,
Низвергаясь, ты сверкаешь и клубишься;
Море внемлет грохот твой
И обятия готовит; —
И никто не остановит
Грозный бег твой вековой!..
Из каких глубин таинственных струится
Твой, о мысль, родник живой?..
Из тебя пьет род людской,
Что от жажды изнывает и томится;
Солнце, луч в тебе дробя,
Для тебя венец готовит; —
И никто не остановит
В безднах вечности тебя!..
Она казалась мечтой поэта:
Всегда в наряд белоснежный одета,
Как сфинкс, во взоре загадки полна,
С косой, спадавшей на стан ее тонкий,
С коротким смехом и песнею звонкой,
Как мрамор статуй античных стройна…
Она любила—увы, без ответа —
И жгучий пламень таила от света,
И в сердце горе безмолвно несла;
Она сгорела от злого недуга —
И, как вербена под первою вьюгой,
В осенний вечер она умерла…
Ты здесь один? О, милый, дай
Перед тобой излить рыданья,
Что столько лет теснили грудь —
Боль сердца, скрытые желанья —
Я слез хочу!
В твоих обятьях отдых дай,
Усталой, мне… Так в зной склоняет
Свой стебель роза—под крыло
Головку птичка прижимает —
Покоя я хочу.
К твоим устам, о, милый, дай
Прильнуть мне трепетно устами,
Дай слово молвить, что в чаду
На миг равняет нас с богами —
Любви хочу я.
Мне скучно!.. Над долиною
Встают туманы сонные;
Над нею наклоненные
Висят.
Вороны громко каркают,
И птица вслед за птицею
Густою вереницею
Летят.
Завыли ветры буйные,
Деревья обнаженные,
Листвой не защищенные,
Грустят.
Одна я… Мне так холодно!..
По небу тучи носятся
И мертвых зов проносится:
«Идем»!
Зовут оне так ласково:
«Идем! — Дорога дальняя!..
Забытая, печальная, —
Идем».