Был трудный бой. Всё нынче, как спросонку,
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
А как зовут, забыл его спросить.
Лет десяти-двенадцати. Бедовый,
Из тех, что главарями у детей,
Из тех, что в городишках прифронтовых
Встречают нас как дорогих гостей.
В долинах уснувшие села
Осыпаны липовым цветом.
Иду по дороге веселой,
Шагаю по белому свету.
Шагаю по белому свету,
О жизни пою человечьей,
Встречаемый всюду приветом
На всех языках и наречьях.
На всех языках и наречьях
В родимой стране без изъятья.
Я иду и радуюсь. Легко мне.
Дождь прошел. Блестит зеленый луг.
Я тебя не знаю и не помню,
Мой товарищ, мой безвестный друг.
Где ты пал, в каком бою — не знаю,
Но погиб за славные дела,
Чтоб страна, земля твоя родная,
Краше и счастливее была.
Изо всех больших имен геройских,
Что известны нам наперечет,
Как-то по-особому, по-свойски,
Это имя называл народ.Попросту — мы так его любили,
И для всех он был таким своим,
Будто все мы в личной дружбе были,
Пили, ели и летали с ним… Богатырским мужеством и нравом
Был он славен — Сталинский пилот.
И казалось так, что эта слава —
Не года, уже века живет.Что она из повестей старинных
Нам памятна каждая пядь
И каждая наша примета
Земли, где пришлось отступать
В пыли сорок первого лета.Но эта опушка борка
Особою памятью свята:
Мы здесь командира полка
В бою хоронили когда-то.Мы здесь для героя отца,
Меняясь по-двое, спешили
Готовый окопчик бойца
Устроить поглубже, пошире.В бою — как в бою. Под огнем
Я свежо доныне помню
Встречу первую с Днепром,
Детской жизни день огромный
Переправу и паром.За неведомой, студеной
Полосой днепровских вод
Стороною отдаленной
Нам казался берег тот.И казалось, что прощалась
Навек с матерью родной,
Если замуж выходила
Девка на берег иной… И не чудо ль был тот случай:
Ты дура, смерть: грозишься людям
Своей бездонной пустотой,
А мы условились, что будем
И за твоею жить чертой.И за твоею мглой безгласной
Мы — здесь, с живыми заодно.
Мы только врозь тебе подвластны —
Иного смерти не дано.И, нашей связаны порукой,
Мы вместе знаем чудеса:
Мы слышим в вечности друг друга
И различаем голоса.И нам, живущим ныне людям,
За недолгий жизни срок,
Человек бывалый,
По стране своей дорог
Сделал я немало.Под ее шатром большим,
Под широким небом
Ни один мне край чужим
И немилым не был.Но случилося весной
Мне проехать мимо
Маленькой моей, глухой
Станции родимой.И успел услышать я
Не давали покоя они петуху,
Ловят по двору, бегают, слышу,
И загнали куда-то его под стреху.
И стреляли в беднягу сквозь крышу.Но, как видно, и он не дурак был, петух,
Помирать-то живому не сладко.
Под стрехой, где сидел, затаил себе дух
И подслушивал — что тут — украдкой.И как только учуял, что наша взяла,
Встрепенулся, под стать человеку,
И на крышу вскочил, как ударит в крыла:
— Кука-реку! Ура! Кукареку!
На кругу, в старинном парке —
Каблуков веселый бой.
И гудит, как улей жаркий,
Ранний полдень над землей.Ранний полдень, летний праздник,
В синем небе — самолет.
Девки, ленты подбирая,
Переходят речку вброд… Я скитаюсь сиротливо.
Я один. Куда итти?..
Без охоты кружку пива
Выпиваю по пути.Все знакомые навстречу.
Я не пишу давно ни строчки
Про малый срок весны любой;
Про тот листок из зимней почки,
Что вдруг живет, полуслепой; Про дым и пух цветенья краткий,
Про тот всегда нежданный день,
Когда отметишь без оглядки,
Что отошла уже сирень; Не говорю в стихах ни слова
Про беглый век земных красот,
Про запах сена молодого,
Что дождик мимо пронесет, Пройдясь по скошенному лугу;
На праздник великий — обычай таков —
Далеких и близких зовем земляков,
Далеких и близких, друзей и соседей…
Кто с поездом будет — за теми подъедем,
А кто на конях — у ворот повстречаем,
За сено, овес и за все — отвечаем! А кто на машине — еще веселей,
Дорога — хоть боком катися по ней.А если кто с неба пойдет на посадку,
Тому на току приготовим площадку,
Цветов принесем для почетных гостей
И речи закатим не хуже людей.
Не спеши, невеста,
Замуж за бойца:
Нынче неизвестна
Доля молодца.То ли он героем
В дом придет родной,
То ли не напишет
Строчки ни одной.Да и где ты будешь
Ждать его тот срок,
Если немец дома
Грянет на порог? Не спеши, невеста,
Что-то я начал болеть о порядке
В пыльном, лежалом хозяйстве стола:
Лишнее рву, а иное в тетрадки
Переношу, подшиваю в «дела».Чтож, или все уж подходит к итогу
И затруднять я друзей не хочу?
Или опять я собрался в дорогу,
Выбрал маршрут, но покамест молчу? Или гадаю, вступив на развилок:
Где меня ждет озаренье и свет
Радости той, что, быть может, я в силах
Вам принести, а быть может, и нет?.. Все я приму: поученья, внушенья,
Быть может, все несчастье
От почты полевой:
Его считали мертвым,
А он пришел живой.Живой, покрытый славой,
Порадуйся, семья!
Глядит — кругом чужие.
— А где жена моя? — Она ждала так долго,
Так велика война.
С твоим бывалым другом
Сошлась твоя жена.— Так где он? С ним по-свойски
На крыльце сидит боец.
На скворца дивится:
— Что хотите, а скворец
Правильная птица.День-деньской, как тут стоим,
В садике горелом
Занимается своим
По хозяйству делом.Починяет домик свой,
Бывший без пригляда.
Мол, война себе войной,
А плодиться надо!
В лесу заметней стала елка,
Он прибран засветло и пуст.
И оголенный, как метелка,
Забитый грязью у проселка,
Обдутый изморозью золкой,
Дрожит, свистит лозовый куст.
Разулся, ноги просушил,
Согрелся на ночлеге,
И человеку дом тот мил,
Неведомый вовеки.Дом у Днепра иль за Днепром,
Своим натопленный двором, —
Ни мой, ни твой, ничейный,
Пропахший обувью сырой,
Солдатским потом, да махрой,
Да смазкою ружейной.И, покидая угол тот,
Солдат, жилец бездомный,
Я слышу это не впервые,
В краю, потоптанном войной,
Привычно молвится: немые, —
И клички нету им иной.Старуха бродит нелюдимо
У обгорелых черных стен.
— Немые дом сожгли, родимый,
Немые дочь угнали в плен.Соседи мать в саду обмыли,
У гроба сбилися в кружок.
— Не плачь, сынок, а то немые
Придут опять. Молчи, сынок… Голодный люд на пепелище
Два года покоя не зная
И тайной по-бабьи томясь,
Она берегла это знамя,
Советскую прятала власть.Скрывала его одиноко,
Закутав отрезком холста,
В тревоге от срока до срока
Меняя места.И в день, как опять задрожала
Земля от пальбы у села,
Тот сверток она из пожара
Спасла.И полк под спасенное знамя
Нет, ты не думал, — дело молодое, -
Покуда не уехал на войну,
Какое это счастье дорогое —
Иметь свою родную сторону.Иметь, любить и помнить угол милый,
Где есть деревья, что отец садил,
Где есть, быть может, прадедов могилы,
Хотя б ты к ним ни разу не ходил; Хотя б и вовсе там бывал не часто,
Зато больней почувствовал потом,
Какое это горькое несчастье —
Вдруг потерять тот самый край и дом, Где мальчиком ты день встречал когда-то,
По старой дороге на запад, за Вязьмой,
В кустах по оборкам смоленских лощин,
Вы видели, сколько там наших машин,
Что осенью той, в отступленье, завязли? Иная торчит, запрокинувшись косо,
В поломанном, втоптанном в грязь лозняке,
Как будто бы пить подползала к реке —
И не доползла. И долго в тоске,
Во тьме, под огнем буксовали колеса.И мученик этой дороги — шофер,
Которому все нипочем по профессии,
Лопату свою доставал и топор,
Из записной потертой книжки
Две строчки о бойце-парнишке,
Что был в сороковом году
Убит в Финляндии на льду.
Лежало как-то неумело
По-детски маленькое тело.
Шинель ко льду мороз прижал,
Далеко шапка отлетела.
Казалось, мальчик не лежал,
А все еще бегом бежал
Кружась легко и неумело,
Снежинка села на стекло.
Шёл ночью снег густой и белый —
От снега в комнате светло.
Чуть порошит пушок летучий,
И солнце зимнее встаёт.
Как каждый день — полней и лучше,
Да будет лучше новый год.
Фрагмент из произведения «За далью — даль. (Две кузницы).»Урал!
Завет веков и вместе —
Предвестье будущих времен,
И в наши души, точно песня,
Могучим басом входит он —
Урал! Опорный край державы,
Ее добытчик и кузнец,
Ровесник древней нашей славы
И славы нынешней творец.Когда на запад эшелоны,
На край пылающей земли
Июль — макушка лета, —
Напомнила газета,
Но прежде всех газет —
Дневного убыль света;
Но прежде малой этой,
Скрытнейшей из примет, —
Ку-ку, ку-ку, — макушка, —
Отстукала кукушка
Прощальный свой привет.
А с липового цвета
Есть книги — волею приличий
Они у века не в тени.
Из них цитаты брать — обычай –
Во все положенные дни.В библиотеке иль читальне
Любой — уж так заведено –
Они на полке персональной
Как бы на пенсии давно.Они в чести.
И не жалея
Немалых праздничных затрат,
Им обновляют в юбилеи
Меж редеющих верхушек
Показалась синева.
Зашумела у опушек
Ярко-желтая листва.
Птиц не слышно. Треснет мелкий
Обломившийся сучок,
И, хвостом мелькая, белка
Легкий делает прыжок.
Стала ель в лесу заметней –
Бережет густую тень.
Снега потемнеют синие
Вдоль загородных дорог,
И воды зайдут низинами
В прозрачный еще лесок,
Недвижимой гладью прикинутся
И разом — в сырой ночи
В поход отовсюду ринутся,
Из русел выбив ручьи.
Полночь в моё городское окно
Входит с ночными дарами:
Позднее небо полным–полно
Скученных звёзд мирами.
Мне ещё в детстве, бывало, в ночном,
Где–нибудь в дедовском поле
Скопища эти холодным огнём
Точно бы в темя кололи.Сладкой бессонницей юность мою
Звёздное небо томило:
Где бы я ни был, казалось, стою
Не стареет твоя красота,
Разгорается только сильнее.
Пролетит неслышно над ней
Словно легкие птицы, лета.
Не стареет твоя красота.
А росла ты на жёсткой земле,
У людей, не в родимой семье,
На хлебах, на тычках, сирота.
Мы с тобой играли вместе,
Пыль топтали у завалин,
И тебя моей невестой
Все, бывало, называли.
Мы росли с тобой, а кто-то
Рос совсем в другом краю
И в полгода заработал
Сразу всю любовь твою.
Спасибо за утро такое,
За чудные эти часы
Лесного — не сна, а покоя,
Безмолвной морозной красы.Когда над изгибом тропинки
С разлатых недвижных ветвей
Снежинки, одной порошинки,
Стряхнуть опасается ель.За тихое, лёгкое счастье –
Не знаю, чему иль кому –
Спасибо, но, может, отчасти
Сегодня — себе самому.
Чуть зацветёт иван-чай, —
С этого самого цвета –
Раннее лето, прощай,
Здравствуй, полдневное лето.
Липа в ночной полумгле
Светит густой позолотой,
Дышит — как будто в дупле
Скрыты горячие соты.
Сибирь не любит насаждений —
Не зря в народе говорят.
Порой пятна листвяной тени
На сто дворов не встретит взяглд.И суть не в том, что злы морозы, —
Не о вишнёвых речь садах, —
Но хоть бы ствол мелькнул берёзы
Иль куст рябины на задах.Домов обвветренная серость,
Задворков голых скучный вид, —
Вся неприятная оседлость —
Она о многом говорит.О том, как деды в диком крае