Весь звенчатый, коленчатый, изгибистый, змеистый,
Извивно-криво-выгнутый, углистый, и локтистый.
Приснился мне Неведомый, и как его понять?
Лесным лишь ведьмам ведомый, лишь змеям перенять.
Огромной сколопендрою, мерцая чешуею,
Излучисто, изломчиво, лежал он предо мною,
И вдруг, в изломе сдвинувшись, меняя вид и нрав,
Предстал как волосатый он мохнатый волкодав.
Ну, думаю, не тронусь я. Пойду ли на авось я.
Шуршит зловеще тулово, и пасть разята песья,
Собакозмей извивчатый, с свирепой головой,
То узкий, то разливчатый, раскрывшийся извой.
Мерцает излохмаченный, и с крыльями — предплечья,
И в песьем взоре светится ехидство человечье,
Приблизься, мол, запутаю, взгляни сюда, прошу,
Я чешуей окутаю, душа, я укушу.
Влачить и изволакивать — услады, мол, сердечные,
Оденусь в алый бархат я, укроюсь в дымы млечные, —
Не Дьявол ли, не плавал ли в лихой он ледоход,
И вот теперь лукавится, забавится, идет.
Я вскрикнул, — в ходе звенчатом внезапно остановленный,
В излове ловком сведущий, но словом сам уловленный,
Угрозный вдруг рассыпался, взметая огнь и чад, —
Проснулся я, и вижу лишь, что тучу ветры мчат.