Вела́скес, Вела́скес, единственный гений,
Сумевший таинственным сделать простое,
Как властно над сонмом твоих сновидений
Безмолвствует солнце, всегда молодое!
С каким униженьем, и с болью и в страхе,
Тобою — бессмертные, смотрят шуты,
Как странно белеют согбенные пряхи
В величьи рабочей своей красоты!
И этот Распятый, над всеми Христами
Вознёсшийся телом уто́нченно-бледным,
И длинные копья, что встали рядами
Над бранным героем, смиренно-победным!
И эти инфанты, с Филиппом Четвёртым,
Так чувственно-ярким поэтом-царём,
Во всём этом блеске, для нас распростёртом
Мы пыль золотую, как пчёлы, берём.
Мы черпаем силу для наших созданий
В живом роднике, не иссякшем доныне,
И в силе рождённых тобой очертаний
Приветствуем пышный оазис в пустыне.
Мы так и не знаем, какою же властью
Ты был — и оазис, и вместе мираж, —
Судьбой ли, мечтой ли, умом или страстью,
Ты вечно — прошедший, грядущий, и наш!