Влекомый светлой красотою,
Он к ней отыскивал пути,
Он думал, тешася мечтою,
Путем избранников пойти.
Богини рыцарем по праву
Себя считая—за нее,
Повсюду, в честь ея и славу,
Ломал он хрупкое копье.
В блестящем весь вооруженье
Он на турнирах гарцовал,
И в честь богини—песнопенья,
Как миннезингеры, слагал.
Он долго тешился прекрасной
Мечтой несбыточной своей,
Но кто-то вдруг, рукою властной,
Сорвал покров с его очей.
И в тот же миг, при громком смехе,
Увидел он, стыдом обят:
На пышной мантии—прорехи
И мишуру картонных лат.
И понял он, что безоружен
Пред славным подвигом стоит,
Что никому в бою не нужен
Картонный меч его и щит.
Что песни силою победной
Он никого не вдохновит,
Что тенью призрачной и бледной
На перепутье он стоит.
Душа смятением обята…
Как быть ему? Куда идти?
К былому нет ему возврата,
И нет в грядущему пути.
О. Чюмина.
1.
Кто злых ошибок не избег?
Жалеть о них? Но жизнь уходит,
И все, что в сердце смутно бродит —
Все успокоится навек.
Мирись-же с тем, что отзвучали
Иныя струны навсегда;
Без злобы вспомни, без печали
Невозвратимые года.
Живи минутой настоящей,
За все судьбу благодари,
За тьму ночей за луч зари,
Сияющий над темной чащей…
Обиды горькия забудь,
Внимая кроткому прощенью;
Не омрачай недолгий путь
Вражды и ненависти тенью.
Ты видишь, буйный вихрь утих.
Сияет небо в дымке алой,
Покой и мир—в душе усталой,
Закат безоблачен и тих.
Навеки бури отшумели.
Смирилась зыбь мятежных волн,
Он миновал земныя мели —
Твой утлый челн.
2.
Посреди нестройных песен
И крикливых голосов,
Несмолкаем и чудесен.
Слышу я все тот же зов.
— В испытаньях и кручине
Сохрани священный жар;
Пусть иные из святыни
В мире создали базар;
Пусть кумиры их из злата,
Пусть сияют алтари,
Изукрашены богато —
Пустота у них внутри!
Торжество их скоротечно.
Блеск наружный—мишура;
Верь, незыблемо и вечно
Царство правды и добра! —
О. Чюмина.