Рабятки у реки играли,
Не дождаяся ни ссор ни драк.
Ан выполз рак.
Шаля ево рабятки в руки брали.
Затавлю я мнит он, их песенку запеть:
Мне етыдно от рабят ругательство терпеть:
Давнул у одново, прогневався он, пальчик,
И завизжал тут мальчик:
Кричат рабятки все, бездушник он, и плутъ;
И зделали они над раком суд.
Не станеш, говорят, на предки куролесить.
Хотят ево повесить;
Да нет веревки тут, так суетна та речь:
Ин голову отсечь.
Хваля такой предлог рабятки величали
И все они кричали:
Ура, ура,
Пора, пора.
Да нет и ножика, не только топора.
Пораненой кричит, ему то всех важняе,
Отмщение ему гораздо всех нужняе:
Я сам злодею казнь, рабята, изреку:
Возмем и бросим мы бездельника в реку.
Они сей вымысел и больше величали,
И более еще и прежняго кричали:
Ура, ура,
Пора, пора.
Не будет от него на предки больше страху,
Не будет более ево на свете праху.
Пришла достойная разбойнику кара,
И бросили ево в реку они с размаху.