Темнота впереди — подожди!
Там — стеною закаты багровые,
Встречный ветер, косые дожди
И дороги — дороги неровные.Там — чужие слова,
там — дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.Там проверка на прочность: бои,
И туманы, и ветры с прибоями.
Сердце путает ритмы свои
И стучит с перебоями.Там — чужие слова,
там — дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.Там и звуки, и краски не те,
Только — мне выбирать не приходится.
Очень нужен я там, в темноте…
Ничего! Распогодится! Там — чужие слова,
там — дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.
О нашей встрече что там говорить! —
Я ждал её, как ждут стихийных бедствий.
Но мы с тобою сразу стали жить,
Не опасаясь пагубных последствий.
Я сразу сузил круг твоих знакомств,
Одел-обул и вытащил из грязи,
Но за тобой тащился длинный хвост —
Длиннющий хвост твоих коротких связей.
Потом, я помню, бил друзей твоих:
Мне с ними было как-то неприятно,
Хотя, быть может, были среди них
Наверняка отличные ребята.
О чём просила — делал мигом я:
Я каждый час старался сделать ночью брачной.
Из-за тебя под поезд прыгал я,
Но, слава богу, не совсем удачно.
И если б ты ждала меня в тот год,
Когда меня отправили на «дачу», —
Я б для тебя украл весь небосвод
И две звезды кремлёвские в придачу.
И я клянусь, последний буду гад:
Не ври, не пей — и я прощу измену.
И подарю тебе Большой театр
И Малую спортивную арену.
А вот теперь я к встрече не готов:
Боюсь тебя, боюсь ночей интимных —
Как жители японских городов
Боятся повторенья Хиросимы.
Нет рядом никого, как ни дыши.
Давай с тобой организуем встречу!
Марина, ты письмо мне напиши -
По телефону я тебе отвечу.
Пусть будет так, как года два назад,
Пусть встретимся надолго иль навечно,
Пусть наши встречи только наугад,
Хотя ведь ты работаешь, конечно.
Не видел я любой другой руки,
Которая бы так меня ласкала, -
Вот по таким тоскуют моряки, -
Сейчас моя душа затосковала.
Я песен петь не буду никому -
Пусть, может быть, ты этому не рада, -
Я для тебя могу пойти в тюрьму -
Пусть это будет за тебя награда.
Не верь тому, что будут говорить,
Не верю я тому, что люди рады,
<И> когда-нибудь мы будем вместе пить
Любовный вздор и трепетного яда.
Вот и настал этот час опять,
И я опять в надежде,
Но… можешь ты — как знать! —
Не прийти совсем или опоздать! Но поторопись, постарайся прийти и прийти без опозданья,
Мы с тобой сегодня обсудим лишь самую главную из тем.
Ведь пойми: ты пропустишь не только час свиданья —
Можешь ты забыть, не прийти, не прийти, опоздать насовсем.Мне остаётся лишь наблюдать
За посторонним счастьем,
Но… продолжаю ждать —
Мне уж почти нечего терять.Ладно! Опоздай! Буду ждать! Приходи! Я как будто не замечу.
И не беспокойся — сегодня стихами тебе не надоем!
Ведь пойми: ты пропустишь не просто эту встречу —
Можешь ты забыть, не прийти, не прийти, опоздать насовсем.Диктор давно уж устал желать
Людям спокойной ночи.
Парк надо закрывать,
Диктор хочет спать, а я буду ждать.Ничего, что поздно, я жду. Приходи, я как будто не замечу,
Потому что точность, наверное, — свойство одних лишь королей,
Ведь пойми: ты пропустишь не просто эту встречу!..
Так поторопись, я ведь жду, это нужно, как можно скорей!
Я теперь в дураках — не уйти мне с земли -
Мне поставила суша капканы:
Не заметивши сходней, на берег сошли -
И навечно — мои капитаны.
И теперь в моих песнях сплошные нули,
В них все больше прорехи и раны:
Из своих кителей капитанских ушли,
Как из кожи, мои капитаны.
Мне теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий -
Как оскомина во рту!
Капитаны мне скажут: "Давай не скули!"
Ну, а я не скулю — волком вою:
Вы ж не просто с собой мои песни везли -
Вы везли мою душу с собою.
Вас встречали в порту толпы верных друзей,
И я с вами делил ваши лавры, -
Мне казалось, я тоже сходил с кораблей
В эти Токио, Гамбурги, Гавры…
Вам теперь не выйти в море,
Мне не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий -
Как оскомина во рту!
Я надеюсь, что море сильней площадей
И прочнее домов из бетона,
Море — лучший колдун, чем земной чародей, -
И я встречу вас из Лиссабона.
Я механиков вижу во сне, шкиперов -
Вижу я, что не бесятся с жира, -
Капитаны по сходням идут с танкеров,
С сухогрузов, да и с "пассажиров"…
Нет, я снова выйду в море
Или встречу их в порту, -
К черту вечный санаторий
И оскомину во рту!
Вы мне не поверите и просто не поймёте:
В космосе страшней, чем даже в дантовском аду, —
По пространству-времени мы прём на звездолёте,
Как с горы на собственном заду.
Но от Земли до Беты — восемь дён,
Ну, а до планеты Эпсилон
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Вечность и тоска — ох, влипли как!
Наизусть читаем Киплинга,
А кругом — космическая тьма.
На Земле читали в фантастических романах
Про возможность встречи с иноземным существом,
Мы на Земле забыли десять заповедей рваных —
Нам все встречи с ближним нипочём!
Но от Земли до Беты — восемь дён,
Ну, а до планеты Эпсилон
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Вечность и тоска — игрушки нам!
Наизусть читаем Пушкина,
А кругом — космическая тьма.
Нам прививки сделаны от слёз и грёз дешёвых,
От дурных болезней и от бешеных зверей —
Нам плевать из космоса на взрывы всех сверхновых:
На Земле бывало веселей!
Но от Земли до Беты — восемь дён,
Ну, а до планеты Эпсилон
Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
Вечность и тоска — ох, влипли как!
Наизусть читаем Киплинга,
А кругом — космическая тьма.
Прежнего земного не увидим небосклона:
Если верить россказням учёных чудаков,
Ведь, когда вернёмся мы, по всем по их законам
На Земле пройдёт семьсот веков!
То-то есть смеяться отчего:
На Земле бояться нечего —
На Земле нет больше тюрем и дворцов!
На Бога уповали, бедного,
Но теперь узнали: нет его —
Ныне, присно и во век веков!