Дуют метели, дуют,
А он от тебя ушел…
И я не спеша колдую
Над детской твоей душой.Нет, я не буду спорить,
Делать тебе больней.
Горе, большое горе
Скрылось в душе твоей.В его задекабрьском царстве
Птицам петь не дано…
Но моего знахарства
Вряд ли сильней оно.Мне не унять метели,
Не растопить снега…
Но чтобы птицы пели —
Это в моих руках.Прежнего, с кем рассталась,
Мне не вернуть никак…
Но чтобы ты смеялась —
Это в моих руках!
Тут и полдень безмолвен, и полночь глуха,
Густо спутаны прочные сучья.
Желтоглазые совы живут по верхам,
А внизу — муравьиные кучи.До замшелой земли достают не всегда
Золотые и тонкие спицы.
И неведомо как залетела сюда
Океанская вольная птица.И спешила спастись. Все металась, крича,
И угрюмые сосны скрипели.
И на черную воду лесного ручья
Тихо падали белые перья.Я простор тебе дам. Только ты не спеши
О тяжелые ветви разбиться,
Залетевшая в дебри таежной тиши
Легкокрылая милая птица.
По дороге лесной, по широкому лугу
С дальнобойким ружьем осторожно иду.
Шарит ствол по кустам, озирает округу,
И пощаду в себе воплотив и беду.
Путь от жизни до смерти мгновенья короче:
Я ведь ловкий стрелок и без промаха бью.
Для порхающих птиц и парящих и прочих
Чем же я не похож на пророка Илью?
Вот разгневаюсь я — гром и молния грянет.
И настигнет стрела, и прощай синева…
Вот я добрый опять (как бы солнце проглянет).
Улетай себе, птица, оставайся жива.
Только птицы хитры, улетают заране,
Мол, на бога надейся, но лучше в кусты…
И проходит гроза, никого не поранив.
«Злой ты бог. Из доверия выбился ты!»
Впрочем, вот для разрядки достаточный повод:
На березе скворцы у скворечни своей;
Белогрудая ласточка села на провод,
Восхищенно глядит, хоть в упор ее бей.
Так за что ж ее бить, за доверие, значит?
Для того, чтоб она нелюдимой была,
Та, что даже детишек от взгляда не прячет
И гнездо у тебя над окошком свила?
Ты ее не убьешь и пойдешь по дороге,
Онемеет в стволе окаянный свинец…
Пуще глаза, о, с громом и молнией, боги,
Берегите доверие душ и сердец!
Лесная узенькая тропка
Вела девчонку от людей.
Девчонка оглянулась робко,
И стало очень страшно ей.
Седые космы елей черных,
Сторожкий шорох за спиной,
И птичий крик, и сказок вздорных,
Теперь припомнившихся, рой.
К тому ж, пожалуй, слишком рано
Внушали ей и там и тут:
«Смотри, поймают хулиганы
И… платье новое порвут!»
А лес вокруг, теплом облитый,
Сверкает, птицами поет.
Сейчас придет мужик небритый
И схватит, легкую, ее.
Как птица пойманная в клетке,
Ее сердечишко стучит.
А между тем, раздвинув ветки,
Выходит он и впрямь небрит.
Как видно, шел он лесом долго,
Цепляя мокрые кусты.
В одной руке его — кошелка,
В другой руке его — цветы.
Тут лета яркие приметы,
Купальниц крупных желтизна.
И, как ни странно, встреча эта
Девчонке вовсе не страшна.
Среди дремучей темноты
Она почувствовала все же:
Имеющий в руках цветы
Плохого совершить не может.
Я в детстве был большой мастак
На разные проказы,
В лесах, в непуганых местах
По птичьим гнездам лазал.Вихраст, в царапинах всегда
И подпоясан лычкой,
Я брал из каждого гнезда
На память по яичку.Есть красота своя у них:
И у скворцов в скворечне
Бывают синими они,
Как утром небо вешнее.А если чуточку светлей,
Величиной с горошину, -
Я знал, что это соловей,
И выбирал хорошее! А если луговка — у той
Кругом в зеленых точках.
Они лежат в траве густой,
В болотных рыхлых кочках… Потом я стал совсем большим
И стал любить Ее.
И я принес ей из глуши
Сокровище свое.В хрустальной вазе на комод
Они водружены.
В большом бестрепетном трюмо
Они отражены.Роса над ними не дрожит,
Как на лугу весеннем.
Хозяйка ими дорожит
И хвалится соседям.А я забуду иногда
И загорюю снова:
Зачем принес я их сюда
Из детства золотого? Дрожат над ними хрустали,
Ложится пыль густая,
Из них ведь птицы быть могли,
А птицы петь бы стали!
Я вне закона, ястреб гордый,
Вверху кружу.
На ваши поднятые морды
Я вниз гляжу. Я вне закона, ястреб сизый,
Вверху парю.
Вам, на меня глядящим снизу,
Я говорю: — Меня поставив вне закона,
Вы не учли:
Сильнее вашего закона
Закон Земли. Закон Земли, закон Природы,
Закон Весов.
Орлу и щуке пойте оды,
Прославьте сов! Хвалите рысь и росомаху,
Хорей, волков…
А вы нас всех, единым махом, —
В состав врагов, Несущих смерть, забывших жалость,
Творящих зло…
Но разве легкое досталось
Нам ремесло? Зачем бы льву скакать в погоне,
И грызть, и бить?
Траву и листья есть спокойней,
Чем лань ловить. Стальные когти хищной птицы
И нос крючком,
Чтоб манной кашкой мне кормиться
И молочком? Чтобы клевать зерно с панели,
Как голубям?
Иль для иной какой-то цели,
Не ясной вам? Так что же, бейте, где придется,
Вы нас, ловцов,
Все против вас же обернется
В конце концов! Для рыб, для птиц любой породы,
Для всех зверей
Не ваш закон —
Закон Природы,
Увы, мудрей! Так говорю вам, ястреб-птица,
Вверху кружа.
И кровь растерзанной синицы
Во мне свежа.