Чей-то зов, как вздох усталый…
Иль то шепчут чаши лилий,
Те, что в узкие бокалы
Стебли змейно опустили?
Чей-то зов, как вздох усталый…
Иль то — песня, что пропели
В ярком блеске тронной залы
Пред Изоттой менестрели?
Чей-то зов, как вздох усталый…
Иль доносятся приветы
Свет из небесных скважин
С лазури льется, нежен,
На степь и кровли хижин;
Миг — робко-осторожен
И с грустью чутко-дружен…
О! сколько тихой ласки
В речном далеком плеске!
Как тени сердцу близки!
В траве блестят полоски
На сонном темном спуске…
Ты, моя фея фонтанов,
Фея журчащих ручьев,
Ты из летучих туманов
Вестником вышла на зов.
Ты из летучих туманов
Вышла на трепетный зов
Около старых платанов
В час окликания сов.
Около старых платанов
Слушал я оклики сов.
В дали, благостно сверкающей,
Вечер быстро бисер нижет.
Вал, несмело набегающий,
С влажной лаской отмель лижет.
Ропот ровный и томительный,
Плеск беспенный, шум прибоя,
Голос сладко-убедительный,
Зов смиренья, зов покоя.
Сосны, сонно онемелые,
В бледном небе встали четко,
Неверная, обманчивая ясность
Искусственного света
И музыки изнеженная страстность —
Зов без ответа.
Мельканье плеч, причесок, аксельбантов,
Цветов и грудей,
Шелк, вспышки золота и бриллиантов
На изумруде.
И тихий лепет, трепет волн безвольных,
Кружащих пары,
По твоей улыбке сонной
Лунный отблеск проскользнул.
Властный, ласковый, влюбленный,
Он тебе призыв шепнул.
Над твоей улыбкой сонной
Лунный луч проколдовал,
Властный, ласковый, влюбленный,
Он тебя поцеловал.
И, заслыша зов заклятий,
Как родные голоса, —
Ты не сплетала венков Офелии,
В руках не держала свежих цветов;
К окну подбежала, в хмельном веселии,
Раскрыла окно, как на радостный зов! Внизу суетилась толпа безумная,
Под стуки копыт и свистки авто,
Толпа деловая, нарядная, шумная,
И тебя из толпы не видел никто.Кому было дело до лика странного,
Высоко, высоко, в чужом окне!
Чего ж ты искала, давно желанного,
Блуждающим взором, внизу, на дне? Никто головы не поднял, — и с хохотом
Из ножен вырван он и блещет вам в глаза,
Как и в былые дни, отточенный и острый.
Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза,
И песня с бурей вечно сестры.
Когда не видел я ни дерзости, ни сил,
Когда все под ярмом клонили молча выи,
Я уходил в страну молчанья и могил,
В века загадочно былые.
Призыв протяжный и двухнотный
Автомобильного гудка…
И снова манит безотчетно
К далеким странствиям — тоска.То лесом, то в полях открытых
Лететь, бросая версты вспять;
У станций старых, позабытых,
Раскинув лагерь, отдыхать! Когда в дороге лопнет шина,
Стоять в таинственном лесу,
Где сосны, да кусты, да глина,
А солнце серебрит росу.А в холод в поле незнакомом,
Ру-ру, ру-ру, трах, рк-ру-ру…
По вечерам, как поутру,
Трамвай гремит, дзинь-дзинь звонит…
И стук колес, и скок копыт,
И взвизги шин, взносящих пыль,
И-и гудит автомобиль.
Трамвай гремит: ру-ру, ру-ру…
По вечерам, как поутру.
Сквозь гул толпы — торговцев зов,
Мальчишек крик и шум шагов,
Иль никогда на голос мщенья
Из золотых ножон не вырвешь свой клинок…
М. ЛермонтовИз ножен вырван он и блещет вам в глаза,
Как и в былые дни, отточенный и острый.
Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза,
И песня с бурей вечно сестры.Когда не видел я ни дерзости, ни сил,
Когда все под ярмом клонили молча выи,
Я уходил в страну молчанья и могил,
В века загадочно былые.Как ненавидел я всей этой жизни строй,
Позорно-мелочный, неправый, некрасивый,
Торжественно-больное беспокойство,
В тебе родник невысказанных строф.
Я так томлюсь, я зарыдать готов,
Но верую в целительное свойство
Задумчиво слагаемых стихов.
В какой же мир уносятся квинтины?
К каким, к каким и рифмам и мечтам?
Лежит туман над далями картины.
И лишь дрожат листвою апельсины,
И лишь волна дробится по камням.
Опять мой посох приготовлен,
Все тот же, старый и простой,
И день отбытия условлен —
Отмечен роковой чертой.
Там, за окном, в пустом пространстве,
Все тот же — милый лик луны.
Кругом — трофеи прежних странствий,
Как память мира и войны.
Там— камни с гор, там — лук и стрелы,
Там — идолы, там — странный щит,
Веселый зов весенней зелени,
Разбег морских надменных волн,
Цветок шиповника в расселине,
Меж туч луны прозрачный челн,
Весь блеск, весь шум, весь говор мира,
Соблазны мысли, чары грез, —
От тяжкой поступи тапира
До легких трепетов стрекоз, —
Еще люблю, еще приемлю,
И ненасытною мечтой
Как дни тревожит сон вчерашний,
Не память, — зов, хмельней вина, —
Зовет в поля, где комья пашни
Бьет в плуг, цепляясь, целина.
Рука гудит наследьем кровным —
Сев разметать, в ладонь собрав,
Цеп над снопом обрушить; ровным
Размахом срезать роскошь трав.
Во мне вдруг вздрогнет доля деда,
Кто вел соху под барский бич…
Пока есть небо, будь доволен!
Пока есть море, счастлив будь!
Пока простор полей раздолен,
Мир славить песней не забудь! Пока есть горы, те, что к небу
Возносят пик над пеньем струй,
Восторга высшего не требуй
И радость жизни торжествуй! В лазури облака белеют
Иль туча темная плывет;
И зыби то челнок лелеют,
То клонят мощный пакетбот; И небеса по серым скатам
Освобожденная Россия, —
Какие дивные слова!
В них пробужденная стихия
Народной гордости — жива!
Как много раз, в былые годы,
Мы различали властный зов;
Зов обновленья и свободы,
Стон-вызов будущих веков!
Они, пред нами стоя, грозно
Нас вопрошали: «Долго ль ждать?
I
Нет, я не ваш! Мне чужды цели ваши,
Мне странен ваш неокрыленный крик,
Но, в шумном круге, к вашей общей чаше
И я б, как верный, клятвенно приник!
Где вы — гроза, губящая стихия,
Я — голос ваш, я вашим хмелем пьян,
Зову крушить устои вековые,
Творить простор для будущих семян.
Где вы — как Рок, не знающий пощады,
В одежде красной и черной,
Исполин,
От земли к облакам
Восстающий упорно,
Властелин,
Диктующий волю векам
Необорно, —
Мятеж,
Ты проходишь по миру,
Всегда
Я в море не искал таинственных Утопий,
И в страны звезд иных не плавал, как Бальмонт,
Но я любил блуждать по маленькой Европе,
И всех ее морей я видел горизонт.
Меж гор, где веет дух красавицы Тамары,
Я, юноша, топтал бессмертные снега;
И сладостно впивал таврические чары,
Целуя — Пушкиным святые берега!
Как Вяземский, и я принес поклон Олаю,
И взморья Рижского я исходил пески;