Нет в тебе ни силы, ни отваги,
Чтоб с врагом схватиться тяжело.
Взгляд во взгляд и правду — наголо.
Как когда-то скрещивали шпаги.
Ты не хочешь так… Или не можешь.
Ты всегда умел молчать хитро.
Если зло вдруг примут за добро
Или правду вдруг объявят ложью, —
Ты смолчишь…
Негодованьем быстрым
Злое слово не сорвется с губ.
И твое молчанье — как испуг,
Громкое, как будто в спину выстрел.
Повторю в канун разлуки,
Под конец любви,
Что любила эти руки
Властные твои
И глаза — кого-кого-то
Взглядом не дарят! —
Требующие отчёта
За случайный взгляд.
Всю тебя с твоей треклятой
Страстью — видит Бог! —
Требующую расплаты
За случайный вздох.
И ещё скажу устало,
— Слушать не спеши! —
Что твоя душа мне встала
Поперёк души.
И ещё тебе скажу я:
— Всё равно — канун! —
Этот рот до поцелуя
Твоего был юн.
Взгляд — до взгляда — смел и светел,
Сердце — лет пяти…
Счастлив, кто тебя не встретил
На своём пути.
Шёл в гору от цветочного ларька,
вдруг машинально повернул налево.
Взгляд пригвоздила медная доска —
за каламбур простите — «ЦветаЕва».
Зачем я езжу третий год подряд
в Лозанну? Положить два георгина
к дверям, где пела сотню лет назад —
за каламбур простите — субМарина.
С балкона на лагуну кину взгляд
на улочку с афишею «Vagina».
Есть звукоряд. Он непереводимый.Нет девочки. Её слова болят.
И слава Богу, что прошла ангина.
Мне снилось: мы умерли оба,
Лежим с успокоенным взглядом,
Два белые, белые гроба
Поставлены рядом.
Когда мы сказали — довольно?
Давно ли, и что это значит?
Но странно, что сердцу не больно,
Что сердце не плачет.
Бессильные чувства так странны,
Застывшие мысли так ясны,
И губы твои не желанны,
Хоть вечно прекрасны.
Свершилось: мы умерли оба,
Лежим с успокоенным взглядом,
Два белые, белые гроба
Поставлены рядом.
Один ея взгляд ярче тысячи звезд!
Небесный, алмазный, сверкающий крест, —
Один ея взгляд выше тысячи звезд!
Я встретил на миг лишь один ея взгляд, —
Алмазные отсветы так не горят…
Я встретил на миг один ея взгляд.
О, что за вопросы виделись в нем!
Я смутно померк в венце золотом…
О, что за вопросы виделись в нем!
Умрите, умрите, слова и мечты, —
Что̀ может вся мудрость пред сном красоты?
Умрите, умрите, слова и мечты!
1.
Взгляд киньте
на то, что делается в Индии.
2.
В Калькутте началась стачка 300 000 рабочих джутовых фабрик.
3.
Бездействуют доки.
4.
В городе столкновения с полицией и с войсками.
5.
В одном Коломбо свыше 150 000 безработных.
6.
Английские товары бойкотируются.
7.
Центральный Комитет
предложил народам Индии не платить никаких податей.
8.
Что это значит?
9.
Это значит, что штурм английского империализма начат.
1
0.
Бросят англичане гордиться.
1
1.
И
мне до препирательств будет.
1
2.
Уберечься б самим!
Свечи нагорели, долог зимний вечер…
Сел ты на лежанку, поднял тихий взгляд —
И звучит гитара удалью печальной
Песне беззаботной, старой песне в лад.«Где ты закатилось, счастье золотое?
Кто тебя развеял по чистым полям?
Не взойти над степью солнышку с заката,
Нет пути-дороги к невозвратным дням!»Свечи нагорели, долог зимний вечер…
Брови ты приподнял, грустен тихий взгляд…
Не судья тебе я за грехи былого!
Не воротишь жизни прожитой назад!
Мой день угас, как гаснет взгляд,
И ночь свой полог опустила,
На нем узорами горят
С печалью тайною светила.
Над морем стих цветущий сад,
Умолкли на ладье ветрила,
Лишь волны тихо шепчут в лад
Про ту, что сердце мне разбила.
Хочу смутить их мирный ряд!
И, раньше, чем заря проснется,
Пускай он грозно всколыхнется.
Пусть волны всей земле кричат,
Что скрыли в беспросветном море
Они мое немое горе.
Пропеллеры, треща, стрекочут:
То клекоты бензинных птиц
О будущем земли пророчат.
Но сколько нежных женских лиц!
Иглой заостренные шляпы,
Зелено-белые манто, —
И как-то милы даже всхрапы
На круг въезжающих авто.
В живой толпе кафешантанной
Я уловил случайно вновь
Давно знакомый взгляд… Как странно!
Твой взгляд, бессмертная любовь!
И, пестрой суеты свидетель,
Я веру в тайну берегу,
Не видя в сини «мертвых петель», —
Воздушных вымыслов Пегу.
В далёкий край товарищ улетает,
Родные ветры вслед за ним летят.
Любимый город в синей дымке тает:
Знакомый дом, зелёный сад и нежный взгляд.Пройдёт товарищ все фронты и войны,
Не зная сна, не зная тишины.
Любимый город может спать спокойно,
И видеть сны, и зеленеть среди весны.Когда ж домой товарищ мой вернётся,
За ним родные ветры прилетят.
Любимый город другу улыбнётся:
Знакомый дом, зелёный сад, весёлый взгляд.
Ты часто так на снег глядела,
Дитя архангельских снегов,
Что мысль в очах обледенела
И взгляд твой холодно суров.
Беги! Направься к странам знойным,
К морям, не смевшим замерзать:
Они дыханием спокойным
Принудят взгляд твой запылать.
Тогда из новых сочетаний,
Где юг и север в связь войдут,
Возникнет мир очарований
И в нем — кому-нибудь приют...
Твои глаза — сафиры; взгляд
Их ясен безмятежно…
О, трижды счастлив тот, кого
Они встречают нежно.
Но сердце у тебя — алмаз,
Который ярко блещет…
О, трижды счастлив тот, пред кем
Оно в груди трепещет.
Рубины у тебя уста;
Уст краше не видали…
О, трижды счастлив тот, кому
Они «люблю!» шептали.
О, если бы счастливец тот
Мне где-нибудь попался
В лесу — со счастием своим
Он тут бы распрощался.
Осенний день был тускл и скуден,
А воздух недвижимо жгуч.
Терялся луч больных полуден
В бескрайности сгущенных туч.
Шли тополя по придорожью,
Ветрам зимы обнажены,
Но маленькие листья — дрожью
Напоминали сон весны.
Мы шли, глядя друг другу в очи,
Встречая жданные мечты.
Мгновенья делались короче,
И было в мире — я и ты.
Когда, забыв о дольном плаче,
В пространствах две души летят,
Нельзя им чувствовать иначе,
Обменивая взгляд на взгляд!
23 октября 1900
Навес кумирни, жертвенник в жасмине
И девственниц склоненных белый ряд.
Тростинки благовонные чадят
Перед хрустальной статуей богини,
Потупившей свой узкий, козий взгляд.Лес, утро, зной. То зелень изумруда,
То хризолиты светят в хрустале.
На кованом из золота столе
Сидит она спокойная, как Будда,
Пречистая в раю и на земле.
И взгляд ее, загадочный и зыбкий,
Мерцает все бесстрастней и мертвей
Из-под косых приподнятых бровей,
И тонкою недоброю улыбкой
Чуть озарен блестящий лик у ней.
Я задыхался много раз,
В глубокой тьме, и в поздний час,
И задыхались близ меня
Другие люди, без огня.
О, да, без лампы, без свечей,
И в доме, бывшем как ничей,
Где только стены говорят,
И даже взгляд не видит взгляд.
Но стены! Стены суть черты,
Границы смежной темноты,
Где тоже кто-то, в поздний час,
Дышал, задохся, и погас.
И два, один с другим, молчат,
И в душах сатанинский чад,
И двум их близость говорит,
Что атом с атомом не слит.
Чем расставанье горше и труднее,
Тем проще каждодневные слова:
Больного сердца праздные затеи.
А простодушная рука мертва,
Она сжимает трубку или руку.
Глаза еще рассеянно юлят,
И вдруг ныряет в смутную разлуку
Как бы пустой, остекленелый взгляд.
О, если бы словами, но не теми, —
Быть может, взглядом, шорохом, рукой
Остановить, обезоружить время
И отобрать заслуженный покой!
В той немоте, в той неуклюжей грусти —
Начальная густая тишина,
Внезапное и чудное предчувствие
Глубокого полуденного сна.
И горе красит нас порою
(Сложны законы красоты)
В простом лице оно откроет
Вдруг утончённые черты. Скорбь всепрощающего взгляда,
Улыбки грустной доброта-
Лик возвращённого из ада
Иль чудом снятого с креста. Но горе быть должно великим
И с горем спаяно страны.
…Великомучеников лики
Глядят в глаза мне со стены. Из отдалённых мест вернули
Домой товарищей моих,
Но годы горя, словно пули,
Догнали и убили их. Скорбь всепрощающего взгляда,
Сильны, измучены, чисты…
Порою так вглядеться надо
В их утончённые черты!
И будут огоньками роз
Цвести шиповники, алея,
И под ногами млеть откос
Лиловым запахом шалфея,
А в глубине мерцать залив
Чешуйным блеском хлябей сонных,
В седой оправе пенных грив
И в рыжей раме гор сожжённых.
И ты с приподнятой рукой,
Не отрывая взгляд от взморья,
Пойдёшь вечернею тропой
С молитвенного плоскогорья…
Минуешь овчий кош, овраг…
Тебя проводят до ограды
Коров задумчивые взгляды
И грустные глаза собак.
Крылом зубчатым вырастая,
Коснётся моря тень вершин,
И ты изникнешь, млея, тая,
В полынном сумраке долин.
Продолговатый и твердый овал,
Черного платья раструбы…
Юная бабушка! Кто целовал
Ваши надменные губы?
Руки, которые в залах дворца
Вальсы Шопена играли…
По сторонам ледяного лица
Локоны, в виде спирали.
Темный, прямой и взыскательный взгляд.
Взгляд, к обороне готовый.
Юные женщины так не глядят.
Юная бабушка, кто вы?
Сколько возможностей вы унесли,
И невозможностей — сколько? —
В ненасытимую прорву земли,
Двадцатилетняя полька!
День был невинен, и ветер был свеж.
Темные звезды погасли.
— Бабушка! — Этот жестокий мятеж
В сердце моем — не от вас ли?..
Я закрываю на ночь ставни
И крепко запираю дверь —
Откуда ж по привычке давней
Приходишь ты ко мне теперь? Ты далеко, — чего же ради
Садишься ночью в головах:
«— Не передать всего во взгляде,
Не рассказать всего в словах!»И гладишь волосы, и в шутку
Ладонью зажимаешь рот.
Ты шутишь — мне же душно, жутко
«Во всем, всегда — наоборот!» —Тебя вот нет, а я не верю,
Что не рука у губ, а — луч:
Уйди ж опять и хлопни дверью
И поверни два раза ключ.Быть может, я проснусь: тут рядом —
Лежал листок и карандаш.
Да много ли расскажешь взглядом
И много ль словом передашь?
О, не оглядывайтесь назад,
на этот лед, на эту тьму;
там жадно ждет вас чей-то взгляд,
не сможете вы не ответить ему.Вот я оглянулась сегодня… Вдруг
вижу: глядит на меня изо льда
живыми глазами живой мой друг,
единственный мой — навсегда, навсегда.А я и не знала, что это так.
Я думала, что дышу иным.
Но, казнь моя, радость моя, мечта,
жива я только под взглядом твоим! Я только ему еще верна,
я только этим еще права:
для всех живущих — его жена,
для нас с тобою — твоя вдова.
(Приписываются В. Брюсову)Скользили мы путем трамвайным:
Я — керосин со службы нес,
Ее — с усердьем чрезвычайным
Сопровождал, как тигр, матрос…
Вплоть до колен текли ботинки,
Являли икры вид полен,
Взгляд обольстительной кретинки
Светился, как ацетилен.
Когда мы очутились рядом,
Какой-то дерзкий господин
Обжег ее столь жарким взглядом,
Что чуть не сжег мой керосин.
И я, предчувствием взволнован,
В ее глазах прочел ответ,
Что он — давно деклассирован,
И что ему — пощады нет.
И мы прошли по рвам и льдинам,
Она — туда, а я — сюда.
Я знал, что с этим господином
Не встречусь больше никогда.
Церковный звон, мерцание лампады
И тусклый день в заплаканном окне;
Твой тихий вздох, рассеянные взгляды —
Знакомо все, все так знакомо мне.
В моей душе ни искры нет отрады, —
Там скорбь и грусть осталися одне…
Да тихий вздох, да сумрачные взгляды,
Да мутный день в заплаканном окне.
Грядущему ни света, ни пощады;
Оно глядит в туманном полусне
Сквозь мирный звон, сквозь тихий свет лампады,
Сквозь тусклый день в заплаканном окне…
С.Э. Тот — вздохом взлелеянный,
Те — жестоки и смуглы.
Залетного лебедя
Не обижают орлы.К орлам — не по записи:
Кто залетел — тот и брат!
Вольна наша трапеза,
Дик новогодний обряд.Гуляй, пока хочется,
В гостях у орла!
Мы — вольные летчики,
Наш знак — два крыла! Под гулкими сводами
Бои: взгляд о взгляд, сталь об сталь.
То ночь новогодняя
Бьет хрусталем о хрусталь.Попарное звяканье
Судеб: взгляд о взгляд, грань о грань.
Очами невнятными
Один — в новогоднюю рань… Не пей, коль не хочется!
Гуляй вдоль стола!
Мы — вольные летчики,
Наш знак — два крыла! Соборной лавиною
На лбы — новогодний обвал.
Тоска лебединая,
В очах твоих Дон ночевал.Тоска лебединая,
Протяжная — к родине — цепь…
Мы знаем единую
Твою, — не донская ли степь? Лети, куда хочется!
На то и стрела!
Мы — вольные летчики,
Наш век — два крыла! 18 января
Ты мне бросила полный сочувствия взгляд,
Но поверить боюсь я в участье…
И, как прежде, стою я тоскою обят
Под наплывом нежданнаго счастья.
Столько раз был обманут надеждою я
И страдал в заблуждении горьком,
Что поверить могу лишь сиянию дня,
Но не верю обманчивым зорькам.
О, ко мне лучезарным светилом явись,
Как любви вдохновенный глашатай,
И без туч засияет лазурная высь,
Что была лишь громами богата.
Полон сил, путеводной звездою влеком,
Я к врагам понесуся на встречу
И, без страха борясь с торжествующим злом,
Без победы не брошу я сечу.
Свершилось чудо из чудес,
Взгляни по сторонам, —
Все звёздочки с ночных небес
Слетелись в гости к нам.Гирляндами расцвеченный,
Сияет клубный зал.
Ты посмотри доверчиво
Без слов в мои глаза.
Ведь я твой каждый взгляд ловлю,
Ведь я тебя люблю, люблю.
Люблю, люблю, люблю.Хмелеет в танце голова,
И счастью нет конца.
Зачем ненужные слова,
Коль говорят сердца.Гирляндами расцвеченный,
Сияет клубный зал.
Ты посмотри доверчиво
Без слов в мои глаза.
Ведь я твой каждый взгляд ловлю,
Ведь я тебя люблю, люблю.
Люблю, люблю, люблю.Не отводи свой теплый взгляд,
Друг самый лучший мой.
Иначе звёзды улетят
Опять к себе домой.Гирляндами расцвеченный,
Сияет клубный зал.
Ты посмотри доверчиво
Без слов в мои глаза.
Ведь я твой каждый взгляд ловлю,
Ведь я тебя люблю, люблю.
Люблю, люблю, люблю.
Николаю Минаеву
…а в миг паденья —
Взгляд, лишь взгляд один, без сожаленья!
Urbi et Оrbi
Издревле сладостный союз…
Пушкин
Годы делят нас и поколенья:
Дышишь ты весной, мгновенным маем, —
Я последние считаю звенья
Цепи той, что все мы не снимаем.
Но и ты, как я, на утре чистом,
Зов заветный слышал в полумраке.—
Голос Музы, — над путем росистым,
Там, где тени, тайны, сон и маки.
И пока ты — на тропе священной,
И твой взор надеждой вещей блещет, —
Над тобой скольжу я неизменно,
И в руке моей — венец трепещет.
Чем отличаюсь я от женщины с цветком,
от девочки, которая смеется,
которая играет перстеньком,
а перстенек ей в руки не дается?
Я отличаюсь комнатой с обоями,
где так сижу я на исходе дня
и женщина с манжетами собольими
надменный взгляд отводит от меня.
Как я жалею взгляд ее надменный,
и я боюсь, боюсь ее спугнуть,
когда она над пепельницей медной
склоняется, чтоб пепел отряхнуть.
О, Господи, как я ее жалею,
плечо ее, понурое плечо,
и беленькую тоненькую шею,
которой так под мехом горячо!
И я боюсь, что вдруг она заплачет,
что губы ее страшно закричат,
что руки в рукава она запрячет
и бусинки по полу застучат…
(Газелла)
В ту ночь нам птицы пели, как серебром звеня,
С тобой мы были рядом, и ты любил меня.
Твой взгляд, как у газели, был вспышками огня,
И ты газельим взглядом всю ночь палил меня.
Как в тесноте ущелий томит пыланье дня,
Так ты, маня к усладам, всю ночь томил меня.
Злой дух, в горах, у ели, таится, клад храня.
Ах, ты не тем ли кладом всю ночь манил меня?
Минуты розовели, с востока тень гоня.
Как будто по аркадам ты вел, без сил, меня.
Пусть птицы мне звенели, что близко западня:
В ту ночь любовным ядом ты отравил меня!
Я сквозь незапертые двери
Вошел в давно знакомый дом,
Как в замок сказочных поверий,
Постигнутый волшебным сном.
Сквозь спущенные занавески
Чуть проникали тени дня,
И люстры тонкие подвески
Сверкали бледно, не звеня.
И так шаги казались странны,
Почти заглушены в коврах.
Картины, темны и туманны,
Терялись смутно на стенах.
Я встретил взгляд без выраженья
Остановившихся часов.
Полузасохшие растенья
Стояли стражей мертвецов.
Я заглянул… Она смотрела,
Как тихо догорал камин.
Зола каких-то писем тлела,
Но в воздухе дышал жасмин.
На платье белое все реже
Бросали угли отсвет свой.
Она вдыхала запах свежий,
Клонясь все ниже головой.
И не веселый, не печальный,
Я скрылся, как вошел, без слов,
Приняв в гостиной взгляд прощальный
Остановившихся часов.
Я сквозь незапертыя двери
Вошел в давно знакомый дом,
Как в замок сказочных поверий,
Постигнутый волшебным сном.
Сквозь спущенныя занавески
Чуть проникали тени дня,
И люстры тонкия подвески
Сверкали бледно, не звеня.
И так шаги казались странны,
Почти заглушены в коврах.
Картины, темны и туманны,
Терялись смутно на стенах.
Я встретил взгляд без выраженья
Остановившихся часов.
Полузасохшия растенья
Стояли стражей мертвецов.
Я заглянул… Она смотрела,
Как тихо догорал камин.
Зола каких то писем тлела,
Но в воздухе дышал жасмин.
На платье белое все реже
Бросали угли отсвет свой.
Она вдыхала запах свежий,
Клонясь все ниже головой.
И не веселый, не печальный,
Я скрылся, как вошел, без слов,
Приняв в гостиной взгляд прощальный
Остановившихся часов.
Воздух прозрачный и синий,
Выйду в цветочные чащи.
Путник, в лазурь уходящий,
Ты не дойдешь до пустыни.
Воздух прозрачный и синий.
Лугом пройдешь, как садом,
Садом в цветенье диком,
Ты не удержишься взглядом,
Чтоб не припасть к гвоздикам.
Лугом пройдешь, как садом.
Шепот ли, шорох иль шелесть —
Нежность, как песни Саади.
Вмиг отразится во взгляде
Месяца желтая прелесть,
Нежность, как песни Саади.
Голос раздастся пери,
Тихий, как флейта Гассана.
В крепких объятиях стана
Нет ни тревог, ни потери,
Только лишь флейта Гассана.
Вот он, удел желанный
Всех, кто в пути устали.
Ветер благоуханный
Пью я сухими устами,
Ветер благоуханный.
Я жду тебя, когда вечерней мглою
Спокойные темнеют небеса,
Луна встает за дальнею горою,
Молчат холмы, долины и леса —
Я жду тебя, Зефир!
В тот час, одна, таинственно блуждая
По царству мглы, безмолвия и сна,
Тиха, как дух, красавица младая
Является близ моего окна —
Я жду тебя, Зефир!
Ты обоими прохладной вешней ночи
Ее чело, с него покров отвей,
И мне открой задумчивые очи,
Уста и грудь красавицы моей —
Я жду тебя, Зефир!
Оглянется — и милым взглядом встретит
Любви, ее преследующий, взгляд,
И мрак души надежда мне осветит,
И вновь мои восторги закипят —
Я жду тебя, Зефир!
То не пальнула митральеза,
Не лопнул купол из стекла, —
То «Обозленная поэза»
Такой эффект произвела!
Еще бы! надо ль поясненье?
Поэт «девический» — и что ж?
Такое вдруг «разуверенье»,
Над девой занесенный «нож».
Нет, кроме шуток, — «отчего бы, —
Мне скажут, — странный этот взгляд
С оттенком плохо скрытой злобы?»
И — о6ъясниться повелят.
Охотно, милые синьоры,
Охотно, милые mesdames,
Рассею я все ваши споры,
Вам о6ъяснения я дам!
Мой взгляд на женщин есть не личность,
А всеми обобщенный факт:
Не только «этих дам публичность»,
Но и «не этих домный такт»…
Есть непонятные влеченья, —
Живой по-своему ведь жив…
Бывают всюду исключенья,
Но в массе — вывод мой не лжив.
Дорога, дорога — счёта нет шагам,
И не знаешь, где конец пути,
По дороге мы идём по разным сторонам
И не можем её перейти.
Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом.
Улыбнись — я напротив, я рядом.
Побегу на красный свет, оштрафуют — не беда,
Только — ты подскажи мне когда.
Улыбка, улыбка — для кого она?
Ведь, как я, её никто не ждёт!
Я замер и глаза закрыл, открыл, но — ты одна,
А я опять прозевал переход!
Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом.
Улыбнись — я напротив, я рядом.
Побегу на красный свет, оштрафуют — не беда,
Только — ты подскажи мне когда.
Шагаю, шагаю, — кто мне запретит! —
И шаги отсчитывают путь.
За тобой готов до бесконечности идти,
Только — ты не сверни куда-нибудь.
Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом.
Улыбнись — я напротив, я рядом.
Путь наш долог, но ведь он всё же кончится, боюсь, —
Перейди, если я не решусь.