Осень. Деревья в аллее — как воины.
Каждое дерево пахнет по-своему.
Войско Господне.
Нас — миллионы. Всюду в мире,
Разбросан, сев костей лежит:
В степях Нумидий и Ассирии,
В лесах Германий и Колхид.
На дне морей, в ущельях диких,
В родной Кампании мы спим,
Чтоб ты, великим из великих,
Как Древо Смерти, взнесся, Рим!
Любовь, любовь, небесный воин!
Куда летит твоё копье?
Кто гнева твоего достоин?
Кто примет в сердце остриё? Ах, я боюсь, что мимо, мимо
Летит благословенный гнев!
О, будь, любовь, неумолима
Ко мне, надменнейшей из дев! Твоих небесных своеволий
Возжаждала душа моя.
Дай гибели, дай сердцу боли
Пронзающего острия!
Дурная почва: слишком узловат
И этот дуб, и нет великолепья
В его ветвях. Какие-то отрепья
Торчат на нем и глухо шелестят.Но скрученные намертво суставы
Он так развил, что, кажется, ударь —
И запоет он колоколом славы,
И из ствола закапает янтарь.Вглядись в него: он важен и спокоен
Среди своих безжизненных равнин.
Кто говорит, что в поле он не воин?
Он воин в поле, даже и один.
Ропотных шпор приплясный лязг
В пляс танками крутит гумна
Бубны, трубы, смычный визгБуйно, шумно
Бубны в плясЖарный шар в пожаре низкОдежд зелень, желть, синь, краснь
В буйные, бурные пёстрья
Трубящий плясун, сосвиснь! Вейте, сёстры,
Трубных басньЯрую, кружительную жизнь! Парами, парами, парами
Ярини, в лад, влево щёлкотью,
Вправо шпорами, бряц || шпорамиЯричи мелкотью
Парами, парамиПо под амбарами, по под заборами.
«Уйди, преступный воин!
Ты больше недостоин
В сраженьях с нами быть,
Копьё ломать в турнире,
И на весёлом пире
Из общей чаши пить».
Идёт он, восклицая:
«За что напасть такая?
Я ложно осуждён!»
И слышит рёв проклятий
Его былых собратий,
И смех пажей да жён.
Как рыцарь осуждённый,
Надменных прав лишённый,
Без шлема и без лат,
От буйного турнира, —
От радостного мира
Иду, тоской объят,
И сам себе пеняю,
Хотя вины не знаю,
Не знаю за собой, —
Зачем в турнир весёлый,
Надев доспех тяжёлый,
Пошёл я за толпой.
Заплакала и встала у порога,
А воин, сев на черного коня,
Промолвил тихо: «Далека дорога,
Но я вернусь. Не забывай меня.»
Минуя поражения и беды,
Тропой войны судьба его вела,
И шла война, и в день большой победы
Его пронзила острая стрела.
Средь боевых друзей — их вождь недавний —
Он умирал, не веруя в беду, -
И кто-то выбил на могильном камне
Слова, произнесенные в бреду.
…………………….
Чертополохом поросла могила,
Забыты прежних воинов дела,
И девушка сперва о нем забыла,
Потом состарилась и умерла.
Но, в сером камне выбитые, строго
На склоне ослепительного дня
Горят слова: «Пусть далека дорога,
Но я вернусь. Не забывай меня.»
Упорной колонной мы строимся там,
Где гибнут живые толпа? ми.
Всё новые воины к нашим рядам
Идут, примыкают с годами.
Пробитая грудь, окровавленный лоб —
Так рать наша бьется из гроба,
Ее не пугают опасность и гроб,
Не трогают зависть и злоба.
Слабеет в сраженьи живая рука,
Оружие может сломаться,
А наши деянья не знают врага,
Не могут ничем запятнаться.
Да, новые воины к нашим рядам
Идут, примыкают с годами,
Победной колонной мы держимся там,
Где гибнут живые толпами.
Не десять солнц восходит здесь над нами,
А лишь одно,
И лишь одну прожить под небесами
Нам жизнь дано.
Но если враг наполнил содроганьем
Мой край родной,
Не надо жизни с милым расцветаньем
Мне и одной.
И как ни плачь, свой взор в часы разлуки
К земле клоня,
Но не удержат ласковые руки
Твои меня.
Когда к тебе вернусь, меня героем
Ты не зови:
Исполнил я, стремясь к жестоким боям,
Завет любви.
А если я паду за синей далью
В чужом краю,
Ты говори, горда своей печалью:
«Сражён в бою».
Смутную душу мою тяготит
Странный и страшный вопрос:
Можно ли жить, если умер Атрид,
Умер на ложе из роз? Все, что нам снилось всегда и везде,
Наше желанье и страх,
Все отражалось, как в чистой воде,
В этих спокойных очах.В мышцах жила несказанная мощь,
Нега — в изгибе колен,
Был он прекрасен, как облако, — вождь
Золотоносных Микен.Что я? Обломок старинных обид
Дротик, упавший в траву.
Умер водитель народов, Атрид, —
Я же, ничтожный, живу.Манит прозрачность глубоких озер,
Смотрит с укором заря.
Тягостен, тягостен этот позор —
Жить, потерявши царя!
В Испании никак, я право позабыл,
Из воинов один которой заслужил
Чтоб он пожалован крестом воинским был,
Не получил сего однако награжденья.
Хоть часто кавалером стал
Кто от сраженья
Не раз бежал;
Да чрез друзей чево иной не получал? —
Достойный воин сей свою обиду сносит,
И награждения не просит.
Увидев воина герой
Другой,
Которой с ним служа не раз при том случался,
Как с неприятелем бывало тот сражался,
И побеждал ево; возможно ль, говорил:
Что ты еще креста не получил,
Когда уж двадцать раз ево ты заслужил?
Я право в прозьбу бы вступил;
Авось-либо тебе ево и дать прикажут.
Нет, отвечал другой: пускай мне лутче скажут:
За что креста я не прошу,
А не за что я крест ношу?
Итак, мой милый, не шутя,
Сказав прости домашней неге,
Ты, ус мечтательный крутя,
На шибко скачущей телеге,
От нас, увы! далеко прочь,
О нас, увы! не сожалея,
Летишь курьером день и ночь
Туда, туда, к шатрам Арея!
Итак, в мундире щегольском,
Ты скоро станешь в ратном строе
Меж удальцами удальцом!
О милый мой! Согласен в том:
Завидно счастие такое!
Не приобщуся невпопад
Я к мудрецам, чрез меру важным.
Иди! Воинственный наряд
Приличен юношам отважным.
Люблю я бранные шатры,
Люблю беспечность полковую,
Люблю красивые смотры,
Люблю тревогу боевую,
Люблю я храбрых, воин мой,
Люблю их видеть, в битве шумной
Летящих в пламень роковой
Толпой веселой и безумной!
Священный долг за ними вслед
Тебя зовет, любовник брани;
Ступай, служи богине бед,
И к ней трепещущие длани
С мольбой подымет твой поэт.
Во Франции, никак, я, право, позабыл,
Из воинов один, который заслужил,
Чтоб он пожалован крестом воинским был,
Не получил сего, однако, награжденья,
Хоть часто кавалером стал
Кто от сраженья
Не раз бежал;
Да чрез друзей чего иной не получал?
Прямая иногда заслуга не заслуга,
Когда предстателем кто не имеет друга.
Достойный воин сей свою обиду сносит
И награждения приличного не просит.
Увидев воина, герой
Другой,
Который, с ним служа, не раз при том случался,
Как с неприятелем, бывало, тот сражался
И побеждал его: «Возможно ль, — говорил,—
Что ты еще креста не получил,
Когда уж двадцать раз его ты заслужил?
Я, право, в просьбу бы вступил:
Авось-либо тебе его и дать прикажут».
— «Нет, — отвечал другой, — пускай мне лучше кажут,
За что креста я не прошу,
А нежели за что я крест ношу».
Наконец мы узнали,
куда прошел Царь наш.
На старую площадь трех башен.
Там он будет учить.
Там он даст повеления.
Скажет однажды. Дважды
наш Царь никогда не сказал.
На площадь мы поспешим.
Мы пройдем переулком.
Толпы спешащих минуем.
К подножию Духовой башни
мы выйдем. Многим тот путь
незнаком. Но всюду народ.
Все переулки наполнены.В проходных воротах теснятся.
А там Он уже говорит.
Дальше нам не дойти.
Пришедшего первым не знает
никто. Башня видна, но вдали.
Иногда кажется, будто звучит
Царское слово. Но нет,
слов Царя не услышать.
Это люди передают их
друг другу. Женщина — воину.
Воин — вельможе. Мне передает
их сапожник-сосед. Верно ли
слышит он их от торговца,
ставшего на, выступ крыльца?
Могу ли я им
поверить?
Мы носим все в душе — сталь и алтарь нарядный,
И двух миров мы воины, жрецы.
То пир богам готовим кровожадный,
То их на бой зовем, как смелые бойцы.
Мы носим все в душе: смрад душный каземата,
И дикий крик орлов с кремнистой высоты,
И похоронный звон, и перебой набата,
И гной зеленый язв столетнего разврата,
И яркие зарницы и мечты.
Смеяться, как дитя, с беспечной, острой шуткой
И тайно изнывать в кошмарах и тоске,
Любить стыдливо, — с пьяной проституткой
Развратничать в угарном кабаке;
Подняться высоко, как мощный, яркий гений,
Блеснуть кометою в тумане вековом;
И воспаленно грезить средь видений,
Как выродок в бреду безумном и больном.
Мы можем все… И быть вождем-предтечей…
Просить на паперти, как нищие слепцы…
Мы сотканы из двух противоречий.
И двух миров мы воины, жрецы.
Нет, не думайте, дорогая,
О сплетеньи мышц и костей,
О святой работе, о долге…
Это сказки для детей.Под попреки санитаров
И томительный бой часов
Сам собой поправится воин,
Если дух его здоров.И вы верьте в здоровье духа,
В молньеносный его полет,
Он от Вильны до самой Вены
Неуклонно нас доведет.О подругах в серьгах и кольцах,
Обольстительных вдвойне
От духов и притираний,
Вспоминаем мы на войне.И мечтаем мы о подругах,
Что проходят сквозь нашу тьму
С пляской, музыкой и пеньем
Золотой дорогой муз.Говорим об англичанке,
Песней славшей мужчин на бой
И поцеловавшей воина
Пред восторженной толпой.Эта девушка с открытой сцены,
Нарумянена, одета в шелк,
Лучше всех сестер милосердия
Поняла свой юный долг.И мечтаю я, чтоб сказали
О России, стране равнин:
— Вот страна прекраснейших женщин
И отважнейших мужчин.
[Вечернею порою,
Склоняясь над ружьем,
Стоял солдат с тоскою
На вале крепостном.]По небу голубому
Плыл месяц молодой;
По валу крепостному
Вдоль ходит часовой.
[Мундир Преображенский
Стан стройный обхватил.]Вокруг мгновенный трепет
И шелест парусов,
Невы невнятный лепет
И крики рыбаков…
[Томится чем-то дивным
Душа моя давно.]Шумит река. Но войн
Не слышит плеску волн
И бродит, неспокоен.
Сердечной думы полн.
[Луч месяца трепещет
На шпице крепостном,
Огонь восторга блещет
На воине младом.]Луч месяца играет
На трепетных струях,
Огонь души пылает
У воина в очах.
С волненьем обычайным,
Отрадою дыша,
Томится чем-то тайным
[Высокая] душа.[Грудь юного в волненьи,
Роятся и кипят]Безмолвие в природе,
Но в волнует кровь
И к правде и к свободе
Священная любовь.
Кипят в нем и роятся
Высокие мечты
И вылететь стремятся,
Как будто из тюрьмы.Свое предназначенье
Узнав в тиши ночной,
«Не это ль вдохновенье?» —
Рек воин молодой.Кто ж был сей
Сей дивный часовой?
Певец наш вдохновенный,
Державин молодой.
Я гибну за тебя, отчизна дорогая,
И льется кровь моя горячею струей,
Святой твоей земли долину орошая…
Но пусть твои сыны не плачут надо мной!
На мой холодный прах да не прольются слезы!
Не сорная трава покроет кровь мою,
А розы выростут… украсят эти розы
Чело твоих сынов, прославленных в бою!
О, дай обнять тебя, отчизна дорогая!
Позволь обнять твою страдальческую грудь
И, вести радостной всем сердцем ожидая,
В твоих обятиях забыться и заснуть…
И пусть возстану я, судьбу благословляя,
Узрев свободы луч, сознаю всей душой,
Что для тебя одной, страна моя родная,
И жил я, и страдал, и жертвовал собой!..
Все жить должны, — ты так сказал мудрец,
Увенчанный, как снегом, сединами, —
Пастух и воин, пахарь и купец,
И раб, и повелитель над рабами.
Но дух в рабе не может не расти,
А господин за власть держаться будет.
Кого из них твой строгий ум осудит,
Когда судьба столкнет их на пути?
Раб ненавидит всей душою гнет:
Он жизнь свою, а не чужую хочет,
И, если темной ночью нож он точит,
Он больше прав, чем тот, кто цепь кует.
В твоей стране — одни рабы, мудрец,
И твой закон мы изменяем сами:
Все могут жить — и воин и купец,
Но не тиран, владеющий рабами.
Это было в оно время, по ту сторону времен.
Жил Оника, супротивника себе не ведал он,
Что хотелося ему, то и деялось,
И всегда во всем душа его надеялась.
Так вот раз и обседлал он богатырского коня,
Выезжает в чисто поле пышноликое,
Ужаснулся, видит, стречу, словно сон средь бела дня,
Не идет — не едет чудо, надвигается великое.
Голова у чуда-дива человеческая,
Вся повадка, постать-стать как будто жреческая,
А и тулово у чуда-то звериное,
Сильны ноги, и копыто лошадиное.
Стал Оника к чуду речь держать, и чудо вопрошать:
«Кто ты? Царь или царевич? Или как тебя назвать?»
Колыхнулася поближе тень ужасная,
Словно туча тут повеяла холодная:
«Не царевич я, не царь, я Смерть прекрасная,
Беспосульная, бесстрастная, безродная.
За тобою». — Тут он силою булатною
Замахнулся, и на Смерть заносит меч, —
Отлетел удар дорогою обратною,
Меч упал, и силы нет в размахе плеч.
«Дай мне сроку на три года. Смерть прекрасная»,
Со слезами тут взмолился Воин к ней.
«На три месяца, три дня» — мольба напрасная —
«Три минутки». — Счет составлен, роспись дней.
Больше нет ни лет, ни месяцев, ни времени,
Ни минутки, чтоб другой наряд надеть.
Будет. Пал Оника Воин с гулом бремени.
Пал с коня. Ему мы будем память петь.
Ода-балладаРотмистр фон Сивере! Тебя я пою, —
Славы ты Мина достоин;
Ты показал в Прибалтийском краю,
Что ты за доблестный воин!..
Взявши в пример голутвинский расстрел,
Словно на диких японцев,
Вместе с отрядом своим полетел
Ты на смиренных эстонцев.
Перновский, Феллинский взял ты уезд,
Юрьевский и Везенбергский, —
Лихо себе зарабатывал крест
В битве с «крамолою дерзкой».
Села-деревни ты сам поджигал,
В дыме веселых пожаров
Каждому жителю ты рассыпал
По сту, по двести ударов.
Розги и пули свистали, когда,
Верен великому делу,
Ты присуждал без допроса-суда
Целые семьи к расстрелу:
Женщины, дети — расстреливал всех
(Кажется, даже и вешал!);
Славной победы блестящий успех
Душу геройскую тешил…
Кончил фон Сиверc свой смелый наезд,
Край усмирил изуверский, -
Юрьевский, Феллинский взял он уезд,
Перновский и Везенбергский.
Поняли все в Прибалтийском краю,
Что он за доблестный воин…
Рыцарь фон Сиверc! Тебя я пою…
Ты — славы Мина достоин!..
(вариант наполеоновских войн)
Музыка неизвестного автора
Слова Сергея Марина
Пойдем, братцы, за границу
Бить Отечества врагов.
Вспомним матушку-царицу,
Вспомним, век ее каков!
Славный век Екатерины
Нам напомнит каждый шаг,
Те поля, леса, долины,
Где бежал от русских враг.
Вот Суворов где сражался!
Там Румянцев где разил!
Каждый воин отличался,
Путь ко славе находил.
Каждый воин дух геройский
Среди мест сих доказал
И как славны наши войски
Целый свет об этом знал.
Между славными местами
Устремимся дружно в бой!
С лошадиными хвостами
Побежит француз домой.
За французом мы дорогу
И к Парижу будем знать.
Зададим ему тревогу,
Как столицу будем брать.
Там-то мы обогатимся,
В прах разбив богатыря
И тогда повеселимся
За народ и за Царя.
Друзья! Мы на брегах Колочи.
Врагов к нам близок стан;
Мы сну не покоряем очи.
Не слышим боли ран!..
Друзья, бодрей! Друзья, смелей!
Не до покоя нам!
Идет злодей, грозит злодей
Москвы златым верхам!
Там в пепле край, там в Божий храм
С конем вломился враг!
Тут лечь костьми, тут биться нам:
До града предков — шаг!
Славян сыны! Войны сыны!
Не выдадим Москвы!
Спасем мы честь родной страны
Иль сложим здесь главы!..
Уж гул в полях, уж шум слышней!
День близок роковой…
Заря светлей, огни бледней…
Нас кличет враг на бой!
Идет на нас, к нему пойдем
В широкие поля;
Прими ты нас, когда падем,
Родимая земля!
Тебе, наш край, тебе, наш Царь,
Готовы жизнь принесть;
Спасем свой трон, спасем алтарь.
Отечество и честь!
Так воин на брегах Колочи
Друзьям пред боем пел;
И сон не покорял их очи,
И дух в них пламенел!
Хладен, светел,
День проснулся —
Ранний петел
Встрепенулся, —
Дружина, воспрянь!
Вставайте, о други!
Бодрей, бодрей
На пир мечей,
На брань!..
Пред нами наш вождь!
Мужайтесь, о други, —
И вслед за могучим
Ударим грозой!..
Вихрем помчимся
Сквозь тучи и гром
К солнцу победы
Вслед за орлом!..
Где битва мрачнее, воители чаще,
Где срослися щиты, где сплелися мечи,
Туда он ударит — перун вседробящий —
И след огнезвездный и кровью горящий
Пророет дружине в железной ночи.
За ним, за ним — в ряды врагов.
Смелей, друзья, за ним!..
Как груды скал, как море льдов —
Прорвем их и стесним!..
Хладен, светел,
День проснулся —
Ранний петел
Встрепенулся —
Дружина, воспрянь!..
Не кубок кипящий душистого меда
Румяное утро героям вручит;
Не сладостных жен любовь и беседа
Вам душу согреет и жизнь оживит;
Но вас, обновленных прохладою сна, —
Кровавыя битвы подымет волна!..
Дружина, воспрянь!..
Смерть иль победа!..
На брань!..
Стихнул грозный вихор брани;
Опустился меч в ножны;
Смыта кровь с геройской длани
Влагой неманской волны.
Слава храбрым! падшим тризна!
Воин, шлем с чела сорви!
Посмотри — тебе отчизна
Заплела венок любви! Девы с ясными очами
Ждут героя: приходи!
Изукрасится цветами
Царский орден на груди;
К сердцу радость вновь прильется
У родимых невских струй,
И вся жизнь твоя сольется
В бесконечный поцелуй. Нет числа красам вселенной,
Сердцу милая — одна!
У тебя в стране бесценной
Есть заветная — она —
Легче вольного напева,
Ясный ангел, радость — дева
Ненаглядный свет очей. Воин, помнишь ли, бывало,
В шуме игор и затей
Дева резвая играла
Саблей дарственной твоей;
А теперь — у этой грани,
Где рука ее вилась,
Блещут крест и надпись брани —
Сабля славы напилась! О, как сладко к ножке милой
Положить знакомый меч
И штурмующею силой
Все преграды пересечь!
Не отымут злые люди,
Что нам свыше суждено!
Не напрасно в наши груди
Неба падает зерно! Уж близка страна родная,
Сослуживец добрый мой;
Там, гирляндами блистая,
Закипит твой пир златой.
Стукнут чаши, брызнет пена,
И потонет в неге грудь,
И на жаркий пух Гимена
Воин ляжет отдохнуть!
Кто сказал, что надо бросить
Песни на войне?
После боя сердце просит
Музыки вдвойне! Нынче — у нас передышка,
Завтра вернемся к боям,
Что ж твоей песни не слышно,
Друг наш, походный баян? После боя сердце просит
Музыки вдвойне! Кто сказал, что сердце губит
Свой огонь в бою?
Воин всех вернее любит
Милую свою! Только на фронте проверишь
Лучшие чувства свои,
Только на фронте измеришь
Силу и крепость любви! Воин всех вернее любит
Милую свою! Кто придумал, что грубеют
На войне сердца?
Только здесь хранить умеют
Дружбу до конца! В битве за друга всю душу
Смело положат друзья.
Ни расколоть, ни нарушить
Дружбы военной нельзя! Только здесь хранить умеют
Дружбу до конца! Кто сказал, что надо бросить
Песни на войне?
После боя сердце просит
Музыки вдвойне! Пой, наш певучий братишка.
Наш неразлучный баян!
Нынче — у нас передышка,
Завтра — вернемся к боям.После боя сердце просят
Музыки вдвойне!
Тебя ль я видел, милый друг?
Или неверное то было сновиденье,
Мечтанье смутное, и пламенный недуг
Обманом волновал мое воображенье?
В минуты мрачные болезни роковой
Ты ль, дева нежная, стояла надо мной
В одежде воина с неловкостью приятной?
Так, видел я тебя; мой тусклый взор узнал
Знакомые красы под сей одеждой ратной:
И слабым шепотом подругу я назвал…
Но вновь в уме моем стеснились мрачны грезы,
Я слабою рукой искал тебя во мгле…
И вдруг я чувствую твое дыханье, слезы
И влажный поцелуй на пламенном челе…
Бессмертные! с каким волненьем
Желанья, жизни огнь по сердцу пробежал!
Я закипел, затрепетал…
И скрылась ты прелестным привиденьем!
Жестокий друг! меня томишь ты упоеньем:
Приди, меня мертвит любовь!
В молчанье благосклонной ночи
Явись, волшебница! пускай увижу вновь
Под грозным кивером твои небесны очи,
И плащ, и пояс боевой,
И бранной обувью украшенные ноги.
Не медли, поспешай, прелестный воин мой,
Приди, я жду тебя. Здоровья дар благой
Мне снова ниспослали боги,
А с ним и сладкие тревоги
Любви таинственной и шалости младой.
Там Божий гром гремит на кручах Арарата.
И вот из наших душ исчез позорный страх,
Я не боюсь теперь лихого супостата;
Я на коне сижу с берданкою в руках.
Иди на бой, Султан! Армянскому народу
Хочу страну вернуть, хочу вернуть свободу!
Священной клятвою поклялся я народу
Пожертвовать собой, не отступать в бою,
Безропотно нести и голод, и невзгоду,
За братьев и друзей всю жизнь отдать свою!
Пришел сюда, как раб, но я верну свободу,
Клянусь вернуть страну родимому народу!
Давно противно мне учение Корана,
И не отступим мы пред воинством твоим,
И Муш, и Эрзерум — поля святые Вана —
Турецкой кровью мы зальем и обагрим!
Придя сюда, как раб, я вновь верну свободу,
Клянусь вернуть страну родимому народу!
Твои союзники — черкес и курд надменный,
Но мы рассеем их, низвергнем произвол,
Ведь я держу в руках Гевонда жезл священный,
Его святым жезлом разрушу твой престол!
Султан иди на бой, на бой за край родимый,
Стоит перед тобой твой враг непримиримый!
при Димитрии Донском, прежде знаменитого сражения при Непрядве (Посвящено А. А. Воейковой)Стоит за олтари святые,
За богом венчанных царей,
За гробы праотцов родные,
За жен, за отцов и детей.
ЛобановО бранный витязь! ты печален,
Один, с поникшею главой,
Ты бродишь, мрачный и немой,
Среди могил, среди развалин;
Ты видишь в родине своей
Следы пожаров и мечей.И неужель трава забвенья
Успеет вырость на гробах,
Пока не вспыхнет в сих полях
Война решительного мщенья?
Или замолкла навсегда
Твоя за родину вражда? Твои отцы славяне были,
Железом страшные врагам;
Чужие руки их рукам
He цепи — злато приносили.
И не свобода ль им дала
Их знаменитые дела? Когда с толпой отважных братий
Ты грозно кинешься на бой, -
Кто сильный сдержит пред тобой
Врагов тьмочисленные рати?
Кто сгонит бледность с их лица
При виде гневного бойца? Рука свободного сильнее
Руки измученной ярмом:
Так с неба падающий гром
Подземных грохотов звучнее;
Так песнь победная громчей
Глухого скрежета цепей! Не гордый дух завоеваний
Зовет булат твой из ножон:
За честь, за веру грянет он
В твоей опомнившейся длани —
И перед челами татар
Не промахнется твой удар! На бой, на бой! — И жар баянов
С народной славой оживет,
И арфа смелых пропоет:
«Конец владычеству тиранов:
Ужасен хан татарский был,
Но русской меч его убил!»
Влюбился я, полковник мой,
В твои военные рассказы:
Проказы жизни боевой —
Никак, веселые проказы!
Не презрю я в душе моей
Судьбою мирного лентяя;
Но мне война еще милей,
И я люблю, тебе внимая,
Жужжанье пуль и звук мечей.
Как сердце жаждет бранной славы,
Как дух кипит, когда порой
Мне хвалит ратные забавы
Мой беззаботливый герой!
Прекрасный вид! В веселье диком
Вы мчитесь грозно… дым и гром!
Бегущий враг покрыт стыдом,
И страшный бой с победным кликом
Вы запиваете вином!
А епендорфские трофеи?
Проказник, счастливый вполне,
С веселым сыном Цитереи
Ты дружно жил и на войне!
Стоят враги толпою жадной
Кругом окопов городских;
Ты, воин мой, защитник их;
С тобой семьею безотрадной
Толпа красавиц молодых.
Ты сна не знаешь; чуть проглянул
День лучезарный сквозь туман,
Уж рыцарь мой на вражий стан
С дружиной быстрою нагрянул:
Врагам иль смерть, иль строгий плен!
Меж тем красавицы младые
Пришли толпой с высоких стен
Глядеть на игры боевые;
Сраженья вид ужасен им,
Дивятся подвигам твоим,
Шлют к небу теплые молитвы:
Да возвратится невредим
Любезный воин с лютой битвы!
О! кто бы жадно не купил
Молитвы сей покоем, кровью!
Но ты не раз увенчан был
И бранной славой, и любовью.
Когда ж певцу дозволит рок
Узнать, как ты, веселье боя
И заслужить хотя листок
Из лавров милого героя?
Гул страшный в воздухе несется!
У воинов и плач и стон!
Из ряду в ряд передается:
"Ты мертв, ты мертв, Багратион!
"Воспитанник ЕКАТЕРИНЫ!
,,Герой, который Росский дух
"Хранил до самыя кончины!
"О светоч наш! ты днесь потух!
"С тобой мы царства прелетали,
"Ты наш везде Предтеча был,
"С тобой всегда мы побеждали,
"Коль ты препон не находил
"Оказывать свое геройство!
"О вождь преславный из вождей!
"Гнать сопостатов—было свойство
"Отличное руки твоей.
"Увы! разстались мы с тобою!
"Так смерть предел дает всему!
"Сраженный пулей роковою
«Ты пал—мир праху твоему!»
Вопль сими прекратив словами,
Безмолвьем ужас придают;
На дула преклонясь главами,
Лишь ток сердечных слез лиют.
Так! плачьте! он сего достоин.
Он был России верный сын:
На поле брани храбрый воин,
В дни мира истый гражданин.
Об нем и зависть, мать раздоров,
Хулы не смела произнесть;
Его любил и чтил Суворов.
Какой венец ему соплесть?
О муж, на лаврах опочивый,
Безсмертия вошедший в храм!
Внемли Россиян глас тоскливый,
Взносимый ныне к небесам:
Да тень твоя в часы сражений
Появится средь облаков,
Да будеш крепости нам гений,
И ужас вражиих полков!
Да посрамится сопротивник,
Что бурю брани к нам несет!
Господь всегда наш был защитник,
Накажет Он, и Он спасет:
Терпенье наше испытавши,
Сотрет злодеев наших рог;
И мы, веселый вид принявши,
Воскликнем громко: с нами Бог!
Стихнул грозный вихорь брани;
Опустился меч в ножны;
Смыта кровь с геройской длани
Влагой неманской волны.
Слава храбрым! падшим тризна!
Воин, шлем с чела сорви!
Посмотри — тебе отчизна
Заплела венок любви!
Девы с ясными очами
Ждут героя: приходи!
Изукрасится цветами
Царский орден на груди;
К сердцу радость вновь привьется
У родимых невских струй,
И вся жизнь твоя сольется
В бесконечйый поцелуй.
Нет числа красам вселенной,
Сердцу милая — одна!
У тебя в стране бесценной
Есть заветная — о н a —
Легче вольного напева,
Быстрой ласточки живей,
Ясный ангел, радость — дева,
Ненаглядный свет очей.
Воин, помнишь ли, бывало,
В шуме игор и затей
Дева резвая играла
Саблей девственной твоей;
А теперь — у этой грани,
Где рука ее вилась.
Блещут крест и надпись брани —
Сабля славы нанилась!
О, как сладко к ножке милой
Положить знакомый меч
И штурмующею силой
Все преграды пересечь!
Hе отымут злые люди,
Что нам свыше суждено!
Hе напрасно в наши груди
Неба падает зерно!
Уж близка страна родная,
Сослуживец добрый мой;
Там, гирляндами блистая,
Закипит твой мир златой.
Стукнут чаши, брызнет пена,
И потонет в неге грудь,
И на жаркий пух Гимена
Воин ляжет отдохнуть!
Проделав брешь в затишье,
Весна идет в штыки,
И высунули крыши
Из снега языки.
Голодная до драки,
Оскалилась весна.
Как с языка собаки,
Стекает с крыш слюна.
Весенние армии жаждут успеха,
Все ясно, и стрелы на карте прямы.
И воины в легких небесных доспехах
Врубаются в белые рати зимы.
Но рано веселиться!
Сам зимний генерал
Никак своих позиций
Без боя не сдавал.
Тайком под белым флагом
Он собирал войска -
И вдруг ударил с фланга
Мороз исподтишка.
И битва идет с переменным успехом:
Где свет и ручьи — где поземка и мгла,
И воины в легких небесных доспехах
С потерями вышли назад из котла.
Морозу удирать бы,
А он впадает в раж:
Играет с вьюгой свадьбу -
Не свадьбу, а шабаш.
Окно скрипит фрамугой -
То ветер перебрал.
Но он напрасно с вьюгой
Победу пировал.
Пусть в зимнем тылу говорят об успехах
И наглые сводки приходят из тьмы,
Но воины в легких небесных доспехах
Врубаются клиньями в царство зимы.
Откуда что берется -
Сжимается без слов
Рука тепла и солнца
На горле холодов.
Не совершиться чуду -
Снег виден лишь в тылах,
Войска зимы повсюду
Бросают белый флаг.
И дальше на север идет наступленье,
Запела вода, пробуждаясь от сна.
Весна неизбежна, ну, как обновленье,
И необходима, как просто весна.
Кто сладко жил в морозы,
Тот ждет и точит зуб
И проливает слезы
Из водосточных труб.
Но только грош им, нищим,
В базарный день цена -
На эту землю свыше
Ниспослана весна.
Два слова войскам: — Несмотря на успехи,
Не прячьте в чулан или старый комод
Небесные легкие ваши доспехи -
Они пригодятся еще через год.
…Да разве об этом расскажешь
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!..
В то утро простился с тобою
Твой муж, или брат, или сын,
И ты со своею судьбою
Осталась один на один.
Один на один со слезами,
С несжатыми в поле хлебами
Ты встретила эту войну.
И все — без конца и без счета —
Печали, труды и заботы
Пришлись на тебя на одну.
Одной тебе — волей-неволей —
А надо повсюду поспеть;
Одна ты и дома и в поле,
Одной тебе плакать и петь.
А тучи свисают все ниже,
А громы грохочут все ближе,
Все чаще недобрая весть.
И ты перед всею страною,
И ты перед всею войною
Сказалась — какая ты есть.
Ты шла, затаив свое горе,
Суровым путем трудовым.
Весь фронт, что от моря до моря,
Кормила ты хлебом своим.
В холодные зимы, в метели,
У той у далекой черты
Солдат согревали шинели,
Что сшила заботливо ты.
Бросалися в грохоте, в дыме
Советские воины в бой,
И рушились вражьи твердыни
От бомб, начиненных тобой.
За все ты бралася без страха.
И, как в поговорке какой,
Была ты и пряхой и ткахой,
Умела — иглой и пилой.
Рубила, возила, копала —
Да разве всего перечтешь?
А в письмах на фронт уверяла,
Что будто б отлично живешь.
Бойцы твои письма читали,
И там, на переднем краю,
Они хорошо понимали
Святую неправду твою.
И воин, идущий на битву
И встретить готовый ее,
Как клятву, шептал, как молитву,
Далекое имя твое…
Гремит, гремит священный глас
Отечества, Закона, Славы!
Сыны Российския державы!
Настал великодушных час:
Он наш!.. Друзья! вооружимся,
С врагом отечества сразимся;
Ударим мощною рукой,
Как дети грозного Борея,
И миру возвратим покой,
Низвергнув общего злодея!
Цари, народы слезы льют:
Державы, воинства их пали;
Европа есть юдоль печали.
Свершился ль неба страшный суд?
Нет, нет! у нас святое знамя,
В руках железо, в сердце пламя:
Еще судьба не решена!
Не торжествуй, о Галл надменный!
Твоя победа неверна:
Се росс, тобой не одоленный!
Готов кровопролитный бой!
Отведай сил и счастья с нами;
Сломи грудь грудью, ряд рядами;
Ступай: увидим, кто герой!
Пощады нет: тебя накажем
Или мы все на месте ляжем.
Что жизнь для побежденных? — стыд!
Кто в плен дается? — боязливый!
Сей острый меч, сей медный щит
У нас в руках, пока мы живы.
Ты нам дерзаешь угрожать?
Но римлян страшных легионы
Могли ль дать Северу законы?
Полунощь есть героев мать:
Рим пал, их мышцей сокрушенный,
Колосс, веками утвержденный.
Ищи на Юге робких слуг:
Сын Севера в стране железной
Живет с свободою сам друг,
И царь ему — отец любезный.
Но ты идешь: друзья! вперед!
Гремите звучными щитами,
Сверкайте светлыми мечами
И пойте древний гимн побед!
Герои в старости маститой,
Делами, саном знаменитой!
Ведите юнош славы в храм!
Достойный алтарей служитель!
Кури священный фимиам;
Молись… Росс будет победитель!
О тени древних сограждан!
В селеньях горних вы покойны:
Мы славы вашея достойны;
Обет сердечный нами дан
Служить примером для потомства;
Не знают россы вероломства
И клятву чести сохранят:
Да будет мир тому свидетель!
За галла весь ужасный ад —
За нас же бог и Добродетель!