Когда конец приходит сплетне?
Когда встречаются последний,
Кто эту сплетню говорит,
И первый, кто не повторит.
Сплетню путая на сплетней,
Две соседки, сев рядком,
Беззаботно в день субботний
Забавляются чайком.
Сплетен все же не достало…
Тихо. Чайник лишь кипит…
И маиорша замолчала,
И поручица молчит.
Наконец одна сказала:
— Завтра мы, —забудь свой страх, —
Сплетен выудим не мало
В «Биржевых Ведомостях».
Мне грустно, потому что я тебя люблю,
И знаю: молодость цветущую твою
Не пощадит молвы коварное гоненье.
За каждый светлый день иль сладкое мгновенье
Слезами и тоской заплатишь ты судьбе.
Мне грустно… потому что весело тебе.Михаил Лермонтов написал лирическое стихотворение «Отчего» в 1840 году. Название подразумевает ответ на вопрос, который так хочет найти герой произведения. Есть предположение, что оно посвящалось его возлюбленной Марии Щербатовой.Сюжетом стихотворения служит расставание двух героев, роковые обстоятельства и невозможность быть счастливыми. Все построено в виде монолога и размышления героя о собственных чувствах и судьбе его возлюбленной. Ее образ представляется таким восхитительным и светлым. Поэта привлекает красота, свобода, незаурядность и независимость этой красавицы от общественного мнения.Также для читателей открывается внутренний мир лирического персонажа. Он предстаёт искренним, целостным человеком, который способен на сильные чувства и глубокие переживания. У него огромное желание спасти цветущую, красивую молодость веселой и жизнерадостной женщины. Он искренне желает ей счастья, но понимает, что оно невозможно. Грусть, горечь, тревога, осознание, что ситуация безысходна и предчувствие расставания со своей женщиной — это основные чувства влюблённого мужчины.Есть звучание мотива противостояния искреннего и свободного человека против людей из светского общества. Кругом людские сплетни и пересуды. В будущем героиня будет обречена на плату горькими слезами и коварные молвы за ее счастливые дни и радостные моменты. Миниатюрное стихотворение выполнено в виде ответа на вопрос «Отчего?». Главный герой два раза даёт краткий ответ в первой и последней строках. Первая строчка означает, что мужчине грустно, потому что он влюблён. А в последней любимая не чувствует приближающейся опасности, ей весело. Но герой понимает, что скоро она будет очень расстроена, поэтому он заранее ощущает всю боль и печаль. За обоими ответами скрывается лермонтовское мироощущение. В произведении возникают настоящее и будущее времена. Настоящее переплетается с любовными чувствами, обозначаясь словами: люблю, знаю, грустно. А будущее связано с последующей судьбой главной героини: заплатишь, не пощадит. Одиночество и тоска чувствуется на протяжении всего стихотворения.Поэт написал шедевральное стихотворение, относящееся к любовной лирике. Оно состоит всего из шести строчек, но в нем заложен глубокий смысл. Свободные люди должны противостоять сплетням толпы.
Москва
меня
обступает, сипя,
до шепота
голос понижен:
«Скажите,
правда ль,
что вы
для себя
авто
купили в Париже?
Товарищ,
смотрите,
чтоб не было бед,
чтоб пресса
на вас не нацыкала.
Купили бы дрожки…
велосипед…
Ну
не более же ж мотоцикла!»
С меня
эти сплетни,
как с гуся вода;
надел
хладнокровия панцырь.
— Купил — говорите?
Конешно,
да.
Купил,
и бросьте трепаться.
Довольно я шлепал,
дохл
да тих,
на разных
кобылах-выдрах.
Теперь
забензинено
шесть лошадих
в моих
четырех цилиндрах.
Разят
желтизною
из медных глазниц
глаза —
не глаза,
а жуть!
И целая
улица
падает ниц,
когда
кобылицы ржут.
Я рифм
накосил
чуть-чуть не стог,
аж в пору
бухгалтеру сбиться.
Две тыщи шестьсот
бессоннейших строк
в руле,
в рессорах
и в спицах.
И мчишься,
и пишешь,
и лучше, чем в кресле.
Напрасно
завистники злятся.
Но если
объявят опасность
и если
бой
и мобилизация —
я, взяв под уздцы,
кобылиц подам
товарищу комиссару,
чтоб мчаться
навстречу
жданным годам
в последнюю
грозную свару.
Не избежать мне
сплетни дрянной.
Ну что ж,
простите, пожалуйста,
что я
из Парижа
привез «Рено»,
а не духи
и не галстук.
Как-то Зяблик
Сел на осину.
«Брр, как холодно!
Вдруг я простыну!
А простуда для меня —
Хуже смерти:
Мне ведь в среду выступать
На концерте!»
Пролетала мимо
Синица:
— Наконец-то он
Угомонится!
Петь он больше, конечно,
Не сможет,
Стрептоцид — цит-цит! —
Не поможет!
Подхватила новость
Сорока:
— Зяблик болен!
Болен жестоко!
Никогда
На ветках осины
Не встречалось подобной
Ангины!
— Ох! — сказала Чижику
Галка. —
До чего мне Зяблика
Жалко!
Полечу, спрошу у Кукушки,
Нет ли где
Кислородной подушки!
А Кукушка
Слезу утирает:
— Зяблик-то — ку-ку! —
Умирает!
Говорят,
Уже Ворон с Вороной
Сочинили марш
Похоронный!..
Зарыдала Глухая
Тетеря:
— Для искусства такая
Потеря!
Это ж был выдающийся
Тенор!
Пел, бывало,
Не хуже, чем Кенар!..
Только Дятел
Даром слов не тратил.
Сколотил для друга
Гробик Дятел…
Ну, а Зяблик?
Пел да резвился!
И, конечно,
Очень удивился,
Услыхав,
Как кричала Синица,
Что объявленный концерт
Не состоится,
Так как Зяблик,
По словам Чечетки,
Неожиданно
Скончался
От чахотки!
Настя Карпова, наша деповская —
Говорила мне пацану:
«Чем я им всем не таковская?
Пристают они почему?
Неужели нету понятия —
Только Петька мне нужен мой!
Поскорей бы кончалась проклятая…
Поскорей бы вернулся домой.»
Настя Карпова, Настя Карпова.
Как светились её черты.
Было столько в глазах её карего,
Что почти они были черны.
Приставали к ней, приставали
С комплиментами каждый лез.
Увидав её приставали
За обедами смазчики рельс.
А один интендант военный,
В чай подкладывая сахарин,
С убежденностью откровенной
Звал уехать на Сахалин:
«Понимаете, понимаете
Это вы должны понимать,
Вы всю жизнь мою поломаете,
А зачем вам её ломать?»
Настя голову запрокидывала
Хохотала и чай пила.
Сколько баб ей в «Зиме» завидывало
Что такая она была.
Настя Карпова, Настя Карпова
Сколько помню, со всех сторон
Над её головою каркало
Молодых и старых ворон.
Сплетни, сплетни, её обличавшие
Становились всё злей и злей.
Все, отпор её получавшие,
Мстили сплетнями этими ей.
И когда, в конце сорок третьего
Прибыл раненый муж домой,
Он сначала со сплетнями встретился,
А потом уж с Настей самой.
Верют сплетням сильней, чем любимым.
Он собой по-солдатски владел.
Не ругал её и не бил он,
Тяжело и грозно глядел.
Складка лба поперек волевая,
Планки орденские на груди:
«Все вы тут, пока мы воевали,
Собирай свои шмотки — иди!»
Настя встала, как-будто присмерти,
Буд-то в обмороке была
И беспомощно слёзы брызнули,
И пошла она и пошла…
Шла она от дерева к дереву,
Посреди труда и войны,
Под ухмылки прыщавого деверя
И его худосочной жены…
Если вам на любимых капают,
Что в дали остались без вас,
Настя Карпова, Настя Карпова
Пусть припомнится вам хоть раз!
Сколько слухов наши уши поражает,
Сколько сплетен разъедает, словно моль!
Ходят слухи, будто всё подорожает
— абсолютно,
А особенно — штаны и алкоголь!
И, словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
Их разносят по умам!
— Слушай, слышал? Под землёю город строют —
Говорят, на случай ядерной войны!
— Вы слыхали? Скоро бани все закроют
повсеместно,
Навсегда — и эти сведенья верны!
И, словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
Их разносят по умам!
— А вы знаете, Мамыкина снимают —
За разврат его, за пьянство, за дебош!
— Кстати, вашего соседа забирают,
негодяя,
Потому что он на Берию похож!
И, словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
Их разносят по умам!
— Ой, что деется! Вчерась траншею рыли —
Откопали две коньячные струи!
— Говорят, евреи воду отравили,
гады, ядом.
Ну, а хлеб теперь — из рыбной чешуи!
И, словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
Их разносят по умам!
Да, вы знаете, теперь всё отменяют:
Отменили даже воинский парад.
Говорят, что скоро всё позапрещают,
в бога душу,
Скоро всех, к чертям собачьим, запретят.
И, словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
Их разносят по умам!
Закалённые во многих заварухах,
Слухи ширятся, не ведая преград, —
Ходят сплетни, что не будет больше слухов
абсолютно,
Ходят слухи, будто сплетни запретят!
Но, словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
Их разносят по умам!
И поют друг другу шёпотом ли, в крик ли —
Слух дурной всегда звучит в устах кликуш,
А к хорошим слухам люди не привыкли —
Говорят, что это выдумки и чушь.
И, словно мухи, тут и там
Ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
Их разносят по умам!
Их разносят по умам!
Москва
Москва меня
Москва меня обступает, сипя,
до шепота
до шепота голос понижен:
«Скажите,
«Скажите, правда ль,
«Скажите, правда ль, что вы
«Скажите, правда ль, что вы для себя
авто́
авто́ купили в Париже?
Товарищ,
Товарищ, смотрите,
Товарищ, смотрите, чтоб не было бед,
чтоб пресса
чтоб пресса на вас не нацыкала.
Купили бы дрожки…
Купили бы дрожки… велосипед…
Ну
Ну не более же ж мотоцикла!»
С меня
С меня эти сплетни,
С меня эти сплетни, как с гуся вода;
надел
надел хладнокровия панцырь.
― Купил ― говорите?
― Купил ― говорите? Конешно,
― Купил ― говорите? Конешно, да.
Купил,
Купил, и бросьте трепаться.
Довольно я шлепал,
Довольно я шлепал, дохл
Довольно я шлепал, дохл да тих,
на разных
на разных кобылах-выдрах.
Теперь
Теперь забензинено
Теперь забензинено шесть лошадих
в моих
в моих четырех цилиндрах.
Разят
Разят желтизною
Разят желтизною из медных глазниц
глаза ―
глаза ― не глаза,
глаза ― не глаза, а жуть!
И целая
И целая улица
И целая улица падает ниц,
когда
когда кобылицы ржут.
Я рифм
Я рифм накосил
Я рифм накосил чуть-чуть не стог,
аж в пору
аж в пору бухгалтеру сбиться.
Две тыщи шестьсот
Две тыщи шестьсот бессоннейших строк
в руле,
в руле, в рессорах
в руле, в рессорах и в спицах.
И мчишься,
И мчишься, и пишешь,
И мчишься, и пишешь, и лучше, чем в кресле.
Напрасно
Напрасно завистники злятся.
Но если
Но если обявят опасность
Но если обявят опасность и если
бой
бой и мобилизация ―
я, взяв под уздцы,
я, взяв под уздцы, кобылиц подам
товарищу комиссару,
чтоб мчаться
чтоб мчаться навстречу
чтоб мчаться навстречу жданным годам
в последнюю
в последнюю грозную свару.
Не избежать мне
Не избежать мне сплетни дрянной.
Ну что ж,
Ну что ж, простите, пожалуйста,
что я
что я из Парижа
что я из Парижа привез Рено,
а не духи
а не духи и не галстук.
1928
или Говорят-поговаривают
(Злободневные шаржи)
1.
Говорят, что с детства
Я сплетник настоящий,
Только бы сюжет
Мне попался подходящий.
Говорят: коль темы
В запасе новой нет, —
Черпаю сюжеты я из газет.
Припев: Говорят,
Говорят,
Поговаривают!
2.
Говорят, что жизнь
Очень трудная настала,
Оттого — что все
У нас сильно вздорожало.
Все дороже: сено
И мясо, и дрова, —
Только совесть
Так же все дешева.
Припев: Говорят,
Говорят,
Поговаривают!
3.
Говорят: торговцы
Мясные не зевают
И за мясо шкуру
С нас по́ пять раз сдирают
Говорят, на то́м свете
Ждет их благодать:
Черти с мясников
Будут шкуры драть.
Припев: Говорят,
Говорят,
Поговаривают!
4.
Говорят, как с этим
Не знаем быть нам тоже:
Каменный-то уголь
В пять раз теперь дороже.
Говорят, что будем
Со временем, потом:
Вместо бриллиантов
Дарить углем.
Припев: Говорят,
Говорят,
Поговаривают!
5.
Говорят: в цене
Теперь люди холостые, —
Липнут к ним девицы
И дамы молодые, —
А как поженился,
То в нем пропал весь смак:
Сразу стал дешевкой
Попавшей в брак.
Припев: Говорят,
Говорят,
Поговаривают!
6.
Говорят, дрова
Нынче больно дорогие:
Как не деревянные,
А словно золотые,
Говорят, коль гости
Нас будут посещать, —
Будем мы поленом
Их угощать.
Припев: Говорят,
Говорят,
Поговаривают!
7.
Говорят, что дамы
Худеть теперь все стали,
Оттого что цену
На вату, страх, подняли.
Говорят: коль дальше
Так станут поднимать —
Нам придется «щепки»
Лишь обнимать.
Припев: Говорят,
Говорят,
Поговаривают!
8.
Говорят, что дни
Очень трудные настали:
В магазинах сахару
Продавать не стали.
Говорят: придется
Нам сахар не кусать,
А на нитку вешать,
Потом — лизать.
Припев: Говорят,
Говорят,
Поговаривают!
9.
Говорят, повсюду: —
Я так слыхал сторонкой, —
Жить мужьям приятно
Так, с любящею женкой,
Только жены знают
Один у нас исход:
Дома размножают
Рогатый скот.
Припев: Говорят,
Говорят,
Поговаривают!
1
0.
Говорят, что сплетничать
Я люблю ужасно,
Но боюсь наскучить,
А это уж опасно.
Говорят, что петь
Я могу хоть до утра, —
Но говорят, что кончить
Уж мне пора.
Припев: Говорят,
Говорят,
Поговаривают!
Многие
слышали звон,
да не знают,
что такое —
Керзон.
В редком селе,
у редкого города
имеется
карточка
знаменитого лорда.
Гордого лорда
запечатлеть рад.
Но я,
разумеется,
не фотографический аппарат.
Что толку
в лордовой морде нам?!
Лорда
рисую
по делам
по лординым.
У Керзона
замечательный вид.
Сразу видно —
Керзон родовит.
Лысина
двумя волосенками припомажена.
Лица не имеется:
деталь,
не важно.
Лицо
принимает,
какое модно,
какое
английским купцам угодно.
Керзон красив —
хоть на выставку выставь.
Во-первых,
у Керзона,
как и необходимо
для империалистов,
вместо мелочей
на лице
один рот:
то ест,
то орет.
Самое удивительное
в Керзоне —
аппетит.
Во что
умудряется
столько идти?!
Заправляет
одних только
мурманских осетров
по тралеру
ежедневно
желудок-ров.
Бойся
Керзону
в зубы даться —
аппетит его
за обедом
склонен разрастаться.
И глотка хороша.
Из этой
глотки
голос —
это не голос,
а медь.
Но иногда
испускает
фальшивые нотки,
если на ухо
наш
наступает медведь.
Хоть голос бочкин,
за вёрсты дно там,
но толк
от нот от этих
мал.
Рабочие
в ответ
по этим нотам
распевают
«Интернационал».
Керзон
одеждой
надает очок!
Разглаженнейшие брючки
и изящнейший фрачок;
духами душится, —
не помню имя, —
предпочел бы
бакинскими душиться,
нефтяными.
На ручках
перчатки
вечно таскает, —
общеизвестная манера
шулерска́я.
Во всяких разговорах
Керзонья тактика —
передернуть
парочку фактиков.
Напишут бумажку,
подпишутся:
«Раскольников»,
и Керзон
на НКИД врет, как на покойников.
У Керзона
влечение
и к развлечениям.
Одно из любимых
керзоновских
занятий —
ходить
к задравшейся
английской знати.
Хлебом Керзона не корми,
дай ему
задравшихся супругов.
Моментально
водворит мир,
рассказав им
друг про друга.
Мужу скажет:
— Не слушайте
сплетни,
не старик к ней ходит,
а несовершеннолетний. —
А жене:
— Не верьте,
сплетни о шансонетке.
Не от нее,
от другой
у мужа
детки. —
Вцепится
жена
мужу в бороду
и тянет
книзу —
лафа Керзону,
лорду —
маркизу.
Говорит,
похихикивая
подобающе сану:
— Ну, и устроил я им
Лозанну! —
Многим
выяснится
в этой миниатюрке,
из-за кого
задрались
греки
и турки.
В нотах
Керзон
удал,
в гневе —
яр,
но можно
умилостивить,
показав долла́р.
Нет обиды,
кою
было бы невозможно
смыть деньгою.
Давайте доллары,
гоните шиллинги,
и снова
Керзон —
добрый
и миленький.
Был бы
полной чашей
Керзоний дом,
да зловредная организация
у Керзона
бельмом.
Снится
за ночь
Керзону
раз сто,
как Шумяцкий
с Раскольниковым
подымают Восток
и от гордой
Британской
империи
летят
по ветру
пух и перья.
Вскочит
от злости
бегемотово-сер —
да кулаками на карту
СССР.
Пока
кулак
не расшибет о камень,
бьет
по карте
стенной
кулаками.
Примечание.
Можно
еще поописать
лик-то,
да не люблю я
этих
международных
конфликтов.