Сменялись в детстве радугой дожди,
Сияньем солнца — сумрачные тени.
Но в зрелости не требуй и не жди
Таких простых и скорых утешений.
В небе гром, гроза.
Закрывай глаза!
Дождь прошел. Трава блестит,
В небе радуга стоит.
Поскорей, поскорей
Выбегай из дверей,
По траве
Босиком,
Прямо в небо
Прыжком.
Ладушки, ладушки!
По радуге, по радужке,
По цветной
Дуге
На одной
Ноге.
Вниз по радуге верхом
И на землю кувырком!
Две радуги — и золотистый, редкий
Весенний дождь. На западе вот-вот
Блеснут лучи. На самой верхней сетке
Садов, густых от майских непогод,
На мрачном фоке тучи озарённой
Чернеет точкой птица. Всё свежей
Свет радуг фиолетово-зелёный
И сладкий запах ржей.
Ясным летом, осенью,
в пургу и гололед
я хожу по мостику
за речку на завод. Над заводом радуга,
откуда — не поймешь,
Я гляжу и радуюсь;
навстречу ты идешь. Счастливо-торопливая,
гадаю по пути:
смогу ли мимо милого
под радугой пройти? И говорю взволнованно,
довольная судьбой: —
Ну вот в окольцованы
мы радугой с тобой.
Иль у меня радуга от любви в глазах,
Что тебе я радуюсь, милый мой, в слезах.Нас любовь не балует, до того ли ей!
Только я не жалуюсь, жду погожих дней.А наступят дни мои, — их не уступлю!
Я тебя, любимого, для себя люблю!
Луч солнечный, пройдя сквозь грань хрустальной вазы,
Являет радугу, сливаяся в алмазы
Роскошно-блещущих огней.
Так часто дух певца, мятежный и кипучий,
Являет радугу восторженных созвучий,
Пройдя сквозь пламенник страстей.
Много радуг семицветных
В Тихом океане.
Много в сердце слов ответных,
Светлых звезд в тумане.
Много в Небе, в Звездной Книге,
Божьих откровений.
Сердце, сбрось с себя вериги,
Будь в огне мгновений.
Пусть твои мгновенья малы, —
Будут в светлом стане,
Как коралловые скалы
В Тихом океане.
Неясная радуга Звезда отдаленная.
Долина и облако. И грусть неизбежная.
Легенда о счастии, борьбой возмущенная.
Лазурь непонятная, немая, безбрежная.
Зарница неверная Печаль многострунная.
Цветы нерасцветшие. Волненье бесцельное.
Мечта заповедная, туманная, лунная.
И Море бессонное, как сон беспредельное.
Виденья прозрачные и призрачно-нежные.
Стыдливого ангела признанья несмелые.
Стремление к дальнему Поля многоснежные,
Застывшие, мертвые, и белые, белые.
В небе радуга сияет,
Розы дождиком омыты,
Солнце в зелени играет,
Темный сад благоухает,
Кудри золотом покрыты.
Свет и тень под деревами
Переходят, как живые;
Мох унизан огоньками;
Над душистыми цветами
Вьются пчелы золотые.
В чаще свиста переливы,
Стрекотня и песен звуки.
Подле ты, мой друг стыдливый…
Слава Богу! миг счастливый
Уловил я в час разлуки!
Чем заслужить тебе и чем воздать —
Присноблаженная! — Младенца Мать! Над стеклянеющею поволокой
Вновь подтверждающая: — Свет с Востока! От синих глаз его — до синих звезд
Ты, радугою бросившая мост! * * *Не падаю! Не падаю! Плыву!
И — радугою — мост через Неву.Жизнеподательница в час кончины!
Царств утвердительница! Матерь Сына! В хрип смертных мук его — в худую песнь! —
Ты — первенцево вбросившая: «Есмь!»10 декабря
Наконец-то встретила
Надобного — мне:
У кого-то смертная
Надоба — во мне.
Что для ока — радуга,
Злаку — чернозем —
Человеку — надоба
Человека — в нем.
Мне дождя, и радуги,
И руки — нужней
Человека надоба
Рук — в руке моей.
Это — шире Ладоги
И горы верней —
Человека надоба
Ран — в руке моей.
И за то, что с язвою
Мне принес ладонь —
Эту руку — сразу бы
За тебя в огонь!
Хрусталь мой волшебен трикраты:
Под первым устоем ребра —
Там руки с мученьем разжаты,
Раскидано пламя костра.
Но вновь не увидишь костер ты,
Едва передвинешь устой —
Там бледные руки простерты
И мрак обнимают пустой.
Нажмешь ли устой ты последний —
Ни сжатых, ни рознятых рук,
Но радуги нету победней,
Чем радуга конченных мук!..
Рады, рады, рады
Светлые берёзы,
И на них от радости
Вырастают розы.
Рады, рады, рады
Тёмные осины,
И на них от радости
Растут апельсины.
То не дождь пошёл из облака
И не град,
То посыпался из облака
Виноград.
И вороны над полями
Вдруг запели соловьями.
И ручьи из-под земли
Сладким мёдом потекли.
Куры стали павами,
Лысые — кудрявыми.
Даже мельница — и та
Заплясала у моста.
Так бегите же за мною
На зелёные луга,
Где над синею рекою
Встала радуга-дуга.
Мы на радугу
вска-ра-б-каемся,
Поиграем в облаках
И оттуда вниз по радуге
На салазках, на коньках!
Ржали громы по лазури,
Разоржались кони бурь,
И дождавшись громкой бури,
Разрумянили лазурь.
Громы, рдея, разрывали
Крепость мраков, черный круг,
В радость радуги играли,
Воздвигали рдяность дуг.
Завершив свой подвиг трудный,
Ливень струй освободив,
Мир растений изумрудный
Весь прикрыли мглою грив.
И промчались в небе взрытом,
Арку радуги дожгли,
И ушли, гремя копытом.
Чу, последний гром вдали.
Как высокая, тонкая арка,
Семицветная радуга ярко
Над омытой землёю висит.
Многодумное сердце трепещет,
И тревожными песнями плещет,
И неведомой грустью горит.
Обещанье старинное снова
С умилением встретить готова
Изнурённая жизнью душа.
Побледнеют небесные краски, —
И она обманувшие сказки
Позабудет, к печали спеша.
Растворяется радуга, — снова
Бесконечная даль голубого,
Бесконечной тоски пустота.
Снова злобою сердце трепещет,
Снова тёмными песнями плещет,
Снова ужасом жизнь повита.
Семицветным полукругом
Ты взнеслась над влажным лугом,
Утвердив в траве края.
Мост, который в долы наши
Вел Ириду с горней чашей,
Знаю, — ты мечта моя!
Ты таилась в каплях влаги,
Словно в зыбком саркофаге, —
Луч зиждительный дробя.
Ясный взор мой, божье чудо,
Заглянув в струи, — оттуда
Вывел, яркую, тебя!
Но, как греза о нездешнем,
Ты горишь над лугом вешним,
В небе, радужным венцом.
И, творец перед твореньем,
Преклонясь с благоговеньем,
Я тебе пою псалом!
Все краски радуги — небесные цвета,
Все трепеты весны — земная красота,
Все чары помыслов — познанье и мечта, —
Вас, пламенно дрожа, я восприемлю снова,
Чтоб выразить ваш блеск, ищу упорно слова,
Вас прославлять и чтить душа всегда готова!
Земля! поэт — твой раб! земля! он — твой король!
Пади к его ногам! пасть пред тобой позволь!
Твой каждый образ — свят! пою восторг и боль!
Пусть радость высшая пройдет горнило муки,
Пусть через вопль и стон в аккорд сольются звуки,
Пусть миг свидания венчает дни разлуки!
Всe краски радуги — небесные цвета,
Все образы весны — земная красота,
Все чары помыслов — всё, всё прославь, Мечта!
Ты встала меж мною и Солнцем,
Ты стала моим Новолуньем,
Я вижу сияющий призрак,
В глазах многозвездится сон.
Персты в ослепительных кольцах,
В душе перегудные струны,
Одежды твои словно ризы,
Люблю я, цветочно влюблен.
С тобою весной быть и летом,
И в осени быть многоспелой,
А Серп загорится ущербный,
Мы вместе изменим мечты.
Хочу я быть бабочкой светлой,
Хочу я быть птичкой запевшей,
Хочу быть сережкой на вербе,
А верба душистая — ты.
Радуга — лук,
Из которого Индра пускает свои громоносные стрелы.
Кто в мире единый разведает звук,
Тот услышит и все семизвучье, раздвинет душой звуковые пределы,
Он войдет в восьмизвучье, и вступит в цветистость,
где есть фиолетовый полюс и белый,
Он услышит всезвучность напевов, рыданий,
восторгов, молений, и мук
Радуга — огненный лук,
Это — оружье Перуна,
Бога, который весь мир оживляет стрелой,
Гулко поющей над майской, проснувшейся, жадной Землей,
Лук огневого Перуна,
Бога, в котором желание жизни, желание юности вечно и юно.
Радуга — мост, что в выси изогнулся дугой,
Мост, что в разбеге, над бурею влажной и жаркой,
Свежей при молниях, выгнулся праздничной аркой,
Словно павлин,
Исполин,
В радости яркой,
Вдруг распустил в Небесах расцвеченный свой хвост,
Словно Жар-Птица над миром раскрыла кометный свой хвост,
В радости яркой
От свежей игры самоцветных дождей
Радуга — мост,
Радуга — Змей,
Пояс цветной из играющих звезд,
Царский убор из небесных лучей,
Божий престол,
Божий алтарь для возженья неузнанных дней,
Праздник весеннего Агни над мирностью пашен и сел,
Радуга — звук,
Претворившийся в свет,
Радуга — Ветхий Завет,
В Новом несозданном Храме живущий как знак
избавленья от временных мук,
Слово, в котором несчетность значений, число,
для которого имени нет,
Радуга — звук,
Воплотившийся в пламенный цвет.
Летящий свист высокаго стрижа.
Июльский сумрак. Розовыя крыши.
Гроза прошла. И в сердце стало тише.
Мысль ворожит, всем в мире дорожа.
И красный и зеленый есть межа.
И синий в синем. Дальше. Глубже. Выше.
Провеял зыбкий лет летучей мыши.
Средь ста колосьев на одном есть ржа.
Средь тысячи безумных начинаний
Один удар мгновеннаго резца
Дает восторг сознанью без конца.
Свети, лазурь. Цвети, любовь в тумане.
Я знаю боль молитвы чернеца,
И семь межей, цвета престольной ткани.
Летящий свист высокого стрижа.
Июльский сумрак. Розовые крыши.
Гроза прошла. И в сердце стало тише.
Мысль ворожит, всем в мире дорожа.
И красный и зеленый есть межа.
И синий в синем. Дальше. Глубже. Выше.
Провеял зыбкий лет летучей мыши.
Средь ста колосьев на одном есть ржа.
Средь тысячи безумных начинаний
Один удар мгновенного резца
Дает восторг сознанью без конца.
Свети, лазурь. Цвети, любовь в тумане.
Я знаю боль молитвы чернеца,
И семь межей, цвета престольной ткани.
Пройди от фиолетовых до красных
Все красочные в радуге пути.
Чтоб тайное вещание найти,
Взгляни в живой венец расцветов страстных.
Влюбись в фиалку. Незабудок ясных,
Осок нарви. И лютик расцвети.
Настурций куст меж маков помести.
И роз возьми, из самых полновластных.
Приблизься к ним. Читай глазами их.
Вдыхай. Пьянись всей тайной их загадок.
Пчеле миг встречи с венчиками сладок.
От лепестков струится вихрем стих.
Ты к молниям пришел. Подслушай их.
Они поют — сонетами из радуг.
Кем воспета радость лета:
Роща, радуга, ракета,
На лужайке смех и крик?
В пестроте огней и света
Под мотивы менуэта
Стройный фавн главой поник.
Что белеет у фонтана
В серой нежности тумана?
Чей там шепот, чей там вздох?
Сердца раны лишь обманы,
Лишь на вечер те тюрбаны —
И искусствен в гроте мох.
Запах грядок прян и сладок,
Арлекин на ласки падок,
Коломбина не строга.
Пусть минутны краски радуг,
Милый, хрупкий мир загадок,
Мне горит твоя дуга!
Все в мире правда, в мире все обман.
,
. В основах мира
Закон разрыва нам глубинно дан.
Вместишь-ли в малой капле Океан?
И да, и нет. Среди веселий пира
Без плача звонкой может-ли быть лира?
Мост радуг упирается в туман.
Когда бы в Океане безграничном
Мы медлили, мы были б слитны с ним.
А в капле брызги радуг мы дробим.
Смеемся мы и плачем в малом личном.
В вертеньи круга—радость и печаль,
Но в высь ведет змеиная спираль.
Та, что любит эти горы,
Та, что видит эти волны
И спасает в бурю челны
Этих бедных рыбаков, —
От земного праха взоры
Мне омыла ливнем струйным,
Осушила ветром буйным,
Весть прислала с облаков.В небе радуга сомкнулась
Меж пучиной и стремниной.
Мрачный пурпур за долиной
Обнял хаос горных груд.
Ткань эфира улыбнулась
И, как тонкий дым алтарный,
Окрылила светозарный
Ближних склонов изумруд.И тогда предстала радость
В семицветной Божьей двери —
Не очам, единой вере, —
Ибо в миг тот был я слеп
(Лишь теперь душа всю сладость
Поняла, какой горела!), —
Та предстала, что согрела
Розой дня могильный склеп.Золотистый, розовея,
Выбивался в вихре волос,
И звучал мне звонкий голос:
«Милый! приходи скорей!»
И виссон клубился, вея,
И бездонной глубиною
Солнце, ставшее за мною,
Пили солнца двух очей.
Радуга — лук,
Из котораго Индра пускает свои громоносныя стрелы.
Кто в мире единый разведает звук,
Тот услышит и все семизвучье, раздвинет душой звуковые пределы,
Он войдет в восьмизвучье, и вступит в цветистость, где есть фиолетовый полюс и белый,
Он услышит всезвучность напевов, рыданий, восторгов, молений, и мук.
Радуга — огненный лук,
Это — оружье Перуна,
Бога, который весь мир оживляет стрелой,
Гулко поющей над майской, проснувшейся, жадной Землей,
Лук огневого Перуна,
Бога, в котором желание жизни, желание юности вечно и юно.
Радуга — мост, что в выси изогнулся дугой,
Мост, что в разбеге, над бурею влажной и жаркой,
Свежей при молниях, выгнулся праздничной аркой,
Словно павлин,
Исполин,
В радости яркой,
Вдруг распустил в Небесах расцвеченный свой хвост,
Словно Жар-Птица над миром раскрыла кометный свой хвост,
В радости яркой
От свежей игры самоцветных дождей.
Радуга — мост,
Радуга — Змей,
Пояс цветной из играюших звезд.
Царский убор из небесных лучей,
Божий престол,
Божий алтарь для возженья неузнанных дней,
Праздник весенняго Агни над мирностью пашен и сел,
Радуга — звук.
Претворившийся в свет,
Радуга — Ветхий Завет.
В Новом несозданном Храме живущий как знак избавленья от временных мук,
Слово, в котором несчетность значений, число, для котораго имени нет,
Радуга — звук,
Воплотившийся в пламенный цвет.
За тучами солнце — не видно его!
Но там оно капли нашло дождевые
Вонзила в них стрелы огня своего, —
И по небу ленты пошли огневые. Дуга разноцветная гордо взошла,
Полнеба изгибом своим охватила,
К зениту державно свой верх занесла,
А в синее море концы погрузила. Люблю эту гостью я зреть в вышине:
Лишь только она в небесах развернется,
Протекшего сон вдруг припомнится мне,
Запрыгает сердце, душа встрепенется Дни прошлые были повиты тоской,
За тучками крылося счастье светило;
Я плакал, грустил, но в тоске предо мной
Все так многоцветно, так радужно было. Как в каплях, летящих из мглы облаков,
Рисуется пламя блестящего Феба,
В слезах преломляясь блистала любовь
Цветными огнями сердечного неба.
Прости, пленительная влага,
И первоздания туман!
В прозрачном ветре больше блага
Для сотворенных к жизни стран.
Просторен мир и многозвучен
И многоцветней радуг он,
И вот Адаму он поручен,
Изобретателю имен.
Назвать, узнать, сорвать покровы
И праздных тайн и ветхой мглы —
Вот первый подвиг. Подвиг новый —
Живой земле пропеть хвалы.
Прости, пленительная влага,
И первоздания туман!
В прозрачном ветре больше блага
Для сотворенных к жизни стран.
Просторен мир и многозвучен
И многоцветней радуг он,
И вот Адаму он поручен,
Изобретателю имен.
Назвать, узнать, сорвать покровы
И праздных тайн и ветхой мглы —
Вот первый подвиг. Подвиг новый —
Живой земле пропеть хвалы.
За далью дальнего моста
Весна и красота.
Под легким платьицем цветов
Встает как пар земля.
Древа, деревни, шелк лугов, –
Цветет земля древлян.
Под рыжей радугой небес
Крутой любви набег.
Ладони. Косы, плечи. С плеч
Древлянской женщины, паля,
Ручей загара льется лечь
К тебе, земля древлян.
А рядом тонкая строга
Полянской девушки рука,
Полянской ласточки зигзаг –
Живой любви побег.
И голубого неба взмах
Медлительный к воде.
Бьет древний, нежный, хладный дождь
И в женщинах шум звонкий рощ.
Но вот и бури под платком
Уходят прочь, и ветер прочь,
И только сердцу под платком
Неистовствовать ночь.
Так темноглазая прамать,
Голубоглазая прамать,
Сквозь жилку на моей руке
Вы обе, в радугу скользнув,
Плоты приладив, по реке
Плывете в дикую весну.
Я тебя люблю, моя награда.
Я тебя люблю, заря моя.
Если мне не веришь, ты меня испытай, —
Всё исполню я!
Горы и моря пройду я для тебя,
Радугу в степи зажгу я для тебя,
Тайну синих звезд открою для тебя,
Ты во мне звучи, любовь моя!
Я пою о том, что я тебя люблю,
Думаю о том, что я тебя люблю,
Знаю лишь одно, что я тебя люблю.
Ты во мне звучи, любовь моя!
Жизнь моя теперь идёт иначе,
Не было таких просторных дней.
Вижу я тебя и становлюсь во сто крат
Выше и сильней!
Я живу одной твоей улыбкой,
Я твоим дыханием живу.
Если это — сон, то пусть тогда этот сон
Будет наяву!
Горы и моря пройду я для тебя,
Радугу в степи зажгу я для тебя,
Тайну синих звезд открою для тебя,
Ты во мне звучи, любовь моя!
Я пою о том, что я тебя люблю,
Думаю о том, что я тебя люблю,
Знаю лишь одно, что я тебя люблю.
Ты во мне звучи, любовь моя!
Часы на башне распевали
над зыбью ртутною реки,
и в безднах улиц возникали,
как капли крови, огоньки.Я ждал. Мерцали безучастно
скучающие небеса.
Надежды пели ясно-ясно,
как золотые голоса.Я ждал, по улицам блуждая,
и на колесах корабли,
зрачками красными вращая,
в тумане с грохотом ползли.И ты пришла, необычайна,
меня приметила впотьмах,
и встала бархатная тайна
в твоих языческих глазах.И наши взгляды, наши тени
как бы сцепились на лету,
и как ты вздрогнула в смятенье,
мою предчувствуя мечту! И в миг стремительно-горящий,
и отгоняя, и маня,
с какой-то жалобой звенящей
оторвалась ты от меня.Исчезла, струнно улетела…
На плен ласкающей любви
ты променять не захотела
пустыни вольные свои.И снова жду я, беспокойный,
каких чудес, какой тиши?
И мечется твой ветер знойный
в гудящих впадинах души.
Лондон, Marble Arch* * *
Звон, и радугой росистой… Звон, и радугой росистой
малый купол окаймлен…
Капай, частый, капай, чистый,
серебристый перезвон… Никого не забывая,
жемчуг выплесни живой…
Плачет свечка восковая,
голубь дымно-голубой… И ясны глаза иконок,
и я счастлив, потому
что церковенка-ребенок
распевает на холму… Да над нею, беспорочной,
уплывает на восток
тучка вогнутая, точно
мокрый белый лепесток…
То—солнца яркий луч, затмивший свет луны,
То—сон из пламени, бледнеющий с разсветом,
То—молния на миг пришедшей к нам весны,
Цветок, роняющий свой венчик знойным летом.
То—сон из пламени, бледнеющий с разсветом,
То—лента радуги, прозрачная, в огнях,
Цветок, роняющий свой венчик знойным летом,
Сиянье севера в лазурных небесах.
То—лента радуги, прозрачная, в огнях,
То—роза, грудь твою пронзившая шипами,
Сиянье севера в лазурных небесах,
То—пена волн в борьбе напрасной со скалами.
То—роза, грудь твою пронзившая шипами,
От крыльев лебедя слетевший пух с высот,
То—пена волн в борьбе напрасной со скалами,
Дыханье воздуха, теченье быстрых вод.
От крыльев лебедя слетевший пух с высот,
Священный поцелуй в заоблачном пределе,
Дыханье воздуха, теченье быстрых вод,
Для духа идеал—качанье колыбели.
Священный поцелуй в заоблачном пределе,
То—дева, чуждая пылающим страстям,
Для духа идеал—качанье колыбели,
Мечтаний юных сонм, летящий к небесам.
То—дева, чуждая пылающим страстям,
Кольцо, связавшее нас с жизнью, золотое,
Мечтаний юных сонм, летящий к небесам,
Сердечный гимн любви в торжественном покое.
Солнце вешнее с дождем
Строят радугу вдвоем —
Семицветный полукруг
Из семи широких дуг.
Нет у солнца и дождя
Ни единого гвоздя,
А построили в два счета
Поднебесные ворота.
Радужная арка
Запылала ярко,
Разукрасила траву,
Расцветила синеву.
Блещет радуга-дуга.
Сквозь нее видны луга.
А за самым дальним лугом —
Поле, вспаханное плугом.
А за полем сквозь туман —
Только море-океан,
Только море голубое
С белой пеною прибоя.
Вот из радужных ворот
К нам выходит хоровод,
Выбегает из-под арки,
Всей земле несет подарки.
И чего-чего здесь нет!
Первый лист и первый цвет,
Первый гриб и первый гром,
Дождь, блеснувший серебром,
Дни растущие, а ночи —
Что ни сутки, то короче.
Эй, ребята, поскорей
Выходите, из дверей
На поля, в леса и парки
Получать свои подарки!
Поскорей, поскорей
Выбегай из дверей,
По траве босиком,
Прямо в небо пешком.
Ладушки!
Ладушки!
По радуге
По радужке,
По цветной
Дуге
На одной ноге,
Вниз по радуге верхом —
И на землю кувырком!
Кто вы?
Мы
разносчики новой веры,
красоте задающей железный тон.
Чтоб природами хилыми не сквернили скверы,
в небеса шарахаем железобетон.
Победители,
шествуем по свету
сквозь рёв стариков злючий.
И всем,
кто против,
советуем
следующий вспомнить случай.
Раз
на радугу
кулаком
замахнулся городовой:
— чего, мол, меня нарядней и чище! —
а радуга
вырвалась
и давай
опять сиять на полицейском кулачище.
Коммунисту ль
распластываться
перед тем, кто старей?
Беречь сохранность насиженных мест?
Это революция
и на Страстном монастыре
начертила:
«Не трудящийся не ест».
Революция
отшвырнула
тех, кто
рушащееся
оплакивал тысячью родов,
ибо знает:
новый грядет архитектор —
это мы,
иллюминаторы завтрашних городов.
Мы идём
нерушимо,
бодро.
Эй, двадцатилетние!
взываем к вам.
Барабаня,
тащите красок вёдра.
Заново обкрасимся.
Сияй, Москва!
И пускай
с газеты
какой-нибудь выродок
сражается с нами
(не на смерть, а на живот).
Всех младенцев перебили по приказу Ирода;
а молодость,
ничего —
живёт.
1
Спят, не разнимая рук,
С братом — брат,
С другом — друг.
Вместе, на одной постели.
Вместе пили, вместе пели.
Я укутала их в плед,
Полюбила их навеки.
Я сквозь сомкнутые веки
Странные читаю вести:
Радуга: двойная слава,
Зарево: двойная смерть.
Этих рук не разведу.
Лучше буду,
Лучше буду
Полымем пылать в аду!
2
Два ангела, два белых брата,
На белых вспененных конях!
Горят серебряные латы
На всех моих грядущих днях.
И оттого, что вы крылаты —
Я с жадностью целую прах.
Где стройный благовест негромкий,
Бредущие через поля
Купец с лотком, слепец с котомкой…
— Дымят, пылая и гремя,
Под конским топотом — обломки
Китай-города и Кремля!
Два всадника! Две белых славы!
В безумном цирковом кругу
Я вас узнала. — Ты, курчавый,
Архангелом вопишь в трубу.
Ты — над Московскою Державой
Вздымаешь радугу-дугу.
3
Глотаю соленые слезы.
Роман неразрезанный — глуп.
Не надо ни робы, ни розы,
Ни розовой краски для губ,
Ни кружев, ни белого хлеба,
Ни солнца над вырезом крыш,
Умчались архангелы в небо,
Уехали братья в Париж!