Помню я полдень блаженный
В тихом преддверьи весны, —
В сердце моём загорелось
Солнце нетленной страны.
Пали докучные грани, —
Я восходил до небес,
Был несказанно прекрасен
День торжества и чудес.
В полдень мертвенно-зеленый
Цвет воды без глубины,
Как же ты в лучах луны
Свистишь, мертвенно зеленый?
Кто придет к тебе, влюбленный,
В час лукавой тишины,
О безумный, о зеленый
Цвет воды без глубины?
Из Крымских очерковКлонит к лени полдень жгучий,
Замер в листьях каждый звук,
В розе пышной и пахучей,
Нежась, спит блестящий жук;
А из камней вытекая,
Однозвучен и гремуч,
Говорит, не умолкая,
И поет нагорный ключ.
Свинцовый полдень деревенский.
Гром отступающих полков.
Надменно — нежный и не женский
Блаженный голос с облаков: — Вперед на огненные муки!
В ручьях овечьего руна
Я к небу воздеваю руки —
Как — древле — девушка одна…
За Бюрократом Смерть пришла,
Полдня в приемной прождала,
Полдня в приемной просидела,
Полдня на очередь глядела, Что всё росла, А не редела…
И, не дождавшись… померла!«Что-о? Бюрократ сильнее Смерти?»
Нет!
Но живучи всё же, черти!
Тишина в саду и в доме,
Спит телёнок у плетня.
Возле погреба в соломе
Воробьиная возня.
За оградой
Пыльной полог
Прогибают ветерки,
Воздух мягкий,
Словно щёлок,
Наплывает
От реки…
Грозою полдень был тяжелый напоен,
И сад в его уборе брачном
Сияньем солнца мрачным
Был в летаргию погружен.Стал мрамор как вода, лучами растоплен,
И теплым и прозрачным,
Но в зеркале пруда.
Казалась мрамором недвижная вода.
Лениво дышит полдень мглистый;
Лениво катится река;
И в тверди пламенной и чистой
Лениво тают облака.
И всю природу, как туман,
Дремота жаркая объемлет;
И сам теперь великий Пан
В пещере нимф покойно дремлет.
Скучный день отзвучал, светлый полдень далек,
Снова счастье и свет пожелтели,
Скоро месяц взойдет, и дохнет ветерок!.
Я готов… Я, как плод, упаду на песок
Под дыханьем осенней метели!..
Что для блестящей листвы жаркое пиршество лета,
То для идущих под ней — тень и прохладная тишь.
Счастьем деревья полны. Счастье полдневное это
Ты и в своей суете и сквозь печаль ощутишь.
Что седина! Я знаю полдень смерти —
Звонарь блаженный звоном изойдет,
Не раскачнув земли глухого сердца,
И виночерпий чаши не дольет.Молю, — о ненависть, пребудь на страже!
Среди камней и рубенсовских тел
Пошли и мне неслыханную тяжесть.
Чтоб я второй земли не захотел.
Нисходит полдень пыльный,
Лежу на спаленной траве.
Блуждает взор бессильный
В пустой небес синеве.
О, светлый, мой светлый жребий:
Раскинув руки лежать,
Забыть о земле, о небе,
Не любить, не томиться, не ждать.
Лениво дышет полдень мглистый,
Лениво катится река,
И в тверди пламенной и чистой
Лениво тают облака.
И всю природу, как туман,
Дремота жаркая обемлет,
И сам теперь великий Пан
В пещере нимф покойно дремлет.
О Полдень, ты идешь в мучительной тоске
Благословить огнем те берега пустые,
Где лодки белые и сети золотые
Лениво светятся на солнечном песке.
Но в синих сумерках ты душен и тяжел —
За голубую соль уходишь дымной глыбой,
Чтоб ветер, пахнущий смолой и свежей рыбой,
Ладонью влажною по берегу провел.
Она как полдень хороша,
Она загадочней полночи.
У ней не плакавшие очи
И не страдавшая душа. —
А мне, чья жизнь — борьба и горе,
По ней томиться суждено.
Так вечно плачущее море
В безмолвный берег влюблено.
Наверно, в полдень я был зачат,
наверно, родился в полдень,
и солнца люблю я с ранних лет
лучистое сиянье.
С тех пор, как увидел я глаза твои,
я стал равнодушен к солнцу:
зачем любить мне его одного,
когда в твоих глазах их двое?
С крыш падая, тают бриллиантики,
И солнце осталило стекла,
Сирень еще держит листву…
Мороз закрутил ее в бантики,
Но к полдню, — двенадцати около, —
Разъёжась, глядит в синеву.
Подстрижены к маю акации,
И коврики тлеют листовые,
Их тоны темнеют, увяв…
Ветшают к зиме декорации
Природы, чтоб в дни лепестковые
Облечься в фантазную явь…
Полдень прекрасен. В лазури
Малого облачка нет,
Даже и тени прозрачны, —
Так удивителен свет!
Ветер тихонько шеве́лит
Листьев подвижную сеть,
Топчется, будто на месте,
Мыслит: куда полететь?
Он, направленья меняя,
Думает думу свою:
Шквалом ли мне разразиться
Или предаться нытью?
Жгучий полдень. Жаром дышет
Потемневшая земля.
Солнце знойно, солнце пышет,
Брыжжет светом на поля.
По дороге обожженой
Пыль далекая встает,
Веет ветер раскаленный,
Поцелуй земле несет,
Поцелуй земле с лазури,
Где лучи, блестя, бегут,
Где без горя и без бури
Тучки белыя плывут.
Жгучий полдень. Жаром дышит
Потемневшая земля.
Солнце знойно, солнце пышет,
Брыжжет светом на поля.
По дороге обожженой
Пыль далекая встает,
Веет ветер раскаленный,
Поцелуй земле несет,
Поцелуй земле с лазури,
Где лучи, блестя, бегут,
Где без горя и без бури
Тучки белые плывут.
Как ни дышит полдень знойный
В растворенное окно, —
В этой храмине спокойной,
Где все тихо и темно,
Где живые благовонья
Бродят в сумрачной тени,
В сладкий сумрак полусонья
Погрузись и отдохни…
Здесь фонтан неутомимый
День и ночь поет в углу
И кропит росой незримой
Очарованную мглу…
И в мерцанье полусвета,
Тайной страстью занята,
Здесь влюбленного поэта
Веет легкая мечта…
В самый полдень, в расцвет июля,
в полдень жизни твоей и моей,
безудержно нас потянуло
слушать песни июльских полей. Это пение ближе и звонче,
вот уже различимы слова:
ты — мое полуденное солнце,
я — твоя луговая трава. Но июльские переклики
нас с тобою в леса увели.
Даже мякотью спелой клубники
мы насытиться не могли. Стану облаком — ты мой ветер,
стану ланью, оленей — ты…
Ах, как вызрело наше лето!
Огнецветны его цветы.
Полдень декабрьский! Природа застыла;
Грузного неба тяжелую высь
Будто надолго свинец исчернила
Всюду окрасить любовно взялись.
Смутные мысли бегут и вещают:
Там, с поднебесной, другой стороны
Светлые краски теперь проступают;
Тучи обласканы, жизни полны́.
Грустно тебе! Тяжело непомерно,
Душу твою мраком дня нагнело...
Слушай, очнись! Несомненно, наверно
Где-нибудь сыщешь и свет, и тепло.
Стволы стреляют в небе от жары,
И тишина вся в дырьях криков птичьих.
У воздуха веснушки мошкары
И робость летних непривычек.Спит солнечный карась вверху,
Где пруд в кувшинках облаков и непроточно.
И сеет зерна тени в мху
Шмель — пестрый почтальон цветочный.Вдали авто сверлит у полдня зуб,
И полдень запрокинулся неловок…
И мыслей муравьи ползут
По дням вчерашних недомолвок.
Я — Полдня вещего крылатая Печаль.
Я грезой нисхожу к виденьям сонным Пана:
И отлетевшего ему чего-то жаль,
И безотзывное — в Элизии тумана.
Я, похоронною лазурью осиянна,
Шепчу в безмолвии, что совершилась даль.
Я — Полдня белого небесная Печаль,
Я — Исполнения глубокая Осанна.
Из золотых котлов торжественной рекой
Я знойных чар лию серебряные сплавы
На моря синего струящийся покой,
На снежной вечности сверкающие главы,
На красные скалы, где солнечные славы
Слагаешь ты, поэт, пронзен моей тоской.
Дыханье давит полдень знойный,
Недвижный воздух раскален;
Не дрогнет лист и тополь стройный
Стоит, как погруженный в сон.
Колышется в дремоте нива,
Ползут лениво облака,
И мысль работает лениво,
Не сходит слово с языка, —
А ты лепечешь не смолкая
Мне о любви своей весь день, —
Но, милый друг, жара такая,
Что и любить, ей Богу, лень!..
Я в жаркий полдень разлюбил
Природы сонной колыханье,
И ветра знойное дыханье,
И моря равнодушный пыл. Вступив на берег меловой,
Рыбак бросает невод свой,
Кирпичной, крепкою ладонью
Пот отирает трудовой. Но взору, что зеленых глыб
Отливам медным внемлет праздно,
Природа юга безобразна,
Как одурь этих сонных рыб. Прибоя белая черта,
Шар низкорослого куста,
В ведре с дымящейся водою
Последний, слабый всплеск хвоста!.. Ночь! Скоро ли поглотит мир
Твоя бессонная утроба?
Но длится полдень, зреет злоба,
И ослепителен эфир.
Камни, полдень, пыль и молот,
Камни, пыль и зной.
Горе тем, кто свеж и молод
Здесь, в тюрьме земной!
Нам дана любовь — как цепи,
И нужда — как плеть…
Кто уйдет в пустые степи
Вольно умереть!
Камни, полдень, пыль и молот,
Камни, пыль и зной…
Камень молотом расколот,
Длится труд дневной.
Камни бьем, чтоб жить на свете,
И живем, — чтоб бить…
Горе тем, кто ныне дети,
Тем, кто должен быть!
Камни, полдень, пыль и молот,
Камни, пыль и зной…
Распахнет ли смертный холод
Двери в мир иной!
Декабрь 1903
Е.И. Поповой-КаракашМоре оперного цвета
Шелковело вдалеке.
Роза жаждала расцвета,
Чтоб увясть в твоей руке.
Море было так небесно,
Небо — морево. Суда
В отдаленьи неизвестно
Шли откуда и куда.
И в глаза взглянула зорко
Встреченная на молу
Ласковая черногорка,
Проносившая смолу.
Было солнечно слепяще.
Вновь поэтом стал я весь.
Было так ненастояще,
Как бывает только здесь!
Как ни дышет полдень знойный
В растворенное окно,
В этой храмине спокойной,
Где все тихо и темно,
Где живыя благовонья
Бродят в сумрачной тени,
В сладкий сумрак полусонья
Погрузись и отдохни.
Здесь фонтан неутомимый
День и ночь поет в углу
И кропит росой незримой
Очарованную мглу.
И в мерцаньи полусвета.
Тайной страстью занята,
Здесь влюбленнаго поэта
Веет легкая мечта.
На косе роса горит,
Под косой трава свистит;
Коростель кричит в болоте,
В пышном поле, от зари,
Распотешились в работе,
Распотели косари.
Солнце пышет желтым жаром,
И звенит трава под жалом:
«По кошнине лапотком
За передним ходоком».
Песни долгие звенят,
Красны девки ходят в ряд;
Расстегнулися паневы,
Тело белое горит…
«Звонче пойте, чернобровы,
Только старый в полдень спит».
Солнце пышет желтым жаром,
И звенит трава под жалом.
«По кошнине лапотком
За передним ходоком».
Полдень. Баба белит хату.
Щеки, руки, грудь, спина —
Перемазаны в белилах,
Точно вся из полотна.
Но сквозь мел сияют очи,
Зубы блещут белизной,
Песня льется, труд спорится
Под умелою рукой.
Урожай! Оно и видно:
Подле бабы, близ угла,
Смотрят детки из корзины,
Будто птички из дупла.
И малиновая свекла
Вдоль здоровых детских щек,
С молодым румянцем споря,
Распустила яркий сок.
Как стелется по ветру рожь золотая
Широкой волной,
Как пыль поднимается, путь застилая
Густою стеной!
Как грудь моя ноет тоской безымянной,
Мученьем былым…
О, если бы встретить мне друга нежданно
И плакать бы с ним!
Но горькие слезы я лью только с вами,
Пустые поля…
Сама ты горька и полита слезами,
Родная земля!
Солнце Вечера — добрее
Солнца в полдень.
Изуверствует — не греет
Солнце в полдень.
Отрешённее и кротче
Солнце — к ночи.
Умудрённое, не хочет
Бить нам в очи.
Простотой своей — тревожа —
Королевской,
Солнце Вечера — дороже
Песнопевцу!
* * *
Распинаемое тьмой
Ежевечерне,
Солнце Вечера — не кланяется
Черни.
Низвергаемый с престолу
Вспомни — Феба!
Низвергаемый — не долу
Смотрит — в небо!
О, не медли на соседней
Колокольне!
Быть хочу твоей последней
Колокольней.
Над Парижем грусть. Вечер долгий.
Улицу зовут «Ищу полдень».
Кругом никого. Свет не светит.
Полдень далеко, теперь вечер.
На гербе корабль. Черна гавань.
Его трюм — гроба, парус — саван.
Не сказать «прости», не заплакать.
Капитан свистит. Поднят якорь.
Девушка идет, она ищет,
Где ее любовь, где кладбище.
Не кричат дрозды. Молчит память.
Идут, как слепцы, ищут камень.
Каменщик молчит, не ответит,
Он один в ночи ищет ветер.
Иди, не говори, путь тот долгий, —
Здесь весь Париж ищет полдень.