чизалом карыньку арык уряк
лапушом карывьку арык уряк
ашри кийчи
гадавирь кисайчи
ой балавачь
ой скакунога канюшачь
Не знаю, отчего зазнавшийся Осел
Храбрился, что вражду с Кабаном он завел,
С которым и нельзя иметь ему приязни.
«Что мне Кабан! — Осел рычал. —
Сейчас готов с ним в бой без всякия боязни!»
— «Мне в бой с тобой? — Кабан с презрением сказал.—
Несчастный! Будь спокоен:
Ты славной смерти недостоин».
В Венеции послом шалун какой-то был,
Был горд, и многим он довольно нагрубил.
Досадой на него венециане дышут,
И ко двору о том, отколь посол был, пишут.
Там ведают уже о тьме посольских врак.
Ответствуют: «Его простите, он дурак.
Не будет со ослом у человека драк».
Они на то: «И мы не скудны здесь ослами,
Однако мы ослов не делаем послами».
Конь всадником гордясь,
И выступкой храбрясь
Резвился,
И как-то оступился.
На ту беду Осел случился,
И говорит Коню: ну, естьли бы со мной
Грех сделался такой!
Я ходя целой день ни разу не споткнуся;
Да полно я и берегуся. —
Тебе ли говорить!
Навстречу конь ослу попался,
Где путь весьма тесненек был.
Конь от осла почтенья дожидался
И хочет, чтоб ему дорогу уступил;
Однако, как осел учтивству не учился
И был так груб, как груб родился,
Он прямо на коня идет.
Конь вежливо ослу: «Дружок, посторонися,
Чтоб как-нибудь нам разойтися,
Иль дай пройти мне наперед».
Навстречу конь ослу попался,
Где путь тесненек был.
Почтенья от осла конь этот дожидался,
Хотел, чтоб он ему дорогу уступил.
Однако как осел учтивству не учился,
И был так груб, как груб родился;
Он прямо на коня идет.
Конь вежливо ослу: нельзя ль посторониться?
Чтоб как-нибудь нам разойтиться;
Иль дай пройти мне наперед. —
И в повседневных грезах,
В бессоннице неизменной
Твой в сердце не умолкает
Смех, для меня бесценный.
Помнишь, как в Монморанси
Верхом на осла ты села
И вдруг, не удержавшись,
В чертополох слетела?
Нам повторяли все в речах картинных:
«Вам суждено бездетность перенесть,
И не видать вам этих лиц невинных,
В которых что-то ангельское есть».
Исполнились всеобщие желанья,
Господь утешил нас на склоне дней —
И вас послал, невинные созданья,
Послушных и играющих детей.
2.
Осел и Заяц
Осел не птица,
Он не горазд летать,
Однако ж для него не в первый раз хваста́ть,
Мычать
И род зверей всех уверять,
Что молодец и он летать,
1Гибло наше просвещенье,
Смерть была невдалеке,
Вдруг, о, радость! Есть спасенье —
Во латинском языке.
Если ж нас латынь обманет,
Все же выигрыш и тут,
Что ослов у нас не станет —
Всюду asin«ы {ослы (от лат. asinus).} пойдут! 2»Эврика, эврика!
В латыни вся сила!» —
Vir doctus {ученый муж (лат.).} кричит.
Одень невежду
В богатую одежду,
Не сладишь; и ослы тогда
Считают что они большие господа.
Не помню право я по случаю какому,
Отправил лев осла
К соседу льву другому;
Но разумеется не в качества посла.
К соседу дорогому
Ослу доверили однажды пост завидный.
Лесным дельцам сказать не в похвалу,
Какой-то важный зверь, где надо, очевидно,
По дружбе оказал протекцию Ослу…
Осел на должности что было сил старался:
Одним указывал, других учить пытался;
Но как бы он себя с достоинством ни вел, -
Каким он был, таким он и остался:
Ушами поведет — все видят, что Осел!..
По лесу поползли невыгодные слухи.
Какой-то стадник шел,
И стадо при себе коней с ослами вел,
Кони как должно выступают;
Ослы шагают, не шагают;
Все понуканья ждут,
Однако же и тут
Немного стадник успевает;
Осел ленивой скот, известно это всем;
Так не проймешь его ничем.
И стадник погоняет
Выводя ослов на сцену в басенках твоих,
Называй ты поименно каждого из них;
А иначе выйдет плохо: вдруг из всех углов
Набегут к твоей картине дюжины ослов.
Заревет сейчас же каждый, впавши в ярый гнев:
«Ах, мои вед это уши! Этот мерзкий рев —
Голос мой! Осел-то этоть — я, ей-Богу, я,
И меня сейчас узнает родина моя,
Несмотря на то, что скрыто прозвище мое!
Я в осле представлен этом, я… И-йо! и-йо!»
Послушайте, прошу, что старому случилось,
Когда ему гулять за благо рассудилось.
Он ехал на осле, а следом парень шtл;
И только лишь с горы они спустились в дол,
Прохожей осудил тотчас его на встрече:
«Ах, как ты малому даешь бресть толь далече?»
Старик сошел с осла и сына посадил,
И только лишь за ним десяток раз ступил,
То люди начали указывать перстами:
Когда вселенную Юпитер населял
И заводил различных тварей племя,
То и Осел тогда на свет попал.
Но с умыслу ль, или, имея дел беремя,
В такое хлопотливо время
Тучегонитель оплошал:
А вылился Осел почти как белка мал.
Осла никто почти не примечал,
Хоть в спеси никому Осел не уступал.
Ослу хотелось бы повеличаться:
Боится, говорят, лев песни петуха;
Она противна львову слуху,
Ушам ево лиха;
Не любит лев музыки сей и духу.
Судьба когда-то принесла
В глаза ко льву осла:
Что встреча та худа, осел мой то смекаетъ;
И утекаетъ;
Однако бы уйти от смерти не успел,
И злой бы рок ему конечно приключился,
Лев учредил совет какой-то неизвестно;
И посадя в нево сочленами слонов,
Прибавил больше к ним ослов.
Хотя слонам сидеть с ослами и не вместно,
Но лев не мог тово числа слонов набрать,
Какому надлежало
В совете заседать.
Ну, что ж? пускай числа всево бы недостало,
Ведь этоб не мешало
Дела производить. —
Казалось глупому ослу там не довольно
Кормиться на лугу, хозяин где гонял.
То было у реки: осел не пожелал
Есть каждый день одно, и поплыл самовольно
На тот чрез воду край, — казалось там трава
Приятнее ему. Хозяин с криком стонет,
В реке осел что тонет.
Но втуне были те слова,
Осел тогда был на средине,
Река
Конь некогда скакав, копыто повредил,
И ногу так разбередил,
Что он от язвы той хромает,
И уж едва, едва копыто подымаетъ;
Хромал больной, хромал и на корачки сел:
Больному говорит сему коню осел:
Теперь тебе вить лихо;
А естьли бы ходил и ты, как я, так тихо:
От боли б тишина всегда была покров,
И был бы ты здоров:
Ко льву приходит старость:
Лишился силы он, его простыла ярость,
Зверей терзать уж перестал,
Не страшен стал.
Никто его не трусит;
Он боле не укусит.
В кону́ру лев засел
И никуда из оной не выходит.
Осел
К нему приходит;
Добро, которое мы делаем другим,
В добро послужит нам самим;
И в нужде надобно друг другу
Всегда оказывать услугу.
Случилось лошади в дороге быть с ослом;
И лошадь шла порожняком;
А на осле поклажи столько было,
Что бедного совсем под нею задавило.
Нет мочи, говорит: я право упаду,
Добро, которое мы делаем другим,
Добром же служит нам самим,
И в ну́жде надобно друг другу
Всегда оказывать услугу.
Случилось лошади в дороге быть с ослом;
И лошадь шла порожняком,
А на осле поклажи столько было,
Что бедного совсем под нею задавило.
«Нет мочи, — говорит, — я, право, упаду,
Когда чины невежа ловит,
Не счастье он себе, погибель тем готовит.
Осел добился в знатный чин.
В то время во зверином роде
Чин царска спальника был <и> в знати и в моде:
И стал Осел великий господин.
Осел мой всех пренебрегает,
Вертит хвостом,
Копытами и лбом
Придворных всех толкает.
Осла стянули воры:
Свели ево с двора долой,
И на пути вступили в разговоры,
Вести ль ево домой,
Или ту кражу,
Вести в продажу.
Во споре завсегда конец иль добр иль худ:
Добра выходит фунт, а худа целый пуд.
Из спора столько худа,
У добрых лишь людей.
Одень невежду
В богатую одежду, —
Не сладишь с ним тогда.
В наряде и ослы по спеси господа.
По случаю, не помню по какому,
Но разумеется, что не в лице посла,
Отправил лев осла
К соседу своему и другу, льву другому,
Какие-то, никак, ему подарки снесть:
Посольство отправлять у льва лисица есть.
Слепой Осел в лесу с дороги сбился
(Он в дальний путь было пустился).
Но к ночи в чащу так забрел мой сумасброд,
Что двинуться не мог ни взад он, ни вперед,
И зрячему бы тут не выйти из хлопот;
Но Филин вблизости, по счастию, случился
И взялся быть Ослу проводником.
Все знают, Филины как ночью зорки:
Стремнины, рвы, бугры, пригорки,
Все это различал мой Филин будто днем
«Отколе, умная, бредешь ты, голова?»
Лисица, встретяся с Ослом, его спросила.—
«Сейчас лишь ото Льва!
Ну, кумушка, куда его девалась сила:
Бывало, зарычит, так стонет лес кругом,
И я, без памяти, бегом,
Куда глаза глядят, от этого урода;
А ныне в старости и дряхл и хил,
Совсем без сил,
Валяется в пещере, как колода.
Проснулся Лев и в гневе стал метаться,
Нарушил тишину свирепый, грозный рык —
Какой-то зверь решил над Львом поиздеваться:
На Львиный хвост он прицепил ярлык.
Написано: «Осел», есть номер с дробью, дата,
И круглая печать, и рядом подпись чья-то…
Лев вышел из себя: как быть? С чего начать?
Сорвать ярлык с хвоста?! А номер?! А печать?!
Еще придется отвечать!
Был у крестьянина Осел,
И так себя, казалось, смирно вел,
Что мужику нельзя им было нахвалиться;
А чтобы он в лесу пропАсть не мог —
На шею прицепил мужик ему звонок.
Надулся мой Осел: стал важничать, гордиться
(Про ордена, конечно, он слыхал),
И думает, теперь большой он барин стал;
Но вышел новый чин Ослу, бедняжке, соком
(То может не одним Ослам служить уроком).
Каких фамилий только нет:
Пятеркин, Двойкин, Супов,
Слюнтяев, Тряпкин-Дармоед,
Пупков и Перепупов!
В фамилиях различных лиц,
Порою нам знакомых,
Звучат названья рыб и птиц,
Зверей и насекомых:
Какой-то с умысла дурак,
Взяв одного осла, его раскрасил так,
Что стан зеленый дал, а ноги голубыя.
Повел осла казать по улицам дурак:
И старики и молодые,
И малый и большой,
Где ни взялись, кричат: «Ахти! осел какой!
Сам зелен весь как чиж, а ноги голубыя!
О чем слыхо̀м доселе не слыхать.
Нет (город врсь кричит), нет, чудеса такия
Какой-то с умысла дурак
Взяв одново осла, ево раскрасил так,
Что весь зеленой стан, а ноги голубые.
Повел осла казать по улицам дурак.
И старики и молодые
И малой и большой
Где ни взялись, кричат: ах-ти! осел какой!
Сам зелен весь как чиж, а ноги голубые!
О чем слыхом доселе не слыхать.
Нет, город весь кричит: нет, чудеса такие
Два быка, затеяв жаркий спор,
Оглашали ревом задний двор;
Оба были пылкие ребята,
И в жару сердитого дебата
Вдруг один так гневом воспылал,
Что ослом другого обругал;
А «осел» — ругательное слово у быков —
И у двух Джон Буллей бокс уже готов.
На дворе, где та дуэль была,
Над белым домом белый снег едва,
Едва шуршит иль кажется что белый.
Я приходил в два, два, и два, и два
Не заставал. Но застывал. Что делать!
Се слов игра могла сломать осла,
Но я осел железный, я желе
Жалел всегда, желел, но ан ослаб
Но ах еще! Пожалуй пожалей!