— Где лебеди? — А лебеди ушли.
— А во́роны? — А во́роны — остались.
— Куда ушли? — Куда и журавли.
— Зачем ушли? — Чтоб крылья не достались.
— А папа где? — Спи, спи, за нами Сон,
Сон на степном коне сейчас приедет.
— Куда возьмет? — На лебединый Дон.
Там у меня — ты знаешь? — белый лебедь…
Все смотрю, а, верно, насмотреться
На тебя до смерти не сумею.
Меж подруг своих, красивых тоже,
Ты как лебедь в стае шумных уток.
Лебедь, лебедь, если я погибну,
Ты взлетишь ли в небо, чтоб оттуда
Броситься на утренние камни?
Прозвенишь ли песней лебединой?..
Белый лебедь, лебедь чистый,
Сны твои всегда безмолвны,
Безмятежно-серебристый,
Ты скользишь, рождая волны.
Под тобою — глубь немая,
Без привета, без ответа,
Но скользишь ты, утопая
В бездне воздуха и света.
Над тобой — Эфир бездонный
С яркой Утренней Звездою.
Ты скользишь, преображённый
Отражённой красотою.
Символ нежности бесстрастной,
Недосказанной, несмелой,
Призрак женственно-прекрасный
Лебедь чистый, лебедь белый!
Светлый покой
Опустился с небес
И посетил мою душу!
Светлый покой,
Простираясь окрест,
Воды объемлет и сушу
О, этот светлый
Покой-чародей!
Очарованием смелым
Сделай меж белых
Своих лебедей
Черного лебедя — белым!
Пускай орел за облаками
Встречает молнии полет
И неподвижными очами
В себя впивает солнце свет.
Но нет завиднее удела,
О лебедь чистый, твоего —
И чистой, как ты сам, одело
Тебя стихией Божество.
Она, между двойною бездной,
Лелеет твой всезрящий сон —
И полной славой тверди звездной
Ты отовсюду окружен.
Звезды меркли в бледнеющем небе,
Все слабей отражаясь в воде.
Облака проплывали, как лебеди,
С розовеющей далью редея… Лебедями проплыли сомнения,
И тревога в сияньи померкла,
Без следа растворившись в душе, И глядела душа, хорошея,
Как влюбленная женщина в зеркало,
В торжество, неизвестное мне.
Там, где темный пруд граничит с лугом
И где ночь кувшинками цветет,
Рассекая воду, плавно, круг за кругом,
Тихий лебедь медленно плывет.Но лишь тонкий месяц к сонным изумрудам
Подольет лучами серебро,
Лебедь, уплывая, над печальным прудом
Оставляет белое перо.
Малыши среди двора
Хоровод водили.
В гуси-лебеди игра,
Серый волк — Василий.
— Гуси-лебеди, домой!
Серый волк под горой!
Волк на них и не глядит,
Волк на лавочке сидит.
Собрались вокруг него
Лебеди и гуси.
— Почему ты нас не ешь? —
Говорит Маруся.
— Раз ты волк, так ты не трусь!
Закричал на волка гусь.
—От такого волка
Никакого толка!
Волк ответил: — Я не трушу,
Нападу на вас сейчас.
Я доем сначала грушу,
А потом примусь за вас!
Пловет лебедь с лебедятами;
По крутому бережку
Идет да добрый молодец.
Уж и убил лебедь белую,
Пустил пушок по синю морю;
По чисту полю пустил руду,
Пустил руду по чисту полю.
В чистом полюшке добрый молодец
Искал свою добру жену,
Добру жену да лебедь белую.
Вятская губерния. Нолинский уезд.
Колосов, стр. 240 («хороводная круговая»).
Некоторые стихи и полустишия повторяются.
Ещё одной звезды не стало.
И свет погас.
Возьму упавшую гитару.
Спою для вас.
Слова грустны.
Мотив не весел,
В одну струну.
Но жизнь,
Расставшуюся с песней,
Я помяну.
И снова слышен хриплый голос.
Он в нас поёт.
Немало судеб укололось
О голос тот.
И над душой — что в синем небе
Не властна смерть.
Ах, чёрный лебедь,
Хриплый лебедь,
Мне так не спеть.
Восходят ленты к нам и снимки,
Грустит мотив.
На чёрном озере пластинки
Вновь лебедь жив…
Я — поэт: я хочу в бирюзовые очи лилии белой.
Ее сердце запело: Ее сердце крылато: Но
Стебель есть у нее. Перерублю, и
Белый лебедь раскрыл бирюзовые очи. Очи лилии
Лебедь раскрыл. Его сердце запело. Его сердце
Крылато! Лебедь рвется в Эфир к облакам —
К белым лилиям неба, к лебедям небес!
Небесная бирюза — очи облак. Небо запело!.. Небо
Крылато!.. Небо хочет в меня: я — поэт!
Разлетелось в серебряные дребезги
Зеркало, и в нем — взгляд.
Лебеди мои, лебеди
Сегодня домой летят!
Из облачной выси выпало
Мне прямо на грудь — перо.
Я сегодня во сне рассыпала
Мелкое серебро.
Серебряный клич — звонок.
Серебряно мне — петь!
Мой выкормыш! Лебеденок!
Хорошо ли тебе лететь?
Пойду и не скажусь
Ни матери, ни сродникам.
Пойду и встану в церкви,
И помолюсь угодникам
О лебеде молоденьком.
Голуби, соколы, лебеди —
редкие в доме друзья,
вот что за тайной беседою
нынче проведала я. Проворковали мне голуби,
тронув ладони мои:
— Только в любви наша молодость,
молодость только в любви… Сокол окраину облака
срезал точеным крылом:
— Место оставь и для подвига
в сердце упорном своем… Лебедь, летя с лебедицей,
дали мои огласил:
— Чашу с живою водицей
ты по земле пронеси… Чаша моя переполнена,
хватит ли силы поднять?
Лебеди, соколы, голуби,
не оставляйте меня.
Земная жизнь моя — звенящий,
Невнятный шорох камыша.
Им убаюкан лебедь спящий,
Моя тревожная душа.
Вдали мелькают торопливо
В исканьях жадных корабли.
Спокойной в заросли залива,
Где дышит грусть, как гнет земли.
Но звук, из трепета рожденный,
Скользнет в шуршанье камыша —
И дрогнет лебедь пробужденный,
Моя бессмертная душа.
И понесется в мир свободы,
Где вторят волнам вздохи бурь,
Где в переменчивые воды
Глядится вечная лазурь.
Не прислал ли лебедя за мною,
Или лодку, или черный плот?
Он в шестнадцатом году весною
Обещал, что скоро сам придет.
Он в шестнадцатом году весною
Говорил, что птицей прилечу
Через мрак и смерть к его покою,
Прикоснусь крылом к его плечу.
Мне его еще смеются очи
И теперь, шестнадцатой весной.
Что мне делать! Ангел полуночи
До зари беседует со мной.
Две лодчонки на приколе,
гладь реки,
крепко держат их в неволе
ржавые замки.
Лодок легкие изгибы,
да узор резной,
будто лебеди могли бы
реять над волной.
Мимо горы и поляны,
рощи, васильки,
выбегали б поселяне
к берегу реки.
Люди с берега б кричали:
«Вас куда влечет?»
Лодки-лебеди б молчали
посредине вод…
Она была из Вальтер-Скота,
Она была и в этих днях.
И в зыби мерного гавота
Плыла как лебедь на волнах.
Вся в кружевах, как лебедь черный,
С его узорностью крыла.
А в тот же час, в выси надгорной,
Звезда Вечерняя плыла.
Поёт печальный голос
Про тишину ночную,
Глядит небесный лебедь
На линию земную.
На ней роса мерцает
От четырёх озёр.
В лазоревое море
Она подъемлет взор.
Поёт печальный голос
О чём-то непонятном.
Пред смертью ль горний лебедь.
В пути ли невозвратном?
Она в печали нежной,
Она как снег бела,
Её волна колышет,
Её лелеет мгла.
Словно как лебеди белые
Дремлют и очи сомкнули,
Тихо качаясь над озером, -
Так ее чувства уснули...
Словно как лотосы нежные,
Лики сокрыв восковые,
Спят над глубокой пучиною, -
Грезы ее молодые.
Вы просыпайтеся, лебеди,
Троньте струю голубую!
Вы раскрывайте же, лотосы,
Вашу красу восковую!
В небе заря, утро красное...
Здесь я... и жду пробужденья,
Светом любви озаряемый
В тихой мольбе песнопенья.
Эмблема чистоты, прекрасная лилея,
Ты — лебедь меж цветов, поникла над ручьем
Ты в одиночестве мистическом своем,
Небесную мечту в душе своей лелея.
О, лебедь, светлых вод роскошнейший цветок,
Вдали от суеты, одною думой полный,
Серебряным крылом ты рассекаешь волны,
В своих возвышенных мечтаньях одинок.
Чей дух, исполненный стремлением высоким,
Его дорогою свободною ведет —
Как лебедь, как цветок на лоне светлых вод —
Тот должен навсегда остаться одиноким.
1895 г.
Отбились лебеди от стаи.
Вдвоём остались в небесах.
С дороги сбились и устали.
И в сердце к ней
Прокрался страх.
Внизу была земля чужая,
Пустыня без глотка воды.
И песня в горле задрожала,
Как плач в предчувствии беды.
Чуть-чуть поднялся он над нею
И вновь позвал её вперед.
Он был мудрее и сильнее.
Он знал
Лишь небо их спасет.
И, забывая про усталость,
Рванулись белые крыла.
Она уже с собой рассталась…
Но с ним расстаться не могла.
Ты держись, моя лебедь белая,
У родительского крыла,
Пролетай небеса, несмелая,
Ты на юге еще не была.Похвались там окраскою севера,
Белой родиной ледяной,
Где не только цветы — даже плевелы
Не растут на земле родной.Перепутав значение месяцев,
Попади в раскаленный январь.
Ты не знаешь, чего ты вестница,
Пролетающий календарь.Птица ты? Или льдина ты?
Но в любую влетая страну,
Обещаешь ей лебединую
Разгулявшуюся весну.Но следя за твоими отлетами,
Догадавшись, что осень близка,
Дождевыми полны заботами
Набежавшие облака.
Пятьдесят лебедей пронесли
С юга вешние крики в полесье,
И мы слышали, дети земли,
Как звучала их песнь с поднебесья.Майков медь этих звуков для нас
Отчеканил стихом-чародеем,
И за это в торжественный час
Мы встречаем певца юбилеем.Кто же выступит с гимном похвал
Перед тем, кто, поднявшись над нами,
Полстолетия Русь осыпал
Драгоценных стихов жемчугами? Хоть восторг не дает нам молчать,
Но восторженных скоро забудут,
А певца по поднебесью мчать
Лебединые крылья всё будут! 11 марта 1888
За стаею орлов двенадцатого года
С небес спустилася к нам стая лебедей,
И песни чудные невиданных гостей
Доселе памятны у русского народа.
Из стаи их теперь один остался ты,
И грустный между нас, задумчивый ты бродишь,
И, прежних звуков полн, все взора с высоты,
Куда те лебеди умчалися, не сводишь.
День уж к вечеру склонялся,
Дряхлый лебедь умирал.
Он в тени дерев лежал,
Тихо с жизнию прощался
И при смерти сладко пел.
И над ним сидел уныло
Голубочек сизокрылый,
Слушал пение, смотрел,
Как покойно он кончался,
И грустил и восхищался.
«Что глядишь на старика?»-
Так спросила голубка
Легкомысленная утка.
«Ах! для сердца и рассудка
Смерть его — святой урок! -
Отвечал ей голубок.-
Слышишь, как он сладкогласно
При конце своем поет!
Кто на свете жил прекрасно,
Тот прекрасно и умрет!»
В тихий час, когда лучи неярки
И душа устала от людей,
В золотом и величавом парке
Я кормлю спокойных лебедей.
Догорел вечерний праздник неба.
(Ах, и небо устает пылать!)
Я стою, роняя крошки хлеба
В золотую, розовую гладь.
Уплывают беленькие крошки,
Покружась меж листьев золотых.
Тихий луч мои целует ножки
И дрожит на прядях завитых.
Затенен задумчивой колонной,
Я стою и наблюдаю я,
Как мой дар с печалью благосклонной
Принимают белые друзья.
В темный час, когда мы все лелеем,
И душа томится без людей,
Во дворец по меркнущим аллеям
Я иду от белых лебедей.
МаллармеМогучий, девственный, в красе извивных линий,
Безумием крыла ужель не разорвёт
Он озеро мечты, где скрыл узорный иней
Полётов скованных прозрачно-синий лёд? И Лебедь прежних дней, в порыве гордой муки
Он знает, что ему не взвиться, не запеть:
Не создал в песне он страны, чтоб улететь,
Когда придёт зима в сиянье белой скуки.Он шеей отряхнёт смертельное бессилье,
Которым вольного теперь неволит даль,
Но не позор земли, что приморозил крылья.Он скован белизной земного одеянья,
И стынет в гордых снах ненужного изгнанья,
Окутанный в надменную печаль.
Ты опять у окна, вся доверившись снам, появилась…
Бирюза, бирюза
заливает окрестность… Дорогая,
луна — заревая слеза —
где-то там в неизвестность
скатилась.Беспечальных седых жемчугов
поцелуй, о пойми ты!..
Меж кустов, и лугов, и цветов
струй
зеркальных узоры разлиты… Не тоскуй,
грусть уйми ты! Дорогая,
о пусть
стая белых, немых лебедей
меж росистых ветвей
на струях серебристых застыла —
одинокая грусть нас туманом покрыла.От тоски в жажде снов нежно крыльями плещут.
Меж цветов светляки изумрудами блещут.Очерк белых грудей
на струях точно льдина:
это семь лебедей,
это семь лебедей Лоэнгрина —
лебедей Лоэнгрина.
Когда в товарищах согласья нет,
На лад их дело не пойдет,
И выйдет из него не дело, только мука.
Однажды Лебедь, Рак, да Щука
Везти с поклажей воз взялись,
И вместе трое все в него впряглись;
Из кожи лезут вон, а возу все нет ходу!
Поклажа бы для них казалась и легка:
Да Лебедь рвется в облака,
Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.
Кто виноват из них, кто прав, — судить не нам;
Да только воз и ныне там.
Все так же бродим по земле –
Ты — Ангел, спящий непробудно,
А я — незнающий и скудный,
В твоем завернутый крыле.
Слепец ведет с собой слепца,
Но чаще вкруг мелькают стрелы,
И я рукой оторопелой
Храню взаимные сердца.
Но, если Ангел-лебедь никнет,
Что я могу в его крыле?
Стрела отыщет и проникнет
И пригнетет к родной земле.
Но будем вместе. Лебедь сонный
И я — повержен вслед за ним –
Как дым кадильный, благовонный,
К началам взнесшийся своим.
Катится звезда золотая
На темное лоно земли
И, бледным лучем догорая,
За облаком гаснет вдали.
Уныло с поникшей осоки
Рой листьев завялых летит,
А ветер их мечет высоко
И в мутном тумане кружит.
Поет белый лебедь и стонет,
Качаясь на зыбком стекле;
Все тише поет он—и тонет
В холодной и тинистой мгле.
Кругом все так тихо и вяло;
Разсыпаны листья в саду;
И звездочка с неба упала,
И лебедь замолк на пруду.
Врубель — пламень, лебедь, демон,
Врубель — бешеная скачка
Четырех копыт коня.
Вот оракул. Тих и нем он.
Но зазыбилась заплачка,
Вмиг слетает с уст, звеня.
Врубель — демон, лебедь, пламень.
Ценный камень,
И сирень.
Врубель — косвенная тень,
Уплывающая лодка,
Взбрызги Солнц, плеснувших четко
На заветную ступень
Тайной лестницы, ведущей
В мир тончайший, вечно сущий,
В наш великий, в наш грядущий,
Богоравный день.
Звезда упала в бездну
С лучистых горних высот!
Звезду любви узнал я, —
Она уж не взойдет.
Вот с яблони цвет спадает,
И крутится листьев рой, —
Их гонят дразнящие вихри
И тешатся этой игрой.
Кружа в заливе, лебедь
Тоскливо песнь поет,
Поет все тише, тише
И тонет в глуби вод.
О, как темно и тихо!
Распалась в прах звезда,
Развеяны ветром листья,
И лебедь умолк навсегда.
Заводь спит. Молчит вода зеркальная.
Только там, где дремлют камыши,
Чья-то песня слышится, печальная,
Как последний вздох души.Это плачет лебедь умирающий,
Он с своим прошедшим говорит,
А на небе вечер догорающий
И горит и не горит.Отчего так грустны эти жалобы?
Отчего так бьется эта грудь?
В этот миг душа его желала бы
Невозвратное вернуть.Все, чем жил с тревогой, с наслаждением,
Все, на что надеялась любовь,
Проскользнуло быстрым сновидением,
Никогда не вспыхнет вновь.Все, на чем печать непоправимого,
Белый лебедь в этой песне слил,
Точно он у озера родимого
О прощении молил.И когда блеснули звезды дальние,
И когда туман вставал в глуши,
Лебедь пел все тише, все печальнее,
И шептались камыши.Не живой он пел, а умирающий,
Оттого он пел в предсмертный час,
Что пред смертью, вечной, примиряющей,
Видел правду в первый раз.
Ах! В поднебесье летал
лебедь чёрный, младой да проворный.
Ах! Да от лёта устал
одинокий, да смелый, да гордый.
Ах! Да снижаться он стал
с высоты со своей лебединой.
Ах! Два крыла распластал —
нет уж сил и на взмах на единый.
Ай, не зря гармонь пиликает —
Ваня песенку мурлыкает
С уваженьем да почтеньем,
Да, конечно, со значеньем.
Ах! На крутом берегу —
словно снег, среди лета не тая.
Ах! На залётном лугу —
лебединая белая стая.
Ах! Да не зря он кружил,
да и снизился не понапрасну.
Ах! Он от стаи отбил
лебедь белую — саму прекрасную.
Ах вы, добры люди-граждане,
Вы б лебёдушку уважили —
Затянули бы протяжную
Про красу её лебяжую.
Ох! Да и слов не сыскать,
вон и голос дрожит неумелый.
Ох! Другу дружка под стать —
лебедь чёрный да лебеди белой.
Ах! Собралися в полёт
оба-двое крылатые вместе.
Ах! Расступися, народ,
поклонись жениху и невесте!
Ах спасибо, люди-граждане,
Что невестушку уважили,
Жениха не забываете
Да обоих привечаете!