Мчатся тучи разорванной цепью,
Ночь спустилась на землю покровом,
Над безмолвной широкой степью
Выплыл месяц в сиянье багровом.
Меднокрасным сверкающим шаром
Выплыл он из-за дымки тумана,
И покорна таинственным чарам,
Притаилась лесная поляна.
Мчится поезд, окутанный мглою,
И томится душа непонятно,
И летят мои думы стрелою
На покинутый север обратно.
Темныя тучи по небу ночному
Быстро над снежной поляной клубились,
Грусть навевавшия сердцу больному—
Думы в уме проносились.
Выплыв над степью таинственно белой,
Робко луна из за туч проглянула;
В сумрачном сердце на миг просветлело,
В сердце надежда блеснула.
Миг незабвенный, как был он недолог—
Света желаннаго проблеск летучий!
Снова задернулся дымчатый полог,
В сердце и в небе—попрежнему тучи!
Темные тучи по небу ночному
Быстро над снежной поляной клубились,
Грусть навевавшие сердцу больному —
Думы в уме проносились.
Выплыв над степью таинственно белой,
Робко луна из-за туч проглянула;
В сумрачном сердце на миг просветлело,
В сердце надежда блеснула.
Миг незабвенный, как был он недолог —
Света желанного проблеск летучий!
Снова задернулся дымчатый полог,
В сердце и в небе — по-прежнему тучи!
Темнеет… Черных туч несутся вереницы,
Долина и холмы окуталися мглой,
И с криком носятся испуганные птицы,
Кружася низко над землей…
Все стихло — странною, зловещей тишиною,
Но скоро молния блеснет из темных туч,
И вихрь поднимется над сонною рекою,
И грянет гром — ужасен и могуч.
И сердце у меня такой же мглой обято,
Такие ж облака сулят и мне беду,
И в страхе первого громового раската
Я также жду…
Из тумана и мглы, из собравшихся туч,
После ночи глухой, непроглядной,
Вновь блеснул предо мною живительный луч,
Луч любви и надежды отрадной.
Суждено ли вам сбыться, о счастьи мечты?
Прозвучит ли желанное слово?
Иль погибнете вы, словно в осень цветы,
Под дыханием стужи суровой?
Мне не нужно тогда сострадания слов,
Мне не нужно и слов утешенья,
От вернейших друзей и от лютых врагов
Утаить я сумею мученья.
В край далекий от них я уйду навсегда —
Где смолкают земные тревоги,
И откуда никто никогда, никогда
Не отыщет обратно дороги…
1886 г.
Весной на воле цвел ковыль,
Вблизи журчал поток,
Шептал таинственную быль
Залетный ветерок.
Любил ковыль небес лазурь,
Простор и солнца блеск,
Любил могучий грохот бурь,
Волны студеной плеск.
Любил он вешний первый гром
В проснувшемся лесу,
Ручей, сверкавший серебром,
И радуги красу.
Но вот сгустились облака;
Пригнув к земле ковыль,
Пронесся вихрь издалека
И заклубилась пыль.
Она зловещей тучей шла,
Отвесною стеной,
И вмиг ее густая мгла
Затмила свет дневной.
Покрыла пыль как мертвый слой
Простор полей и нив,
Живое все своею мглой
От солнца заслонив.
Когда же молния, как луч
Прорежет небеса,
И хлынет дождь из темных туч
На землю, как роса?
Гроза весенняя, рассей
Мертвящий душный гнет,
Пускай природа грудью всей
Свободнее вздохнет.
Пусть смоет влагой дождевой
Удушливую пыль
И вновь из праха головой
Подымется ковыль.
Вместе с первыми зорьками алыми,
На прогалине чащи лесной,
У берез, меж сугробами талыми,
Распустился цветок голубой.
Помнит он, как за стужей томительной,
Оковавшей надолго луга,
Солнца луч, золотой и живительный,
Растопил на полянах снега.
Перед этою силой победною
Зашумели в долинах ручьи
И с улыбкою, нежной и бледною,
Лепестки развернул он свои.
И волнуем надеждою сладостной,
Притаясь у подножья корней,
Полуробко он ждет, полурадостно
Этих солнечных ясных лучей…
В них — отрада и цель и значение
Кратковременной жизни его,
И без них, в эти дни возрождения,
Для него все в природе мертво!
Непонятным томленьем взолнованный,
Целый день и в ночной полумгле,
Он все грезит о них, очарованный,
Колыхаясь на тонком стебле…
Но с рассветом грядою свинцовою
Потянулися тучи на юг,
Вновь повеяло стужей суровою,
Все притихло и замерло вдруг.
И подснежник в тревоге мучительной
Ожидал, чтобы снова из туч
Проглянул на мгновенье живительный,
Ободряющий солнечный луч.
Но дыхание ветра морозное
Все покрыло плащем снеговым,
Неприветное, мрачное, грозное —
Расстилалося небо над ним.
И луча не дождавшися ясного,
Тосковавший безумно цветок
Ожиданья не вынес напрасного,
Он свернул лепестки и поблек…
Не боясь новых бурь и ненастия,
Холодов роковых для него,
Слишком рано поверил он в счастие,
И оно обмануло его.