Тучи серые бродят в поднебесье,
Дождь стучит в мостовую широкую,
В сердце что-то темно, неприязненно,
Едет друг на чужбину далекую.
И придет весна, весна теплая,
Небо взглянет к нам голубоокое,
Лес зашепчет вновь свежими листьями,
Будет зелено поле широкое.
А ему будет больно и тягостно,
Потоскует душа одинокая,
Что весна-то пришла не в родных горах,
Что без друга чужбина далекая.
Тучи серые бродят в поднебесье,
Дождь стучит в мостовую широкую,
В сердце что-то темно, неприязненно,
Едет друг на чужбину далекую.
<1846, конец года>
Брожу я по лесу тропою каменистой;
Трепещут и блестят в ветвистой вышине
Зеленые листы под влагою росистой,
И сосен молодых дух свежий и смолистый
В весеннем воздухе отрадно веет мне;
Пчела жужжит, и ранний луч денницы
Встречают весело ликующие птицы.
Схожу я к берегу на мшистый край стремнины,
Смотрю — внизу река клокочет и шумит,
За нею озимей спокойные равнины
С их юной зеленью… Все нежные картины!
И столько счастливый и столько ясный вид,
Что, весело смотря на все живое,
Я чувствую в себе раздолье молодое.
Давно ли, жизнию полна,
Ты так шумела, зеленея,
А ныне стала так грустна,
Лип голых длинная аллея?
В замену листьев пал мороз
На ветви белыми иглами;
Глядят из-под седых волос
Печально липы стариками.
В ночи, как призраки, оне
Качают белой головою,
И будто кланяются мне
С какой-то дружбой и тоскою.
И самому мне тяжело!
И я стареть уж начинаю!
Я прожил весну и тепло,
И сердце на зиму склоняю!
Но что грустить? Весна придет -
Вновь зиму сплачем мы, аллея!
Вновь радость в сердце оживет,
Вновь зашумишь ты, зеленея.
Еще лежит, белеясь средь полей,
Последний снег и постепенно тает,
И в полдень яркий солнце вызывает
Понежиться в тепле своих лучей.
Весною пахнет. Тело лень обем лет,
И голова и кружится и дремлет.
Люблю я этот переход: живешь,
Как накануне праздника, и ждешь,
Как колокол пробудит гул далекий,
Народ пойдет по улице широкой,
И будет радость общая - и крик
И песни не умолкнут ни на миг.
И жду я праздника: вот снег сольется,
Проглянет травка нежным стебельком,
И ласточка, щебеча, принесется
В гнездо, свитое над моим окном
Давным-давно... Я птичку каждый год
Встречаю; спрашиваю: где летала?
Кто любовался ей? какой народ?
Не в стороне ль прекрасной побывала,
Где небо ясно, вечная весна,
Где море плещет, искрясь и синея,
И лавров гордых тянется аллея?
Далекая, волшебная страна!..
И жду я праздника. На ветке гибкой
Лист задрожит, и будет шумен лес,
Запахнет ландыш у корней древес;
И будет утро с светлою улыбкой
Вставать прохладно, будет жарок день
И ясен вечер; и ночная тень
Когда наляжет, будет месяц томный
Гулять спокойно по лазури темной;
Над озером прозрачный пар взойдет,
И соловей до утра пропоет.
И я пойду на берег одиноко,
Сквозь говора кочующей волны
Рыбачью песнь услышу издалека,
И время вспомню я другой весны...
Наполнит душу смутное томленье,
И встанут вновь забытые виденья.
Была чудесная весна!
Они на берегу сидели —
Река была тиха, ясна,
Вставало солнце, птички пели;
Тянулся за рекою дол,
Спокойно, пышно зеленея;
Вблизи шиповник алый цвел,
Стояла темных лип аллея.
Была чудесная весна!
Они на берегу сидели —
Во цвете лет была она,
Его усы едва чернели.
О, если б кто увидел их
Тогда, при утренней их встрече,
И лица б высмотрел у них
Или подслушал бы их речи —
Как был бы мил ему язык,
Язык любви первоначальной!
Он верно б сам, на этот миг,
Расцвел на дне души печальной!..
Я в свете встретил их потом:
Она была женой другого,
Он был женат, и о былом
В помине не было ни слова;
На лицах виден был покой,
Их жизнь текла светло и ровно,
Они, встречаясь меж собой,
Могли смеяться хладнокровно...
А там, по берегу реки,
Где цвел тогда шиповник алый,
Одни простые рыбаки
Ходили к лодке обветшалой
И пели песни — и темно
Осталось, для людей закрыто,
Что было там говорено,
И сколько было позабыто.