Если хочешь рай блюсти,
Чисто комнату мети,
Чтобы пол и потолок
Был пресветлый теремок.
Чтобы не было темно,
Полюби свое окно,
Чтоб была игра стекла
Незапятнанно светла.
Если хочешь нежить рай,
За цветами надзирай,
Чтобы твой цветущий сад
Был как огненный закат.
Клянусь опять найти дорогу к Раю,
И в Отчий Дом возврат мне будет дан,
Когда сполна исчерпаю обман,
В котором зерна правды я сбираю.
И к нищенскому если караваю
Касаюсь здесь,—к пределам новых стран
Я устремлю свой смелый караван,
Оазис—мой, мне зацветет он, знаю.
Когда я сам себя переборю,—
Какой еще возможен недруг властный.
За краем снов есть Голос полногласный.
Идет Тепло на смену Декабрю.
И пусть года терзаюсь в пытке страстной,—
Мне Бог—закон, и боль—боготворю.
Радуйся — Сладим-Река, Сладим-Река течет,
Радуйся — в Сладим-Реке, в Сладим-Реке есть мед,
Радуйся — к Сладим-Реке, к Сладим-Реке прильнем,
Радуйся — с Сладим-Рекой мы в Рай, мы в Рай войдем,
Радуйся — Сладим-Река поит и кормит всех,
Радуйся — Сладим-Река смывает всякий грех,
Радуйся — в Сладим-Реке вещанье для души,
Радуйся — к Сладим-Реке, к Сладим-Реке спеши,
Радуйся — Сладим-Река, Сладим-Река есть Рай,
Радуйся — в Сладим-Реке, Сладим-Реку вбирай,
Радуйся — Сладим-Река, Сладим-Река есть мед,
Радуйся — Сладим-Река, Сладим-Река зовет.
Нежность Мира? Хобот. Клык.
С корнем вырванный язык.
Гвозди, вбитые — не в тес,
А в глаза, где розы слез.
Нежность Мира? Цепкий клюв,
Что скрипит — попав, рванув,
Жить лишь может — разорвав,
Нежность Мира есть удав.
Чтоб построить материк,
Миллионный вызвать крик,
Тело к телу, этажом,
Зубом, взглядом, и ножом.
Строй людей, зверей, и рыб,
Травы, птицы, слои глыб,
Тело — к телу, дом — на дом,
Встанет остров здесь горбом.
В пляску чисел и нулей
Кровь и желчь обильно лей,
Сноп веков нагромождай,
Создан Рай, потопим Рай.
Закрутим вверху болид,
Пусть он праздник озарит,
Жатву, Море, собирай,
Создан Рай, потопим Рай.
За болидом — вниз, болид,
Светоч красных Атлантид,
Хор вулканов, начинай,
Создан Рай, потопим Рай.
Нет, нет, я не жалею,
Что мне ты был рожден.
И я любя лелею
Твой безмятежный сон.
Дитя мое, я знаю,
Что ты услада дней,
Но все дороги к Раю
Забыты меж людей.
И мне так больно, больно
Того, что в жизни ждет.
Я думаю невольно,
Пусть лучше смерть придет.
И думать так не смею,
Ведь я люблю тебя.
И я твой сон лелею,
Мучительно скорбя.
Тебя благословляя,
Скорблю, в душе своей,
Что не найдешь ты Рая,
Вплоть до исхода дней.
Седьмое Небо, блаженный Рай
Не забывай.
Мы все там были, и будем вновь,
Гласит Любовь.
Престолы Неба, сады планид —
Для всех, кто зрит.
Несчетны Солнца, жемчужность Лун —
Для всех, кто юн.
А здесь, покуда свершаем чудо
Любви к любви.
Мы вечно юны, как звонки струны,
Мой зов лови.
Я здесь сияю призывом к Маю,
Мир вброшу в звон.
О, светоч Рая, ты молодая,
Ты, сон времен.
Я Вечность — с днями, пожар — с огнями,
В ночи — набат.
Я терем новый, уток основы,
Я быстрый взгляд.
Я — здесь, с громами, с колоколами,
С игрой зарниц.
Я крик чудесных и благовестных
Весенних птиц.
Седьмое Небо, блаженный Рай
Не забывай.
Когда ты счастлив, от счастья нем,
Он здесь, Эдем.
Когда ты темен, и мрак — твой взгляд,
Он близок, Ад.
Седьмое Небо, блаженный Рай
Не забывай.
Май, Май,
Светлый рай,
Обнимай да не замай.
Май, Май,
Цветничок,
В роще светленький лужок.
Май, Май,
Свежий сон,
Колокольцев нежный звон.
Ландыш здесь,
И ландыш тут,
Это ландыши поют.
Май, Май,
Нежный весь,
Шопот там, и смехи здесь.
Как струна,
Из ветвей,
Звонко кличет соловей.
Май, Май,
Ты — Весна,
Ты — окошко для зерна.
Вдруг пошлешь
Даже снег,
На часок, для больших нег.
Май, Май,
Ты хорош,
Не забыл ни цвет, ни рожь.
Май, Май,
Ты — уста,
Трепет тела, красота.
Май, Май,
В коноплю,
В лен влагаешь ты «Люблю».
Сказок рай,
Урожай,
Поцелуй нас, Май, Май.
— Куда же ты сердце свое простираешь?
— Я его простираю к Раю.
— Но разве об Аде ничего ты не знаешь?
— Нет, не знаю.
— Есть Ад престрашный, есть Ад прегрозный,
Жгучий, морозный.
Там цепкие крючья, и те, что здесь лепы,
Попадают в вертепы.
А в этих вертепах у бесов свирепых
Есть когти преостры.
Смиритесь же, братья, побойтесь проклятья,
Побойтесь вы, сестры.
И ты устрашися, безумный свирельник,
Я пропасть твою не измерю,
Ты знаешь, ведь будешь в огне ты, бездельник.
— Не верю.
Зачем быть в Аду мне, когда я пылаю
Пресветлой свечою?
Я сердце и здесь на огне оживляю,
И радуюсь зною.
И светом рожденное жгучее Слово
Ведет нас в восторг торжества золотого,
К нетленному Раю.
Я знаю.
Развесистое древо
Сияет среди Рая.
Глядит Адам и Ева,
Глядят они вздыхая.
Сказали им, что можно
Все трогать, лишь не это,
Погибель непреложна,
Здесь слишком много света.
Не трогайте же, детки,
Красы тут непростые,
Серебряные ветки,
И листья золотые.
Растет оно из бездны,
Уводит в пропасть злую,
В темницы, что железны,
В гробницу расписную.
Но самое в нем злое,
Что есть в нем запрещенье.
О, древо роковое,
Ты сеешь возмущенье.
Под древом мягко ложе,
Усыпано цветами.
Прости, великий Боже,
Так нежно с васильками.
С багряным цветом розы
Сердца так вольно слиты,
Что все Твои угрозы
Мгновенно позабыты.
И ветки — молодые,
В них серебро сквозное,
И листья — золотые,
Как солнце золотое.
Погубит ли нас это,
Целуясь, мы не знаем,
Но лишь завет запрета
Мы называем Раем.
Адам, первично-красный,
Ликующая плоть.
Из глыбы темно-страстной
Слепил его Господь.
Узывчивая Ева,
Прозрачная душа.
На первый зов напева
Пришла к нему, спеша.
Пришла к нему в невинный,
Сияющий Эдем.
Но этот сад пустынный
Для разума был нем.
И Ева воздохнула,
И поглядел Адам.
И долгий ропот гула
Прошел по Небесам.
Совсем в средине Рая
Красивый куст расцвел.
Адам сказал, не зная,
Что это — женский пол.
И раковина Моря
Раскрылась на кусте,
С зарею цветом споря,
И споря в красоте.
И в страсти обоюдной
Адам склонялся к ней.
Обвил их изумрудный
Алмазноокий Змей.
Так пламенно горенье
Струил на них алмаз,
Что скрыл он выраженье
Змеиных этих глаз.
И дерево средь Рая,
Багряное, на снедь,
Растет — тела сжигая,
И жжет — чтобы гореть.
Менять уж невозможно,
Цвети, кто раньше цвел.
Адам сказал неложно,
Что это женский пол.
ВЯЗЬ
Ты по цветам найдешь дорогу к Раю.Вячеслав Иванов.
И ты, кого, по существу, желаю
На жизненных путях встречать везде,
Кому, звездой, любя, пою звезде,
Мне говоришь, что возвращусь я к Раю.
Но я, прошедший весь свой путь по маю,
Я, знающий, как холодно воде,
Когда ей воздух шепчет весть о льде,
Твоих желанных слов не понимаю.
Ты говоришь: «Дорога — по цветам».
Но знаешь ли, как страшно изумленье,
Когда подземный стебель стынет — Там?
В земле промерзлой жутки разветвленья.
И все пчела, и все к цветам склонен,
В звененье крыл ввожу церковный звон.
Я чувствую, как стынет небосклон,
В бесчисленных возвратах повторений
Все тех же сил, концов, начал, борений,
Отверженных и избранных племен.
То вверх, то вниз, но вечно жизнь есть сон.
Сверженье в бой, чтоб знать всю рьяность рвений,
И ведать, после, счастье замирений.
И снова гул несчетных веретен.
А я? Не совершая ли влюбленье
Цветка в цветок, с зари и до зари,
Пчела лишь собирает янтари?
У пчел есть тайны, вне досягновенья.
Мой мед — не мне. Мой воск — на алтари.
Себе хочу лишь одного: Смиренья.
Да будут беспредельны восхваленья
Того, что зажигает в сердце жар,
И крайний в сердце нам несет удар,
Клоня ресницы в сумрак усыпленья.
Красив покой безмерный. Бег мгновенья,
Навек запечатленный властью чар.
Красив усопший Месяц, Светозар.
Красивей всех — рыдающее пенье.
Снегами убеленная любовь,
Забыв огонь лобзаний и обиды,
В мерцаньи свеч внимает панихиды.
Душа, покорно саван приготовь.
Запрись. Замкнись в снежистую завею,
И ты, кого люблю я и жалею.