Ты видал ли дождь осенний, ты слыхал ли, как шуршит
он, как змеится без конца?
Темной ночью нам не спится, ты слыхал ли темной ночью,
как струится дождь небес?
Ты считал ли, расскажи мне, ты считал ли слезы сердца,
что не знают слез лица?
Темной ночью ты узнал ли, темной ночью, сколько в
сердце жгучих слов и тьмы завес?
Вот и белыя березы,
Развернув свои листы,
Под дождем роняют слезы
Освеженной красоты.
Дождь идет, а Солнце светит,
Травы нежныя блестят,
Эту нежность их заметит,
И запомнит зоркий взгляд.
Видя радость единенья
Солнца, влаги, и стеблей,
Дух твой будет как растенье,
Взор засветится светлей.
И войдет в твои мечтанья
Свежесть пышной новизны.
Это—счастие, свиданье,
Праздник Солнца и Весны!
Зеленовато-желтый мох
На чуть мерцающей бере́сте.
Паденье малых влажных крох,
Дождей отшедших слабый вздох,
Как будто слезы на погосте.
О, этих пиршественных бурь
В ветрах сметаемые крохи!
Кривой плетень. Чертополохи.
Вся в этом Русь! И, в кротком вздохе,
Сам говорю себе: Не хмурь
Свой тайный лик. Молчит лазурь.
Но будет: Вновь мы кликнем громы,
И, в небе рушась, водоемы,
Дождями ниву шевеля,
Вспоят обильные поля.
Я слушал дождь. Он перепевом звучным
Стучал во тьме о крышу и балкон,
И был всю ночь он духом неотлучным
С моей душой, не уходившей в сон.
Я вспоминал. Младенческие годы.
Деревня, где родился я и рос.
Мой старый сад. Речонки малой во́ды.
В огнях цветов береговой откос.
Я вспоминал. То первое свиданье.
Березовая роща. Ночь. Июнь.
Она пришла. Но страсть была страданье.
И страсть ушла, как отлетевший лунь.
Я вспоминал. Мой праздник сердца новый.
Еще, еще, улыбки губ и глаз.
С светловолосой, с нежной, с чернобровой,
Волна любви и звездный пересказ.
Я вспоминал невозвратимость счастья,
К которому дороги больше нет.
А дождь стучал, и в музыке ненастья
Слагал на крыше мерный менуэт.
Ты мне сказала: «Видишь дождь бегущий?
Но над дождем семирасцветный мост.
Там реки красок. Духи там и кущи.
Кователи рубинов, снов и звезд.
Беги. Наш путь к ковчегу прям и прост.
Хоть прикоснись. Я встречу лаской ждущей».
Ах, птицы райской так уклончив хвост,
А крылья райской — взгляд любви берущей.
Я побежал. Спешил. Устал. Продрог.
Но был мгновенье в семицветном храме,
На пресеченьи десяти дорог.
Домой пришел лишь с мокрыми руками.
Но ты сказала: «Сделал все, что мог».
И целовала алыми губами.
Меня крестить несли весной,
Весной, нет, ранним летом,
И дождь пролился надо мной,
И гром гремел при этом.
Пред самой церковкой моей,
Святыней деревенской,
Цвели цветы, бежал ручей,
И смех струился женский.
И прежде чем меня внесли
В притихший мрак церковный,
Крутилась молния вдали,
И град плясал неровный.
И прежде чем меня в купель
С молитвой опустили,
Пастушья пела мне свирель,
Над снегом водных лилий.
Я раньше был крещен дождем,
И освящен грозою,
Уже священником потом,
Свечою и слезою.
Я в детстве дважды был крещен,
Крестом и громным летом,
Я буду вечно видеть сон,
На век с громовым светом.
В час, как в звонах, и светло,
Солнце в первый раз взошло,
Чудо-Древо возросло.
Свод листвы его широк,
Каждый новый день — цветок,
Ал — расцвет, но краток — срок.
В час, как Солнце в первый раз
Засветилося для нас,
Вспыхнул мрак, и вновь погас,
И от света отойдя,
Тучей стал, гнездом дождя,
Бродит, небо бороздя.
Ходит, бродит, часа ждет,
Сеет дождь, и сыплет лед,
Снегом долы обоймет.
Но, рассыпав снег и град,
Дождевой сплетя наряд,
Мрак уходит в пышный сад.
Сад — Закат, цветок — Восток,
В каждой зоре — уголек.
Вечен свежих зорь поток.
Зори к зорям — берега,
Изумруд морей — луга,
Дождь — живые жемчуга.
Лед — сияющий алмаз,
Снег — опал, пуховый час,
Зори — в зори вводят нас.
Я сидел под Деревом Зеленым,
Это Ясень, ясный Ясень был.
Вешний ветер шел по горным склонам,
Крупный дождь он каплями дробил.
Я смотрел в прозрачную криницу,
Глубь пронзал, не достигая дна.
Дождь прошел, я сердцем слушал птицу,
С птицей в ветках пела тишина.
Я искал Загадке—разрешенья,
Я дождался звезд на высоте,
Но в душе, как в ветках, только пенье,
Лист к листу, и звук мечты к мечте.
Ясень был серебряный, нехмурый,
Добрый весь с зари и до зари,
Но с звездой—колонной темнобурой
Ствол его оделся в янтари.
И пока звезда с зарей боролась,
И дружины звезд, дрожа, росли,
Пел успокоительный мне голос,
В сердце, здесь, и в Небе, там вдали.
И вершину Ясеня венчая,
Сонмы нежных маленьких цветков
Уходили в Небо вплоть до Рая,
По пути веков и облаков.
Люди добрые, вы большущие,
Сапоги у вас все с подошвами.
Ах, дожди, дожди, сверху льющие,
Чтоб ушли огни, стали прошлые!
Посудите же! Я Лесуночка.
Инструментик мой — балалаечка.
У меня своя в мыслях луночка,
Я в густом лесу многознаечка.
Знаю цвет любви и разрыв-траву,
Знаю смехами литься звонкими,
Землянику жду, костянику рву,
Убираю лес я опенками.
Сею гнездами я вам рыжики,
Крашу листья я желто-красные.
Ноют зяблики, плачут чижики,
Мне в глаза взглянув распрекрасные.
Но Зима грозит, снаряжается,
Словно волк идет к нам от Севера,
Так вот в разуме все мешается.
Где поля мои с духом клевера!
Из конца в конец лишь атавами
Ветер тешится вслед за косами.
И крикливыми вдаль оравами
Журавли летят долгоносые.
Утром — зимники, росы сильные,
И во все Мороз дунул стороны.
Где вы, цветики? Спят, умильные.
Только каркают сверху вороны!