Не грусти, что листья
С дерева валятся, —
Будущей весною
Вновь они родятся, — А грусти, что силы
Молодости тают,
Что черствеет сердце,
Думы засыпают… Только лишь весною
Тёплою повеет —
Дерево роскошно
Вновь зазеленеет… Силы ж молодые
Сгибнут — не вернутся;
Сердце очерствеет,
Думы не проснутся!
(На мотив Т. Шевченко)
Думы мои, думы,
Думы, мои дети!
На смех породило
Горе вас на свете.
Горе вас родило,
Горе вспеленало;
А тоска над вами
Плакала, рыдала.
Почему ж слезами
Вас не затопило?
Мне без вас бы легче
Жить на свете было.
Думы мои, думы,
Что мне делать с вами?..
Кину я вас в реку, —
Ходите волнами;
Брошу вас на ветер, —
Тучами несетесь;
Схороню в лес темный, —
Соловьем зальетесь;
Кину вас в огонь я,
Думаю, сгорите, —
Вы же предо мною
Плачете, стоите!
Думы ж мои, думы,
Что ж мне делать с вами?
Кинуть, знать, придется
Вас мне сиротами!
Лягу я в могилу,
Оченьки закрою;
Прилетайте ж, думы,
Плакать надо мною.
На мою могилу
Падайте слезами,
Вырастайте, думы,
Надо мной цветами…
Черствеет сердце, меркнет ум…
Грудь надрывается от боли…
Под гнетом горьких чувств и дум
Поется грустно поневоле.Мне негде дум отрадных взять:
Кругом меня мертво и сухо.
Там трудно мыслить и дышать,
Где стон и вопли слышит ухо.Где в летний зной из облаков
На землю дождь не упадает,
Там ни травы нет, ни цветов,
Бурьян там горький вырастает.Там песнь моя всегда горька,
Как тот бурьян в степи безводной:
Звучит в ней горе да тоска,
Да плач над долей безысходной!
Много спели горьких песен
В этой жиани мы тяжелой;
Легкий смех нам неизвестен,
Песни нет у нас веселой.Большинство людей суровых
От певцов печали старой
Просят дум и песен новых,
Иль сатиры злой и ярой.Наше пенье им не любо, —
Светлой радости в нем мало.
Что за диво! — Очень грубо
Горе в лапах нас сжимало.Из когтей его могучих
Вышли мы порядком смяты
И запасом слез горючих,
Дум мучительных богаты.Для изнеженного слуха
Наше пенье не годится;
Наши песни режут ухо, —
Горечь сердца в них таится!
Где ты, моя юность?
Где ты, моя сила?..
Горькая кручина
Грудь мою сдавила.Голове поникшей
Тяжело подняться;
Думы в ней, как тучи
Черные, роятся; И сквозь эти тучи
Солнце не проблещет;
Сердце, точно голубь
Раненый, трепещет.Эх, судьба-злодейка!
Ты меня сгубила;
В мрачный, тесный угол
Злой нуждой забила.Вот моя каморка —
Грязная, сырая;
Чуть во мраке светит
Свечка, догорая.Вот у стенки столик;
Вот два ветхих стула;
В уголке икона
В мраке утонула.Вот моя подруга
В безотрадной доле,
Шьет она, трудится,
Убиваясь в горе.Вот лежит в постели,
Бледная, худая,
Охает и стонет
Мать моя больная.Холодно в каморке;
Коченеют члены.
Затопил бы печку —
Дров нет ни полена.Голова кружится;
Все чернее думы;
И стоишь да плачешь,
Грустный и угрюмый.И невольно в сердце
Злоба закипает
На того, кто в свете
Злой нужды не знает.
Посвящается И. И. БарышевуСмолкли зимние метели,
Вьюги миновали,
Светит солнышко отрадно,
Дни весны настали.Поле зеленью оделось, —
Соловьи запели,
А меня недуг тяжелый
Приковал к постели.Хорошо весной живется,
Дышится вольнее,
Да не мне, — меня злой кашель
Душит все сильнее.И нерадостная дума
Душу мне тревожит:
«Скоро ты заснешь навеки,
В гроб тебя уложат.И в холодную могилу
Глубоко зароют,
И от дум и от заботы
Навсегда укроют».Пусть и так! расстаться с жизнью
Мне не жаль, ей-богу!
И без скорби я отправлюсь
В дальнюю дорогу… В жизни радости так мало,
Горя же довольно.
И не с жизнью мне расстаться
Тяжело и больно.Тяжело мне кинуть дело,
Избранное мною, —
Что, не конча труд начатый,
Я глаза закрою.Жаль мне то, что в жизни этой
Сделал я немного.
И моею горькой песней
Дар принес убогий.Ты прости же, моя песня! —
Петь нет больше мочи…
Засыпай, больное сердце!
Закрывайтесь, очи.
Полдень. Тихо в поле.
Ветерок не веет,
Точно сон-дремоту
Нарушать не смеет.
Лишь в траве кузнечик,
Спрятавшись, стрекочет, —
Слышишь, точно кто-то
В поле косу точит.
И томит дремота,
Душу обнимая…
Лег в траву я. Грезит
Дума, засыпая…
Вот я вижу поле
Дальнее, родное —
И над ним без тучек
Небо голубое.
Жарко, воздух душен —
Солнце припекает…
Девушка-батрачка
Сено подгребает.
Под лучами солнца
Жарится, бедняжка;
Липнет к ее телу
Белая рубашка.
На груди батрачки
Ворот распустился,
И платочек красный
С головы свалился…
Тяжело, неровно
Грудь, волнуясь, дышит;
На щеках горячих
Жар-румянец пышет;
Распустились косы,
Падают на плечи, —
И звучат тоскливо
Девушкины речи:
«Ты вот от жары-то
Спрятался, поди-ка;
Я же здесь на солнце
Жарюсь, горемыка…»
Я ей отвечаю:
«Бросила б работу, —
Под такой жарою
Дело не в охоту!» —
«Бросила б работу!
Да ведь как же бросить?
А придет хозяин
Да работу спросит?
Я не дочь родная, —
Девка нанятая;
Нанялась — так делай,
Устали не зная.
Делай, хоть убейся,
Не дадут потачки…
Тяжела ты доля, —
Долюшка батрачки!»
Сон одолевает,
Дума засыпает…
Снится ей, что вечер
Тихий наступает.
Неба край сияет
Золотой зарею;
Воздух свеж и пахнет
Скошенной травою.
Девушка-батрачка,
Прислонясь у тына,
Смотрит в перелесок, —
На лице кручина…
Вот из перелеска
Песня раздается,
В воздухе росистом
И звенит, и льется…
И из перелеска,
Узкою тропою,
Вышел в поле парень
На плече с косою
Подошел он к тыну,
Девушку ласкает, —
Девушка, целуя,
Парня обнимает…
Говорит: «Желанный!
Долго ли нам биться:
От людей украдкой
Видеться, сходиться?
Нет нам светлой доли, —
Нет нам, видно, счастья!..
У людей жизнь — вёдро:
А у нас — ненастье…
У людей свой угол,
У людей есть поле, —
А у нас с тобою
Ни угла, ни воли…» —
«Потерпи, голубка!
Не тужи о доле;
Будет у нас угол,
Будет у нас поле…
Потерпи, голубка!
Разживусь казною —
И в селе избу я
Светлую построю.
Над избой прилажу
Я коньки резные;
Сделаю у окон
Ставни расписные.
Обсажу ветлами
У избы крылечко…
На крылечко выйдешь
Ты, мое сердечко!..
И меня из поля
Будешь дожидаться, —
Будут на нас люди,
Глядя, дивоваться!..»
И под эти речи
Позабыто горе, —
И батрачка верит,
Верит светлой доле.
Хорошо ей, любо…
Смотрит парню в очи…
В поле же ложится
Тихий сумрак ночи.