Все лето стрекоза в то только и жила,
Что пела;
А как зима пришла,
Так хлеба ничево в запасе не имела.
И просит муравья: помилуй, муравей!
Не дай пропасть мне в крайности моей.
Нет хлеба ни зерна и как мне быть не знаю.
Не можешь ли меня хоть чем-нибудь ссудить,
Чтоб уж хоть кое-как до лета мне дожить.
А лето как придет, я право обещаю
Все лето стреказа в то только и жила,
Что пела;
А как зима пришла,
Так хлеба ничево в запасе не имела.
И просит муравья: помилуй, муравей!
Не дай пропасть мне в крайности моей.
Нет хлеба ни зерна и как мне быть не знаю.
Не можешь ли меня хоть чем нибудь ссудить,
Чтоб уж хоть кое как до лета мне дожить.
А лето как прийдет, я право обещаю
Кащей, ты дурно поступаешь,
Когда лишь в то живешь, что деньги собираешь
И первым их своим блаженством почитаешь.
Ну, если час такой найдет,
Что деньги есть, да хлеба нет?
Вот ты мне смехом отвечаешь,
Да смех твой, может быть, пройдет,
Дай только рассказать мне нечто наперед.
В каком-то городе два человека жили,
Прилежность и труды в делах употребя,
К успеху лучшая надежда на себя.
Все знают,
Что перепелки гнезды вьют
Задолго перед тем когда поля цветут,
А не тогда как хлебы поспевают.
Одна оплошнее подруг своих была,
Работою отстала;
Гнезда вовремя не свила,
Прилежность и труды в делах употребя,
Надежда лучшая к успеху на себя.
Все знают,
Что перепелки гнезды вьют,
Когда хлеба еще далеко не цветут,
А не тогда, когда почти уж поспевают;
То есть порой
Такой,
Когда весна лишь наступает
На простяков всегда обманщики бывали
Равно в старинные и в наши времена.
Ухватка только не одна,
Какую обмануть народ употребляли;
А первых на обман жрецов,
Бывало, в старину считали.
От наших нынешних попов
Обманов столько нет: умняе люди стали.
А чтоб обманывать народ,
Жрецов был первый способ тот,