Теплый ветер веет мне в лицо,
Солнце низко, вечер близко,
Томен день, как одалиска.
Ветер теплый веет мне в лицо.
Жизни странной плоское кольцо
Скоро сплющу в форме диска.
Теплый ветер веет мне в лицо,
Солнце низко, вечер близко.
Кругом насмешливые лица, —
Сражен безумный Дон-Кихот.
Но знайте все, что есть светлица,
Где Дон-Кихота дама ждет.
Рассечен шлем, копье сломалось,
И отнят щит, и порван бант,
Забыв про голод и усталость,
Лежит убитый Росинант.
В изнеможении, в истоме
Пешком плетется Дон-Кихот.
Он знает, что в хрустальном доме
Царица Дон-Кихота ждет.
Он тёмен и суров, — и взор его очей,
Пугая чистых дев и радостных детей,
Прельщает зрелых жён, и отроков порочных
Тревожит в сонной мгле мечтаний полуночных.
В очах его тоска, и бледен цвет лица.
Потупит очи он — похож на мертвеца.
Черты его лица смешны и безобразны, —
Но им волнуют жён и отроков соблазны.
Я лицо укрыл бы в маске,
Нахлобучил бы колпак
И в бесстыдно-дикой пляске
Позабыл бы кое-как
Роковых сомнений стаю
И укоры без конца —
Всё, пред чем не поднимаю
Незакрытого лица.
Гулкий бубен потрясая
Высоко над головой,
Я помчался б, приседая,
Дробь ногами выбивая,
Пред хохочущей толпой,
Вкруг литого, золотого,
Недоступного тельца,
Отгоняя духа злого,
Что казнит меня сурово
Скудной краскою лица.
Что ж меня остановило?
Или это вражья сила
Сокрушила бубен мой?
Отчего я с буйным криком
И в безумии великом
Пал на камни головой?
Проходит она торопливо
На шумных путях городских,
Лицо закрывая стыдливо
Повязкой от взоров людских:
Пожаром её опалило,
Вся кожа лица сожжена,
И только глаза защитила
Своими руками она.
В пожаре порочных желаний
Беспомощно дух мой горел,
И только усладу мечтаний
Спасти от огня я успел.
Я жизни свободной не знаю,
В душе моей — мрачные сны,
Я трепетно их укрываю
Под нежною тканью весны.
Не смейся над моим нарядом,
Не говори, что для него я стар, —
Я зачарую властным взглядом,
И ты познаешь силу чар.
Я набекрень надвину шляпу,
Я плащ надену на плечо, —
Ты на плече увидишь лапу, —
Химеры дышат горячо.
С моим лицом лицо химеры
Увидишь рядом ты.
Ты слышишь, слышишь запах серы?
И на груди моей цветы.
Кинжал. Смеёшься? Стары ножны?
Но он увёртлив, как змея.
Дрожишь? Вы все неосторожны.
Я не смешон. Убью. Безумен я.
Неизвестность, неизбежность, вот где лучший сок времен.
Ходишь, ходишь по дорогам, вещей тайной окружен.
Смотришь в домы, смотришь в лица, смотришь в души и в сердца.
Петли мудрых сетей вяжешь, вяжешь, вяжешь без конца.
Вот на мир накинул сети, вот и мир уж весь пленен.
И никто не спросит мудрый: — «Хитрый путник, кто же он?»
Неизбежность утомила, мудрость молится Отцу,
Петли вьются туже, туже, путь мой клонится к концу.
Выпит вылит без остатка сладкий, терпкий яд времен.
Мир в сетях, но что ж мне в мире? сердце просится в полон.
Сердце жаждет милой дамы с смуглой бледностью в лице,
И несет ей мудрый странник зелень камень на кольце.
Этот камень тайной слова, тайной лет заворожен
И спасает он от злого навождения времен.