Он, дескать, глуп. Он, дескать, мал.
А наш глупыш, собой владея,
С большим умом осуществлял
Свои дурацкие идеи.
Под столбом лежит ледышка.
У ледышки передышка.
Подойду к столбу и там
Вновь ледышку наподдам.
И она вперёд умчится.
Это я иду учиться.
Посадили игрушку на полку,
И бедняжка грустит втихомолку,
Что она не игрушка,
Что она безделушка,
От которой ни проку, ни толку.
Посадили игрушку на полку.
Приходил я в первый класс
По одной из трёх дорог.
Приходилось каждый раз
Выбирать одну из трёх.
Первая из них была
Длинной улицей села.
Там из окон, из ворот
Всё поглядывал народ.
Я товарищей встречал,
Различал их за квартал,
То кого-то поджидал,
То кого-то догонял.
А вторая за мостом
Потаённою тропой
Вьётся в ельнике густом.
Птиц послушай. Песню спой.
Посиди чуть-чуть на пне
Сам с собой наедине.
Третья тропка коротка.
Три минуты до звонка.
Мчишься, голову сломя,
Между первыми двумя.
Берегите тигров, детки!
Я же зверь ужасно редкий!
Но, пожалуйста, меня
Берегитесь, как огня!
В нелепо-радостной погоне
Прыжками, будто кенгуру,
Бегут стреноженные кони
И вьются гривы на ветру.
Покажем, мол, что мы не клячи,
Что наше место — на бегах.
На четырёх, мол, всякий скачет,
А поскачи на трёх ногах!
Чайки, чайки! Где ваш дом?
Чайки, чайки, где ваш дом?
На земле?
На волне?
Или в синей вышине?
Ну, конечно, на земле!
На земле рождаемся.
Ну, конечно, на волне!
На волне качаемся.
Ну, конечно, в вышине!
В вышине летаем.
Вот где, вот где мы живём!
Вот где обитаем!
Денег мало в семье. Но зато в полутьме магазина
Книжек хоть отбавляй
«Мойдодыр», «Гулливер», «Буратино» –
Книжный рай!
Вот бы нынешних нас да к былому прилавку,
Мы б такую устроили давку.
А бывало, один я на весь магазин
И прекрасные книги листаю один.
Только делаю вид, что листаю,
А на самом-то деле читаю.
Кто-то молча из рук моих книжку возьмёт
И посмотрит, какая цена,
И любимую сказку мою унесёт.
Пусть уносит. Она прочтена!
О радость жизни, детская игра!
Век не уйти с соседского двора.
За мной являлась мать. Но даже маме
В лапту случилось заиграться с нами.
Чего ж ей, великанше, делать тут?
В неё ж мячом всех раньше попадут.
Кидать кидали, да не попадали.
И к ужину обоих долго ждали.
Раньше были мы икрою, ква-ква!
А теперь мы все — герои, ать-два!
Головастиками были — ква-ква!
Дружно хвостиками били — ать-два!
А теперь мы — лягушата, ква-ква!
Прыгай с берега, ребята! Ать-два!
И с хвостом и без хвоста
Жить на свете — красота!
Как нарисовать портрет ребёнка?
Раз! — и убежит домой девчонка,
И сидеть мальчишке надоест.
Но художник, кисть макая в краски,
Малышам рассказывает сказки,
И они не трогаются с мест.
Как нарисовать портрет цветка?
Он не убежит наверняка,
А художник рвать его не станет.
Пусть цветок растёт себе, не вянет,
Пусть попляшет он от ветерка,
Подождёт шмеля иль мотылька
И на солнце, не мигая, глянет.
Отворяй, Лиса, калитку!
Получай, Лиса, открытку!
На открытке есть картинка:
Хвост морковки и дубинка.
А написано в открытке:
«Собирай свои пожитки
И убирайся вон из нашего леса!!!
С приветом, Заяц».
В дневнике заданья на дом
И стоят отметки рядом.
До чего же хороши!
Ну-ка, мама, подпиши!
Вот девочка Марина.
А вот её машина.
— На, машина, чашку.
Ешь, машина, кашку.
Вот тебе кроватка,
Спи, машина, сладко.
Я тобою дорожу,
Я тебя не завожу.
Чтобы ты не утомилась,
Чтобы ты не простудилась,
Чтоб не бегала в пыли.
Спи, машина, не шали!
Вдруг машина заболела:
Не пила она, не ела,
На скамейке не сидела,
Не играла, не спала,
Невесёлая была.
Навестил больную Мишка,
Угостил конфетой «Мишка».
Приходила кукла Катя
В белом чистеньком халате.
Над больною целый час
Не смыкала Катя глаз.
Доктор знает всё на свете.
Первоклассный доктор — Петя
(Петя кончил первый класс),
И машину доктор спас.
Доктор выслушал больную,
Грузовую,
Заводную,
Головою покачал
И сказал:
— Почему болеет кузов?
Он не может жить без грузов.
Потому мотор простужен,
Что мотору воздух нужен.
Надоело
Жить без дела –
И машина заболела.
Ей не нужно тишины,
Ей движения нужны.
Как больную нам спасти?
Ключик взять –
И завести!
Деньги и в детстве приятно иметь,
Особенно медь,
Чтоб ею греметь.
Пальцами раскрутишь пятачок,
Станет он вертеться, как волчок,
Спляшет на столе и на полу.
А зимой прижмёшь его к стеклу,
К белому,
Совсем заиндевелому, –
Тут же от тепла твоей руки
На стекле проступят пятаки,
И сквозь круглое окошечко в стекле
Будет видно, что творится на земле.
А выбрать колеблешься то или это,
Орёл или решка — взлетает монета,
И с помощью денег решаешь судьбу
По цифре нарядной или по гербу.
Синяк объявился — приложим пятак.
Нет, деньги и в детстве — совсем не пустяк.
Два года для школьника страшная разница.
Вот рядом со мною сидит старшеклассница.
И вдруг на меня устремляется взгляд,
Которым пленен мой двоюродный брат.
Мне все старшеклассницы кажутся старыми,
Но дрогнул и я перед этими чарами.
Глядит на меня, будто я — это он.
О счастье, что я ни в кого не влюблён!
Отец мой не свистел совсем,
Совсем не напевал.
Не то, что я, не то, что я,
Когда я с ним бывал.
Не в полный голос, просто так,
Не пел он ничего.
Все говорят, что голос был
У папы моего.
Певцом не стал, учил детей,
В трёх войнах воевал…
Он пел для мамы, для гостей.
Нет, он не напевал.
А что мы просто так поём –
Та-ра да ти-ри-ри, –
Наверное, звучало в нём,
Но где-то там, внутри.
Недаром у него была
Походка так легка,
Как будто музыка звала
Его издалека.
Кошке снился страшный сон,
Будто кошку слопал слон,
И она принуждена
Жить в животике слона.
Ну, попала я впросак!
Нет мышей и полный мрак.
Ведь без окон сделан слон.
Хорошо, что это сон!
На комод забрался ёжик.
У него не видно ножек.
У него, такого злючки,
Не причесаны колючки,
И никак не разберешь —
Щётка это или ёж?
Спи, мой мальчик! Птицы спят;
Накормили львицы львят;
Прислонясь к дубам, заснули
В роще робкие косули;
Дремлют рыбы под водой;
Почивает сом седой.
Только волки, только совы
По ночам гулять готовы,
Рыщут, ищут, где украсть,
Разевают клюв и пасть.
Зажжена у нас лампадка.
Спи, мой мальчик, мирно, сладко.
Спи, как рыбы, птицы, львы,
Как жучки в кустах травы,
Как в берлогах, норах, гнездах
Звери, легшие на роздых…
Вой волков и крики сов,
Не тревожьте детских снов!
Облака опять поставили
Паруса свои.
В зыбь небес свой бег направили,
Белые ладьи.
Тихо, плавно, без усилия,
В даль без берегов
Вышла дружная флотилия
Сказочных пловцов.
И, пленяясь теми сферами,
Смотрим мы с полей,
Как скользят рядами серыми
Кили кораблей.
Но и нас ведь должен с палубы
Видит кто-нибудь,
Чье желанье сознавало бы
Этот водный путь!
В мире слов разнообразных,
Что блестят, горят и жгут, —
Золотых, стальных, алмазных, —
Нет священней слова: «труд»!
Троглодит стал человеком
В тот заветный день, когда
Он сошник повел к просекам,
Начиная круг труда.
Все, что пьем мы полной чашей,
В прошлом создано трудом:
Все довольство жизни нашей,
Все, чем красен каждый дом.
Новой лампы свет победный,
Бег моторов, поездов,
Монопланов лет бесследный, —
Все — наследие трудов!
Все искусства, знанья, книги —
Воплощенные труды!
В каждом шаге, в каждом миге
Явно видны их следы.
И на место в жизни право
Только тем, чьи дни — в трудах:
Только труженикам — слава,
Только им — венок в веках!
Но когда заря смеется,
Встретив позднюю звезду, —
Что за радость в душу льется
Всех, кто бодро встал к труду!
И, окончив день, усталый,
Каждый щедро награжден,
Если труд, хоть скромный, малый,
Был с успехом завершен!
Мне опять приснились дебри,
Глушь пустынь, заката тишь.
Желтый лев крадется к зебре
Через травы и камыш.
Предо мной стволы упрямо
В небо ветви вознесли.
Слышу шаг гиппопотама,
Заросль мнущего вдали.
На утесе безопасен,
Весь я — зренье, весь я — слух.
Но виденья старых басен
Возмущают слабый дух.
Крылья огненного змея
Не затмят ли вдруг закат?
Не взлетит ли, искры сея,
Он над нами, смерти рад?
Из камней не выйдет вдруг ли
Племя карликов ко мне?
Обращая ветки в угли,
Лес не встанет ли в огне?
Месяц вышел. Громче шорох.
Зебра мчится вдалеке.
Лев, взрывая листьев ворох,
Тупо тянется к реке.
Дали сумрачны и глухи.
Хруст слышнее. Страшно. Ведь
Кто же знает: это ль духи
Иль пещеры царь — медведь!
Синие, чистые дали
Между зеленых ветвей
Бело-молочными стали…
Ветер играет смелей.
Говор негромкого грома
Глухо рокочет вдали…
Все еще веет истома
От неостывшей земли.
Птицы кричали и смолкли;
С каждым мгновеньем темней.
В небо выходит не полк ли
Сумрачных, страшных теней.
Вновь громовые угрозы,
Молнии резкий зигзаг.
Неба тяжелые слезы
Клонят испуганный мак.
Ливень, и буря, и где-то
Солнца мелькнувшего луч…
Русское, буйное лето,
Месяцы зноя и туч!
В нашем доме мыши поселились
И живут, и живут!
К нам привыкли, ходят, расхрабрились,
Видны там и тут.
То клубком катаются пред нами,
То сидят, глядят:
Возятся безжалостно ночами,
По углам пищат.
Утром выйдешь в зал, — свечу объели,
Масло в кладовой,
Что поменьше, утащили в щели…
Караул! разбой!
Свалят банку, след оставят в тесте,
Их проказ не счесть…
Но так мило знать, что с нами вместе
Жизнь другая есть.
(Палиндромы)
Я — арка края.
Атака заката.
О, лета тело!
Ала зала.
Цветики убогие северной весны,
Веете вы кротостью мирной тишины.
Ландыш клонит жемчуг крупных белых слез,
Синий колокольчик спит в тени берез,
Белая фиалка высится, стройна,
Белая ромашка в зелени видна,
Здесь иван-да-марья, одуванчик там,
Желтенькие звезды всюду по лугам,
Изредка меж листьев аленький намек,
Словно мох, бессмертный иммортель-цветок, —
Белый, желтый, синий — в зелени полян,
Скромный венчик небом обделенных стран.
За полем снежным — поле снежное,
Безмерно-белые луга;
Везде — молчанье неизбежное,
Снега, снега, снега, снега!
Деревни кое-где расставлены,
Как пятна в безднах белизны:
Дома сугробами задавлены,
Плетни под снегом не видны.
Леса вдали чернеют, голые, —
Ветвей запутанная сеть.
Лишь ветер песни невесёлые
В них, иней вея, смеет петь.
Змеится путь, в снегах затерянный:
По белизне — две борозды…
Лошадка, рысью неуверенной,
Новит чуть зримые следы.
Но скрылись санки — словно, белая,
Их поглотила пустота;
И вновь равнина опустелая
Нема, беззвучна и чиста.
И лишь вороны, стаей бдительной,
Порой над пустотой кружат,
Да вечером, в тиши томительной,
Горит оранжевый закат.
Огни лимонно-апельсинные
На небе бледно-голубом
Дрожат… Но быстро тени длинные
Закутывают всё кругом.
Ночи светлой, ночи летней
Сумрак лег над далью сонной.
Цвет и краски незаметней,
Воздух дышит благовонный.
То река иль то дорога
Вьет меж потемневших пашен?
К небу ветви поднял строго
Старый дуб, суров и страшен.
Огоньки в окошках блещут,
Небо чище и открытой,
В нежной сини чуть трепещут
Пары телеграфных нитей…
Санки, в радостном разбеге,
Покатились с высоты.
Белая, на белом снеге
Предо мной смеёшься ты.
Чуть дрожат, качаясь, сосны,
С моря веет ветерок…
Верю: снова будут вёсны,
День счастливый недалёк.
Нет ни ужаса, ни горя:
Улыбнулся детский лик,
И морозный ветер с моря
В душу ласково проник.
Надо лёгким быть, как санки,
Надо жить лишь для игры,
И лететь во глубь, к полянке,
Склоном сглаженной горы!
Снова в радостном разбеге
Санки мчатся с высоты,
И, упав, на белом снеге,
Белая, смеёшься ты!
Опьяняет смелый бег.
Овевает белый снег.
Режут шумы тишину.
Нежат думы про весну.
Взглядом, взглядом облелей!
Рядом, рядом — и скорей!
Твой ли стан склонен ко мне?
Все ль обман и сон во сне?
Мир во власти зимних нег,
Миги застит дымный снег.
Я слежу дозором
Медленные дни.
Пред пристальным взором
Светлеют они.
Люблю я березки
В Троицын день,
И песен отголоски
Из ближних деревень.
Люблю я шум без толку,
Когда блестит мороз,
В огнях и в искрах елку,
Час свершенных грез.
И братские бокалы,
Счастье — Новый год!
Вечно неусталый
Времени оборот.
Люблю я праздник чудный
Воскресенье Христа.
Поцелуй обоюдный
Сближает уста.
И дню Вознесения
Стихи мои.
Дышит нега весенняя,
Но стихли ручьи.
Так слежу дозором
Времени оборот.
Пред пристальным взором
Прекрасен весь год.
На веселой спевочке,
В роще, у реки,
Мальчик и две девочки
Говорят стихи.
Это — поздравление
Бабушке: она
Завтра день рождения
Праздновать должна.
Мальчик запевалою
Начинает так:
«Нашу лепту малую
Преданности в знак…»
И сестренки вдумчиво
Оглашают лес,
Вторя: «Детский ум чего
Просит у небес…»
Песенка нескладная
Стоит им труда…
А вблизи, прохладная,
Катится вода.
Рядом — ели острые,
Белизна берез;
Над цветами — пестрые
Крылышки стрекоз.
Реют однодневочки,
Бабочки весны…
Мальчик и две девочки,
Ах, как им смешны!
В ярком летнем свете,
В сквере, в цветнике,
Маленькие дети
Возятся в песке:
Гречники готовят,
Катят колесо,
Неумело ловят
Палочкой серсо;
Говорят, смеются,
Плачут невпопад, —
В хоровод сплетутся,
Выстроятся в ряд;
Все, во всем — беспечны,
И, в пылу игры,
Все — добросердечны…
Ах! лишь до поры!
Сколько лет им, спросим.
Редкий даст ответ:
Тем — лет пять, тем — восемь,
Старше в круге нет.
Но, как знать, быть может,
Здесь, в кругу детей, —
Тот, кто потревожит
Мглу грядущих дней, —
Будущий воитель,
Будущий мудрец,
Прав благовеститель,
Тайновед сердец;
Иль преступник некий,
Имя чье потом
Будет жить вовеки,
Облито стыдом…
Скрыты в шуме круга
Оба, может быть,
И сейчас друг друга
Погнались ловить;
И, смеясь затеям,
Вот несется вскачь
С будущим злодеем
Будущий палач!
Маленькие дети!
В этот летний час
Вся судьба столетий
Зиждется на вас!
Палочка-выручалочка,
Вечерняя игра!
Небо тени свесило,
Расшумимся весело,
Бегать нам пора!
Раз, два, три, четыре, пять,
Бегом тени не догнать.
Слово скажешь, в траву ляжешь.
Черной цепи не развяжешь.
Снизу яма, сверху высь,
Между них вертись, вертись.
Что под нами, под цветами,
За железными столбами?
Кто на троне? кто в короне?
Ветер высью листья гонит
И уронит с высоты…
Я ли первый или ты?
Палочка-выручалочка,
То-то ты хитра!
Небо тени свесило,
Постучи-ка весело
Посреди двора.