Сладко после дождя теплая пахнет ночь.
Быстро месяц бежит в прорезях белых туч.
Где-то в сырой траве часто кричит дергач.
Вот к лукавым губам губы впервые льнут.
Вот, коснувшись тебя, руки мои дрожат…
Минуло с той поры только шестнадцать лет.
Душа моя — как полная луна:
Холодная и ясная она.
На высоте горит себе, горит —
И слез моих она не осушит;
И от беды моей не больно ей,
И ей невнятен стон моих страстей;
А сколько здесь мне довелось страдать —
Душе сияющей не стоит знать.
Здравствуй, песенка с волн Адриатики!
Вот, сошлись послушать тебя
Из двух лазаретов солдатики,
Да татарин с мешком, да я.
Хорошо, что нет слов у песенки:
Всем поет она об одном.
В каждое сердце по тайной лесенке
Пробирается маленький гном.
Да, да! В слепой и нежной страсти
Переболей, перегори,
Рви сердце, как письмо, на части,
Сойди с ума, потом умри.
И что ж? Могильный камень двигать
Опять придется над собой,
Опять любить и ножкой дрыгать
На сцене лунно-голубой.
ак больно мне от вашей малости,
От шаткости, от безмятежности.
Я проклинаю вас — от жалости,
Я ненавижу вас — от нежности.
О, если б вы сумели вырасти
Из вашей гнилости и вялости,
Из……….болотной сырости,
Из…………………….
Время легкий бисер нижет:
Час за часом, день ко дню…
Не с тобой ли сын мой прижит?
Не тебя ли хороню?
Время жалоб не услышит!
Руки вскину к синеве, -
А уже рисунок вышит
На исколотой канве.
12 декабря 1907
Москва
Во мне конец, во мне начало.
Мной совершенное так мало!
Но все ж я прочное звено:
Мне это счастие дано.
В России новой, но великой,
Поставят идол мой двуликий
На перекрестке двух дорог,
Где время, ветер и песок…
Лэди долго руки мыла,
Лэди крепко руки терла.
Эта лэди не забыла
Окровавленнаго горла.
Лэди, лэди! Вы как птица
Бьетесь на безсонном ложе.
Триста лет уж вам не спится —
Мне лет шесть не спится тоже.
192
1.
Черные тучи проносятся мимо
Сел, нив, рощ.
Вот потемнело и пыль закрутилась, –
Гром, блеск, дождь.
Соснам и совам потеха ночная:
Визг, вой, свист.
Ты же, светляк, свой зеленый фонарик
Спрячь, друг, в лист.
Палкой щупая дорогу,
Бродит наугад слепой,
Осторожно ставит ногу
И бормочет сам с собой.
А на бельмах у слепого
Целый мир отображен:
Дом, лужок, забор, корова,
Клочья неба голубого —
Все, чего не видит он.
Леди долго руки мыла,
Леди крепко руки тёрла.
Эта леди не забыла
Окровавленного горла.
Леди, леди! Вы как птица
Бьётесь на бессонном ложе.
Триста лет уж вам не спится —
Мне лет шесть не спится тоже.
Стыд неучтивому гостю, рукой отстранившему чашу.
Вдвое стыднее, поэт, прозой ответить на стих.
Слушай же, Вакха любимец! Боюсь, прогневал ты Флору,
Дерзкою волей певца в мед обративши «Полынь».
Перешагни, перескачи,
Перелети, пере- что хочешь —
Но вырвись: камнем из пращи,
Звездой, сорвавшейся в ночи…
Сам затерял — теперь ищи…
Бог знает, что̀ себе бормочешь,
Ища пенснэ или ключи.
Перешагни, перескочи,
Перелети, пере- что хочешь —
Но вырвись: камнем из пращи,
Звездой, сорвавшейся в ночи…
Сам затерял — теперь ищи…
Бог знает, что себе бормочешь,
Ища пенсне или ключи.
Не жди, не уповай, не верь:
Всё то же будет, что теперь.
Глаза усталые смежи,
В стихах, пожалуй, ворожи,
Но помни, что придет пора –
И шею брей для топора.
[Как мячик, ] скачет по двору
[Вертлявый] воробей.
Всё ты, мечта привычная,
Поешь в душе моей.
……………………………………
Ах, жить, о смерти думая,
Уютно и легко.