Найдено стихов - 15.
Все стихи показаны на одной странице.
Прокручивайте страницу вниз, чтобы посмотреть все стихи.
Я тебя помню в голубой рубашке
Под сенью радушного крова.
Ты пил из фарфоровой чашки
Чай у Разумника Иванова.
Точно лен, волнистые пряди
По плечам твоим спускались,
Из-под длинных ресниц ограды
Глаза смеялись.
Ты был молод, почти ребенок,
Смех звучал безмятежно,
И был ты странно робок
И странно нежен.
Через годы, рдяные годы
Выросли крылья-руки,
Ты стал певцом свободы,
Тоски и муки.
Не узнать нам, что бушевало
В груди могучей,
Какие страсти сердце рвали,
Свивались тучи.
И теперь мы встретились снова.
На устах твоих смерти загадка.
И бровей скорбная складка
Мира иного.
Глаз полузакрыт-полувиден,
Певец сел и темного бора.
Покой твой мне завиден.
Встретимся скоро.
Чьи следы у подножья разрушенных башен,
На снегу посиневшем засыпанных пашен,
Под окном из прозрачной слюды
Чьи следы?
Чьи следы у ограды кладбищ позабытых,
Средь крестов почерневших могил незарытых,
Средь сухих репеев-череды
Чьи следы?
Чьи следы – вот один неглубокий и ровный,
И опять, и еще, шаг спокоен упорный,
Верных слепков немые ряды –
Чьи следы?
Чьи следы, да, я знаю, он тонкий и бледный,
Он двуликий, бронею закованный медной,
Вестник счастья и призрак беды,
Чьи следы.
Не минует ни башен, ни замков, ни поля,
Всех найдет неуклонно спокойная доля,
И ведут в золотые сады
Те следы.
По камням мостовой накаленной
Вся в лохмотьях, с сумой на плечах,
С головою, к земле преклоненной,
И с ребенком на хилых руках,
Чуть ступаешь босыми ногами,
Нищеты и несчастия дочь,
Обращаясь к прохожим с мольбами
И тебе, и ребенку помочь.
Камень жжет исхудалые ноги,
Еле дышит усталая грудь.
Ты еще не прошла полдороги,
А кремнист и тяжел этот путь.
С равнодушною тупостью сносишь
ты насмешки и ругань толпы,
И с отчаяньем в голосе просишь:
«Дайте хлеба»; но тщетны мольбы:
Не протянут тебе подаянья,
Ты, как прежде, голодной уйдешь,
И с тяжелой слезою страданья
И себя, и людей проклянешь.
На Малой улице зеленый, старый дом
С крыльцом простым и мезонином,
Где ты творил и где мечтал о том,
Чтоб крест зажегся над Ерусалимом.
Где леопард тебе напоминал
Былые подвиги, востока оргий,
А грудь бесстрашную как уголь прожигал
В боях полученный Георгий.
Где в библиотеке с кушеткой и столом
За часом час так незаметно мчался,
И акмеисты где толпилися кругом,
И где Гиперборей рождался.
Ты жил весь в будущем, таинственная нить
Служенья твоего лишь намечалась.
Того, за что не захотел ты жить,
За то, что, как мечта блеснув, умчалось.
Камнем когда-то коснулся ноги твоей,
Позже, когда проснулся душой своей,
Песни пел птицею, вольные песни полей.
С каждым рожденьем любил, все любил сильней.
Облаком легким от солнца тебя закрывал,
Средь тростников тихо на флейте играл,
Валом встречал тебя в плаваньи бурных морей.
С каждым рожденьем любил, все любил сильней.
Встретились снова и снова тебе свою душу отдал,
Путь, по которому шел, не колеблясь, избрал,
Чувствую, скоро закат моих жизненных дней.
С новым рожденьем любить тебя буду сильней.
Наказанье Божье — милость велия,
Пережить не каждому дано.
Ангел скорби, ангел ли веселия
Постучал в твое окно.
Ночь горела, как зарница дальняя
Сердцем гнев Господень прияла
И по утру встала ты печальная,
Но его на помощь не звала.
Тот, не Божий, кто в себе уверенный
Без сомнений на пути идет.
Шаг его звенящий и размеренный,
Ярок взор и холоден, как лед.
За него молись, мольбой горячею
И проси пощады у Того,
Кто тебя страданьем сделал зрячею.
Ты не наша — ты Его.
Квадрат холодный и печальный
Среди раскинутых аллей,
Куда восток и север дальний
Слал с поля битв куски людей.
Где крики, стоны и проклятья
Наркоз спокойный прекращал,
И непонятные заклятья
Сестер улыбкой освещал.
Мельканье фонарей неясных,
Борьба любви и духов тьмы,
Где трех сестер, сестер прекрасных
Всегда привыкли видеть мы.
Молчат таинственные своды,
Внутри, как прежде, стон и кровь,
Но выжгли огненные годы —
Любовь
Помнишь, песни урагана,
Глушь неведомых лесов,
Становище у кургана,
Звук гортанных голосов.
Кровь, оружия бряцанье,
Зверя хищнический вой
И полярное сиянье
Озаряет нас с тобой?
Помнишь, царственному Нилу
Смотрят в воды храмы Пта.
Озимандия могилу
Сторожит веков мечта.
Помнишь, ночь у Пирамиды,
Сонных лотосов цветы?
Жду я, верный жрец Изиды
И ко мне приходишь ты.
Чьей-то волей раскрывались
Своды узки и темны.
Чрез столетья повторялись
Наши встречи, наши сны.
С головешкой одинокою
Синий пламень, едкий чад.
Извиваясь, страшный гад
На кровать мою высокую
Устремляет долгий взгляд...
Поползли грядой широкою
Тени гаснущих лампад,
То угара ль сладкий яд,
Будто очи с поволокою
В сердце девичье глядят.
Над периною глубокою
Наклонился, дышит, рад.
По ногам моим скользят
Лапы ласкою жестокою.
Белый полог весь измят,
Замираю: рай иль ад.
С головешкой одинокою
Синий пламень — едкий чад.
Не надо — нет — не разжимай обятий
Не выпускай меня — не надо слов.
Твой поцелуй так жгуче ароматен,
И, как шатер, беззвезден наш альков.
Еще — опять — века изжить в мгновенье,
Дай умереть — сама умри со мной.
Ночь молчаливая льет чары исступленья,
Росою звонкою на землю сводит зной.
Вот распахнулись звездные палаты,
В лобзаньи слившись жизнию одной,
Не надо — нет — не разжимай обятий,
Дай умереть! Сама умри со мной!
Полночная мечта меж зорьных берегов,
Невидимой струи эфира трепетанье,
Мелодия несказанных стихов,
Теней предсветных лунное сиянье.
Недвижный бег закатных облаков,
Трехцветных рос кристальное блистанье,
Паренье душ свободных от оков,
Земных страстей уснувшее желанье.
Вибраций голубых беззвучная волна,
Огонь любви безтрепетных горений,
Мгла предрассветная, ты вся полна
Мучительных и ярких откровений.
Запах вянущих, скошенных трав.
Птиц—ночных привидений мельканье.
Бархат нежно зеленых мурав,
Переливчатых звезд трепетанье.
Светляков неисчерпанный клад,
Чрезполосье не сжатого хлеба,
И клочками багряный закат,
В синеве утонувшего неба.
С вами я свое лучшее слил
Радость жизни глубоко обемлю.
Я Тобою опять полюбил
Дни и ночи, и небо, и землю.
Перекошенные столбы,
Снегов декабрьских аметисты,
Избы, что строили рабы,
А разрушали коммунисты.
И нет остатков, ни следа,
Того, что ты воздвиг когда-то.
Снесли огнистые года
Валы, что были возле хаты.
Воспоминанье, унеси
Тот труд, покрытый легкой мглою,
Где лед колол перед толпою
Последний царь всея Руси.
Мозг разгорается мыслью иною,
Темных веков распахнулась картина,
Мощные крылья растут за спиною,
Будет и было слилось во едино.
Ломанных молний горящие прутья
В пепел сжигают покров мой телесный,
Кончен на долго покой перепутья;
Возле Могучий — незримый, безвестный.
Книжка отложена, полно,
Ах, не до чтенья теперь.
Жизни огнистые волны
Выбили дверь.
Грани решеток измяли,
Нету ворот.
Крепкие цепи печали
Сбросил народ.
Где ты бродил одиноко,
Молод и сир,
Грозный и жгучий сирокко
Сжег старый мир.