Лирическая повестьОт инженера ушла жена,
Взяв чемодан и пальто под мышку…
Жизнь была так налажена, —
И вдруг — трр-рах! — и крышка.
Один ложишься, один встаешь.
Тихо, просторно… и горько!
Никто не бросит чулок на чертеж,
Никто не окликнет: — Борька! —
Не с кем за чаем в уголке
Поссориться и помириться.
Никто не погладит по щеке
И не заставит побриться…
От инженера ушел покой
И радость с покоем вместе.
«Подумать только, что тот, другой, —
Просто пошляк и блатмейстер!
Остротки, сплетни, грубая лесть…
Конфеты… и прочие штучки…
И вот ухитрился в сердце влезть,
Взял — и увел под ручку!
И ведь пошла, пошла за ним!
Ну, что ей в нем интересно?
А я так верил, что любим…
А почему… Неизвестно!»
Инженер растерян и поражен
И ревностью злой терзаем.
«Мы на поверку наших жен
Порой совсем не знаем!
Пустил турбину, сдал чертеж,
Удачно модель исправил, —
Приходишь домой и жадно ждешь,
Чтоб кто-то тебя поздравил.
Ведь это не только твой успех,
Рожденный в бессонные ночи, —
Работа была нужна для всех,
И ты ее с честью окончил.
И вдруг скучающий голосок:
«А деньги скоро заплатят?
Я тут нашла чудесный кусок
Фая на новое платье…
Что ж ты молчишь? Я иду в кино!
Какой ты нескладный, право!
Молчит и дуется, как бревно,
И под ногтями траур…»
Ладно! К черту! Ушла и ушла.
Пожалуй, это и лучше.
По горло дел!!!»…Но стоят дела.
А мысли идут и мучат:
«А может, я сам во всем виноват?
Ушел в работу по горло,
Забыл жену — и… вот результат:
Турбина всю радость стерла!
Конечно, ей скучно было со мной,
Усталым после завода…
Если б я больше был с женой —
Я бы ее не отдал!
Она — красива. Она — молода.
И как там ни вертись ты —
Надо в кино бывать иногда,
И ногти должны быть чисты…
Теперь ушла. Теперь не вернешь!
Пойди догони, попробуй!..»
Лежит на столе любимый чертеж, —
А руки дрожат от злобы.
И вот инженер, хохол теребя,
Завыл, подушку кусая…
Это непросто, если тебя
Подруга твоя бросает!
Это непросто, когда ты горд,
Самолюбив и страстен.
Но труд любимый — лучший курорт
И время — великий мастер…
Два дня инженер работать не мог,
Метался, точно Отелло.
Злость брала на себя, на него,
И всех угробить хотелось.
Два дня он не спал, не ел и курил;
На третий — взял газету,
Прочел, густейший чай заварил…
И кончил чертеж к рассвету.
Почистил ногти, побрился. И вот
Желтый, как малярия,
Он потащился к себе на завод,
Склоняя имя «Мария»…
Гудят заводы по всей стране,
Гул их весел и дружен,
Им невдомек, что чьей-то жене
Вздумалось бросить мужа.
Гул их весел и напряжен —
Им торопиться надо:
Они для всех мужей и жен
Готовят уют и радость.
И тысячи нежных женских лиц
Вместе с мужскими рядом
В сложный танец машин впились
Острым, хозяйским взглядом…
— Что с вами? — все инженеру твердят,
И в голосе — строгая ласка.
Молчит инженер. Потупил взгляд,
И в щеки бросилась краска.
— Вы нездоровы? Вы больны?
Зачем вы пришли, скажите?
Правда, вы тут до зарезу нужны
Но… лучше уж полежите! —
Смущен инженер. Он понял вдруг,
Что горе его ничтожно
И в жизни много хороших подруг
Найти и встретить можно.
Таких подруг, что скажут: — Борись! —
И вместе бороться будут,
Оценят то, что сделал Борис,
И Борьку любить не забудут.
Таких подруг, что любят духи
И жаркий запах работы,
Знают и формулы и стихи
И не умрут без фокстрота.
Конечно, надо щетину брить
И за культуру биться.
Но чтобы для всех культуру добыть,
Можно порой и не бриться!..
Большой Медведицы нет ковша,
Луна не глядит с небес.
Ночь темна… Затих Черемшан.
Гасит огни Мелекесс.Уснул и Бряндинский колхоз…
Только на дальних буграх
Ночь светла без луны и звезд, —
Там тарахтят трактора.Другие кончают осенний сев,
Стыдно им уступать —
Вот почему сегодня не все
Бряндинцы могут спать.Пускай осенняя ночь дрожа
Холодом бьет в ребро, —
Люди работают и сторожат
Свое трудовое добро… Амбар — копилка общих трудов —
Полон отборных семян.
Его сторожит Степан Седов,
По прозвищу Цыган.Крепок амбара железный запор,
Зорок у сторожа глаз.
Не потревожат враг и вор
Семян золотой запас.Слышит Степан, как новые га
С бою берут трактора.
И ночь идет, темна и долга,
И долго еще до утра.Мысли плывут, как дым махры:
«Колхоз… ребятишки… жена…
Скоро всем для зимней поры
Обувка будет нужна…»Осенняя ночь долга и глуха,
И утра нет следов,
Еще и первого петуха
Не слышал Степан Седов… И вдруг — испуг расширил зрачок
Черных цыганских глаз:
На небе огненный язычок
Вспыхнул и погас.И следом дым, как туман с реки,
Клубом поплыл седым.
И взвились новые языки
И палевым сделали дым.Глядит Степан из черной тьмы,
И губы шепчут дрожа:
Или соседи… или мы…
В нашем конце пожар! Огонь присел в дыму глухом,
Невидимый, но живой,
И прыгнул огненным петухом,
Вздымая гребень свой.Степаново сердце бьет набат,
Забегал сонный колхоз.
И вспыхнул крик: «Седовы горят!»
И прогремел обоз… Искры тучами красных мух
Носятся над огнем…
Степан едва переводит дух, —
И двое спорят о нем.— Степан! Колхозные семена
Не время тебе стеречь!
Смотри! В огне семья и жена! —
Так первый держит речь.— Горит твой дом! Горит твой кров!
Что тебе до людей?
Беги, Седов! Спеши, Седов!
Спасай жену и детей! Но в этот яростный разговор
Крикнул голос второй:
— Постой, Степан! И враг и вор
Ходят ночной порой! Такого часа ждут они,
Готовы к черным делам!..
Жена и дети там не одни, —
Ты здесь нужней, чем там.Амбар получше обойди,
Быть может, неспроста
Горит твой дом! Не уходи,
Не уходи с поста! Тебе плоды колхозных трудов
Недаром доверил мир!..-
И был на посту Степан Седов,
Пока не снял бригадир.Утих пожар. Как дым белёс,
Холодный встал рассвет.
И тут увидел весь колхоз,
Что черный сторож сед.И рассказало всем без слов
Волос его серебро,
Как сторожил Степан Седов
Колхозное добро.
Я мыслить образом привык с ребячьих лет.
Не трогает меня газетный жирный лозунг,
Пока не вспыхнет жизнь сквозь полосы газет
И не запляшет стих под каждой строчкой прозы.Я разумом пойму любой сухой доклад,
Но соль не в этом… Вы меня простите, —
Ведь разум — он всегда немножко бюрократ,
А сердце — милый и растерянный проситель… И чтобы жизнь без промаха творить,
Чтоб труд был радостен, порою очень надо
Пошире дверь для сердца отворить
И написать: «Входите без доклада!»Коль сердца стук по-искреннему част, —
Легко и разуму владеть мотором воли.
Ведь только так растет энтузиаст…
Энтузиаст без сердца — не смешно ли? Я вижу наш большой и радостный Союз,
Такой огромный, что над ним висит полнеба.
Он — как в тумане: честно признаюсь —
Я в тысячной его частичке не был.Но те места, где я в былые дни
Бродил и жил зимой и в полдень летний,
Я вижу так, как будто вот они
Передо мной мелькают в киноленте.Ничтожно мал пунктир моих следов,
Но даже в этом маленьком пунктире
Так много милых сердцу городов,
Людей и дел, неповторимых в мире! Все полно бодростью моей большой страны —
Простор степей, как ожиданье, долгих,
И ветки подмосковной бузины,
Казбека снег и рыбный запах Волги.В ее дыханье — запахи земли
И крепкий ритм осмысленной работы,
И вздох ее колышет корабли
И подымает в воздух самолеты.На целый мир она свой гимн поет,
И звонкий голос никогда не смолкнет —
С улыбкой отирающая пот
Веселая, большая комсомолка! Стихи не кончены… А в окна смотрит ночь.
Вот время чертово — летит быстрее птицы!..
Во сне смеется маленькая дочь:
Хороший сон, веселый сон ей снится.Все спит кругом… И мне бы надо спать,
Но я свой сон за рифмой проворонил
И не сумел ни строчки написать
О будущей войне и обороне.А я ведь обещал. И знают все друзья,
Что я на редкость аккуратный автор…
И ясно-ясно представляю я
Свой труд и путь в уже наставшем «завтра»: Протяжный крик недремлющих гудков.
Проснувшийся большой и дружный город,
Звонки трамваев, гул грузовиков,
И холодок, струящийся за ворот.Редакция… Пожатья крепких рук
И пробной шутки выстрел ощутимый,
Листы газет — и тем огромный круг,
И труд, порой тяжелый, но любимый… Не летчик я, не снайпер, не герой, —
И не сумел сказать про оборону,
Но в миг любой я встать готов горой
За наш Союз.Пусть только тронут!
На жадных стариков и крашеных старух
Все страны буржуазные похожи, —
От них идет гнилой, тлетворный дух
Склерозных мыслей и несвежей кожи.Забытой юности не видно и следа,
Позорной зрелости ушли былые свойства…
Ни мускулов, окрепших от труда,
Ни красоты, ни чести, ни геройства.Надет парик на впалые виски,
И кровь полна лекарством и водою,
Но жадно жить стремятся старики
И остро ненавидят молодое.Укрыв на дне столетних сундуков
Кровавой ржавчиной подернутые клады,
Они боятся бурь и сквозняков,
Насыпав в окна нафталин и ладан.У двери стерегут закормленные псы,
Чтоб не ворвался свежей мысли шорох,
И днем и ночью вешают весы:
Для сытых — золото, а для голодных — порох.Бесстыден облик старческих страстей, —
Наркотиком рожденные улыбки,
И яркий блеск фальшивых челюстей,
И жадный взор, завистливый и липкий.Толпа лакеев в золоте ливрей
Боится доложить, что близок час последний
И что стоит, как призрак у дверей,
Суровый, молодой, решительный наследник! Страна моя! Зрачками смелых глаз
Ты пристально глядишь в грядущие столетья,
Тебя родил рабочий бодрый класс,
Твои любимцы — юноши и дети! Ты не боишься натисков и бурь,
Твои друзья — природа, свет и ветер,
Штурмуешь ты небесную лазурь
С энергией, невиданной на свете! И недра черные и полюс голубой —
Мы все поймем, отыщем и подымем.
Как весело, как радостно с тобой
Быть смелыми, как ты, и молодыми! Как радостно, что мысли нет преград,
Что мир богов, и старческий и узкий,
У нас не давит взрослых и ребят,
И труд свободный наливает мускул! Чтоб мыслить, жить, работать и любить,
Не надо быть ни знатным, ни богатым,
И каждый может знания добыть —
И бывший слесарь расщепляет атом! Страна моя — всемирная весна!
Ты — знамя мужества и бодрости и чести!
Я знаю, ты кольцом врагов окружена
И на тебя вся старь в поход собралась вместе.Но жизнь и молодость — повсюду за тобой,
Твой каждый шаг дает усталым бодрость!
Ты победишь, когда настанет бой,
Тому порукой твой цветущий возраст!
А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.Спой нам, ветер, про дикие горы,
Про глубокие тайны морей.
Про птичьи разговоры,
Про синие просторы,
Про смелых и больших людей! Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоет:
Кто весел — тот смеется,
Кто хочет — тот добьется,
Кто ищет — тот всегда найдет! А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.Спой нам, ветер, про чащи лесные,
Про звериный запутанный след,
Про шорохи ночные,
Про мускулы стальные,
Про радость боевых побед! Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоет:
Кто весел — тот смеется,
Кто хочет — тот добьется,
Кто ищет — тот всегда найдет! А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.Спой нам, ветер, про славу и смелость,
Про ученых, героев, бойцов,
Чтоб сердце загорелось,
Чтоб каждому хотелось
Догнать и перегнать отцов! Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоет:
Кто весел — тот смеется,
Кто хочет — тот добьется,
Кто ищет — тот всегда найдет! А ну-ка, песню нам пропой, веселый ветер,
Веселый ветер, веселый ветер!
Моря и горы ты обшарил все на свете
И все на свете песенки слыхал.Спой нам песню, чтоб в ней прозвучали
Все весенние песни земли,
Чтоб трубы заиграли,
Чтоб губы подпевали,
Чтоб ноги веселей пошли! Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоет:
Кто весел — тот смеется,
Кто хочет — тот добьется,
Кто ищет — тот всегда найдет!
Вчера, прощаясь, сказал редактор:
— Главная тема — весенний сев!
Чтоб были готовы зерно и трактор,
Чтобы за сев отвечали все,
Чтоб город вплотную помог колхозу,
А не так, что, мол, он у деревни в гостях.
Хлестните покрепче стихами и прозой
Тех, кто забыл о запасных частях!«Хлестните покрепче!» — Я сам про это
Думал. Ведь в воздухе пахнет весной!
И стыдно сатирику и поэту
Стоять в стороне от посевной.
И нынче, склонясь над столом рабочим,
Я вижу героев колхозных полей.
О, как бы хотел я сейчас помочь им
От сердца идущей строчкой моей! Право, порой я вижу несчастье
В том, что я только токарь стиха:
Сейчас вот нужны запасные части,
А я по части частей — никак!
Кричать другим, чтоб они поднажали, —
Они, пожалуй, скажут: «А сам?»
Что я могу? Я могу лишь жалить,
Жалить мешающих, как оса.Всюду — в редакциях и на заводах, —
Белкой вертясь в городском колесе,
Поэты, рабочие и счетоводы —
Мы все порой забываем про сев.
Поздней ночью по переулкам,
Идя с заседаний, спеша на завод,
Мы нюхаем запах свежей булки,
Забыв, что булки не падают в рот.О хлебе никто не позабывает.
Встал, оделся — вынь да полона!
Но хлеба из воздуха не бывает,
Для хлеба нужны пшеница и рожь.
Стройка кипит. Союз наш — огромен,
И надо запомнить всем навсегда:
Мука для пекарен, как уголь для домен,
Требует сил, борьбы и труда! Я знаю, я знаю, товарищ редактор:
Я отошел от заданья слегка, —
Я не писал про коня и про трактор
И отстающих не взял за бока.
Стих мой не дышит отвагой и злостью,
Но надо на злость заработать права.
Раньше в колхозах бывал как гость я,
И надо себя перестроить сперва.
Словно тучи, печально и долго
Над страной проходили века,
И слезами катилася Волга —
Необъятная наша река.
Не сдавалась цепям и обманам
Голубая дорога страны, —
Незадаром Степан с Емельяном
Вниз по Волге водили челны.Красавица народная, —
Как море, полноводная,
Как Родина, свободная, —
Широка,
Глубока,
Сильна! Много песен над Волгой звенело,
Да напев был у песен не тот:
Прежде песни тоска наша пела,
А теперь наша радость поет.
Разорвали мы серые тучи,
Над страною весна расцвела,
И, как Волга, рекою могучей
Наша вольная жизнь потекла! Мы сдвигаем и горы и реки,
Время сказок пришло наяву,
И по Волге, свободной навеки,
Корабли приплывают в Москву.
От Москвы до ворот Сталинградских,
Как большая живая рука,
Все народы приветствует братски
Всенародная Волга-река.Много песен про Волгу пропето,
А еще не сложили такой,
Чтобы, солнцем советским согрета,
Зазвенела над Волгой-рекой.
Грянем песню и звонко и смело,
Чтобы в ней наша сила жила,
Чтоб до самого солнца летела,
Чтоб до самого сердца дошла! Наше счастье, как май, молодое,
Нашу силу нельзя сокрушить.
Под счастливой советской звездою
Хорошо и работать и жить.
Пусть враги, как голодные волки,
У границ оставляют следы, —
Не видать им красавицы Волги,
И не пить им из Волги воды! Красавица народная, —
Как море, полноводная,
Как Родина, свободная, —
Широка,
Глубока,
Сильна!
Рвет на клочья встречный ветер
Паровозный сизый дым.
Над полями тает вечер…
Хорошо быть молодым! С верхней полки ноги свесив,
Шуткой девушек смешить,
Коротать дорогу песней,
Волноваться и спешить.Пусть туманом даль намокла,
Никнет блеклая трава,
Ветер свистом лижет стекла.
«С-с-скоро крас-с-сная Мос-с-сква!»Едут все кругом учиться,
Не вагон, а целый вуз!
Светят молодостью лица,
Паровоз ворчит и злится
И везет, везет в столицу
Небывало шумный «груз».Крики, споры, разговоры,
Хохот дружный и густой…
— Говорю же, это скорый!
— Нет, не скорый, а простой!
— Стыдно, друг, в путейцы метишь,
А с движеньем не знаком!
— Ой, как долго!.. Едешь, едешь…
— Кто пойдет за кипятком?! — Нет, товарищ, вы, как страус,
Не ныряйте под крыло,
«Фауст» есть, конечно, «Фауст»,
Но что было, то прошло! Взять хоть образ Маргариты,
Что он сердцу говорит?
— Эх, брат, что ни говори ты,
Трудно жить без Маргарит…— Слушай, Нинка, ты отстала,
Петухом не налетай.
О фосфатах ты читала?
О коррозии металла
Не читала? Почитай!.. Позабыв о жарком лете,
Мокнет блеклая трава,
В стекла бьется скользкий ветер,
И вдали туманно светит
Необъятная Москва.Паровозный дым, как войлок,
Рваным пологом плывет.
Точно конь, почуяв стойло,
Паровоз усилил ход.Станционные ограды
Глухо сдвинулись вокруг…
Эй, Москва! Прими, как надо,
Молодежные отряды
Дружной армии наук!
Легко на сердце от песни веселой,
Она скучать не дает никогда,
И любят песню деревни и села,
И любят песню большие города.Нам песня строить и жить помогает,
Она, как друг, и зовет, и ведет,
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет! Шагай вперед, комсомольское племя,
Шути и пой, чтоб улыбки цвели.
Мы покоряем пространство и время,
Мы — молодые хозяева земли.Нам песня жить и любить помогает,
Она, как друг, и зовет, и ведет,
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет! Мы все добудем, поймем и откроем:
Холодный полюс и свод голубой.
Когда страна быть прикажет героем,
У нас героем становится любой.Нам песня строить и жить помогает,
Она, как друг, и зовет, и ведет,
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет! Мы можем петь и смеяться, как дети,
Среди упорной борьбы и труда,
Ведь мы такими родились на свете,
Что не сдаемся нигде и никогда.Нам песня жить и любить помогает,
Она, как друг, и зовет, и ведет,
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет.И если враг нашу радость живую
Отнять захочет в упорном бою,
Тогда мы песню споем боевую
И встанем грудью за Родину свою.Нам песня строить и жить помогает,
Она на крыльях к победе ведет,
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет.
Запах мыла, уютный и острый,
Всюду — пар, и вода, и белье…
В комнатушке беседуют сестры
Про житье,
Про бытье… Над корытом склонясь и стирая,
Раскрасневшись, как мак, от жары,
Смотрит искоса младшая Рая
На изящное платье сестры.
Лида — в новеньком, и перед Лидой
Стыдно ей за белье, за старье…— Райка, милая! Ты не завидуй!
Не гляди так на платье мое…
У Сергея — опять увлеченье.
Он подолгу не любит скучать.
Ты не знаешь, какое мученье
Видеть все — и терпеть… и молчать!
Каждый день я их вместе встречаю…
Ну, скажи, разве можно так жить?
Остается позвать ее к чаю
И заставить меня ей служить!
Он является с нею открыто
И вчера пропадал до утра…-
И, поднявши лицо от корыта,
Смотрит нежно на Лиду сестра.
— Что мне делать? Уйти? Я хотела!
Ну, уйду, — а кому я нужна?
Скажут: «Что вы умеете делать?
Специальность какая?» Жена!
Я беспомощна, милая Райка!
Десять лет отдала я ему…
Кто я? Даже не домохозяйка,
Он мне не дал прийти ни к чему!
Не завидуй! Пускай от работы
Ноют руки твои день и ночь,
Ты без платьев сидишь… Но зато ты…
Но зато у тебя муж и дочь!
У тебя есть семья…
А я…-
И, замазавшись в мыльном объятье,
Лида крепко целует сестру.
— Что ты, Лидка! Испортишь все платье!
Ах, какая! Ну, дай я сотру!
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей
Человек проходит, как хозяин
Необъятной Родины своей.
Всюду жизнь и вольно и широко,
Точно Волга полная, течет.
Молодым — везде у нас дорога,
Старикам — везде у нас почет.
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Наши нивы глазом не обшаришь,
Не упомнишь наших городов,
Наше слово гордое «товарищ»
Нам дороже всех красивых слов.
С этим словом мы повсюду дома,
Нет для нас ни черных, ни цветных,
Это слово каждому знакомо,
С ним везде находим мы родных.
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Над страной весенний ветер веет,
С каждым днем все радостнее жить.
И никто на свете не умеет
Лучше нас смеяться и любить.
Но сурово брови мы насупим,
Если враг захочет нас сломать, —
Как невесту. Родину мы любим,
Бережем, как ласковую мать.
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек.
Много горя и страданья
Сердце терпит невзначай.
Милый скажет: «До свиданья…»
Сердце слышит: «И прощай».
Наперед не угадаешь,
С кем судьбу свою найдешь.
Коль полюбишь, пострадаешь,
Эту песню запоешь.Если Волга разольется,
Трудно Волгу переплыть,
Если милый не смеется,
Трудно милого любить.
Без луны на небе мутно,
А при ней мороз сильней.
Без любви на свете трудно,
А любить еще трудней.Я девчонка молодая,
Что мне делать, как мне быть?
Оттого я и страдаю,
Что не знаю, как любить:
Крепко любишь — избалуешь,
Мало любишь — отпугнешь,
Беспокойный — ты ревнуешь,
А спокойный — нехорош.Счастье — птичка-невеличка,
Нет ни клетки, ни гнезда,
То погаснет, точно спичка,
То зажжется, как звезда.
Нету кушанья без соли,
Если вышла — так купи.
Нету радости без боли,
Если любишь — так терпи.Видно, вкус мой изменился,
Что поделать мне с собой?
Карий глаз вчера приснился,
А сегодня — голубой,
Трудно в маленьких влюбляться,
Как их будешь обожать:
Целоваться — нагибаться,
Провожать — в карман сажать.Если Волга разольется,
Трудно Волгу переплыть,
Если милый не смеется,
Трудно милого любить.
Без луны на небе мутно,
А при ней мороз сильней.
Без любви на свете трудно,
А любить еще трудней!
У «ремесленницы» Зинки
Крепко врезаны пластинки
В каблуки.
Пусть не модные ботинки
У «ремесленницы» Зинки —
У нее в руках коньки!
Ни в кино и ни к подругам
Нынче Зинка не пойдет, —
По катку навстречу вьюгам
Будет мчаться круг за кругом,
Будет звонко резать лед…
Ну, скорее на трамвай —
Не зевай!
Тормоши людской поток.
На каток! На каток!
Барабан, стучи!
Дуйте лучше, трубачи!
Нынче праздник на катке,
В ледяном городке.
Люди, как чаинки в блюдце,
Вкруг катка легко несутся
По дорожке беговой;
Флаги вьются,
Льются,
Бьются
Высоко над головой… У закованной реки
Ждут в теплушке огоньки,
Манит крепкий, синий лед,
Ноги сделались легки…
Поскорей надеть коньки…
Вот!..
— Ой, Петров, я упаду!
Глупый. Ну, куда несется?
Вдруг ремень с ноги сорвется
На ходу?..
Разобьюсь тогда на льду!
Я устала. Стойте! Ну же!
Вон туда, под елку, в тень…
Затяните мне потуже
Мой ремень!..-
Спину гнет Петров дугой.
— Не на этой, на другой!
Вот тюлень!.. Зинке жарко. Часто дышит,
Щеки алы, как заря.
А Петров, поднявшись, пишет
Возле лавки вензеля.
На ходу
Вывел четкую звезду,
А потом быстрей волчка
Букву «Зе» вплетает в «Ка».
Буква «Ка» не без причин:
Звать Петрова — Константин.
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля,
Просыпается с рассветом
Вся Советская земля.
Холодок бежит за ворот,
Шум на улицах сильней.
С добрым утром, милый город, —
Сердце Родины моей! Кипучая,
Могучая,
Никем непобедимая, —
Страна моя,
Москва моя —
Ты самая любимая! Разгорелся день веселый,
Морем улицы шумят,
Из открытых окон школы
Слышны крики октябрят.
Май течет рекой нарядной
По широкой мостовой,
Льется песней необъятной
Над красавицей Москвой.День уходит, и прохлада
Освежает и бодрит.
Отдохнувши от парада,
Город праздничный гудит.
Вот когда встречаться парам!
Говорлива и жива —
По садам и по бульварам
Растекается Москва.Стала ночь на день похожей,
Море света над толпой.
Эй, товарищ! Эй, прохожий! —
С нами вместе песню пой!
Погляди, — поет и пляшет
Вся Советская страна…
Нет тебя светлей и краше,
Наша красная весна! Голубой рассвет глядится
В тишину Москвы-реки,
И поют ночные птицы —
Паровозные гудки.
Бьют часы Кремлевской башни,
Гаснут звезды, тает тень…
До свиданья, день вчерашний,
Здравствуй, новый, светлый день! Кипучая,
Могучая,
Никем непобедимая, —
Страна моя,
Москва моя —
Ты самая любимая!
Вьется дымка золотая, придорожная…
Ой ты, радость молодая, невозможная!
Точно небо, высока ты,
Точно море, широка ты,
Необъятная дорога молодежная! Эй, грянем
Сильнее,
Подтянем
Дружнее!
Точно небо, высока ты,
Точно море, широка ты,
Необъятная дорога молодежная! В море чайку обгоняем мы далекую,
В небе тучу пробиваем мы высокую!
Улыбаясь нашей стае,
Всей земли одна шестая
Нашей радостью наполнена широкою! Эй, грянем
Сильнее,
Подтянем
Дружнее!
Улыбаясь нашей стае,
Всей земли одна шестая
Нашей радостью наполнена широкою! Что мечталось и хотелось, то сбывается,
Прямо к солнцу наша смелость пробивается!
Всех разбудим-будим-будим!
Все добудем-будем-будем!
Словно колос, наша радость наливается! Эй, грянем
Сильнее,
Подтянем
Дружнее!
Всех разбудим, будим, будим!
Все добудем, будем, будем!
Словно колос, наша радость наливается! В пляске ноги ходят сами, сами просятся,
И над нами соловьями песни носятся!
Эй, подруга, выходи-ка,
И на друга погляди-ка,
Чтобы шуткою веселой переброситься! Эй, грянем
Сильнее,
Подтянем
Дружнее!
Эй, подруга, выходи-ка,
И на друга погляди-ка,
Чтобы шуткою веселой переброситься!
Нет, не знаешь ты, Гитлер, славянской породы, —
Не понять палачу душу вольных людей!
Не согнутся свободные наши народы
И не будут лежать под пятою твоей.Никакая твоя мясорубка-машина
Вольной расы славянской с земли не сотрет.
Ты бессилен убить светлый дух славянина,
Потому и взбесился ты, кат и урод.Но ни зверства твои, ни насилья, ни плаха,
Никакие драконы не сломят вовек
Нашей силы, свободы, культуры, размаха —
И машину войны победит Человек! Ты решил упразднить на земле честь и совесть,
Благородного — в рабство отдать подлецу, —
Но твоя бредовая, кровавая повесть,
Твой кошмарный «порядок» приходит к концу.И славяне, которых ты в мании дикой
За людей не считал и плевал им в лицо,
Встали грозной семьею единой, великой,
Чтоб тебя, вурдалак, посадить на кольцо.Вместе с русским испытанным набольшим братом
Бьется брат украинец и брат белорус,
Братья сербы и чехи, поляки, хорваты
Рвут кровавые цепи — и крепнет союз.Будет гнев наш святой беспощаден и страшен,
Расплатиться заставим мы катов и псов
За сестер и за братьев замученных наших,
За Белград и Варшаву, за Минск и за Львов!
Товарищи, гости, подруги, друзья,
Не праздник без песен застольных!
Да здравствует наша большая семья
Советских республик привольных!
Колхозным полям — урожайных дождей,
Заводским станкам — изобилья!
За смелых героев, за мудрых вождей,
За наши орлиные крылья! Подымем заздравную чашу
За дружное наше житье,
За славную Родину нашу,
За красное знамя ее! За силу, которой сильней не найдешь, —
За наших защитников, храбрых!
За девушек наших, за всю молодежь
Колхозов, и вузов, и фабрик!
За крепкую спайку отцов и детей!
За наши особые свойства:
За скромность и твердость советских людей
За мужество, честь и геройство! Подымем заздравную чашу
За дружное наше житье,
За славную Родину нашу,
За красное знамя ее! За всех матерей и веселых ребят,
За теплую женскую ласку,
За солнце, за весны, за радостный взгляд,
За звонкую песню и пляску!
За то, чтоб у нас развернул человек
Все лучшие мысли и чувства!
За новый, советский невиданный век
Науки, труда и искусства! Подымем заздравную чашу
За дружное наше житье,
За славную Родину нашу,
За красное знамя ее!
Я — моряк, бывал повсюду,
Видел сотни разных рек.
Никогда я врать не буду, —
Не такой я человек!
Да, да, да, да! Я врать не буду, —
Не такой я человек! Как-то раз, я помню, едем
Мы весною по Оке,
И — представьте! — два медведя
Грузят баржу на реке!
Да, да! Представьте: два медведя
Грузят баржу на реке! Или вот еще на Каме —
Я не вру, другие врут! —
Мы нашли в белуге камень
Под названьем изумруд!
Да, да! Нашли в белуге камень
Под названьем изумруд! А на Белой как-то сели
Мы на горку из камней
И не хуже карусели
Провертелись восемь дней!
Да, да! Не хуже карусели
Мы вертелись восемь дней! Я ботинок при купанье
Уронил на Чусовой,
А на Волге, под Казанью,
Я поймал ботинок свой!
Да, да! Представьте — под Казанью
Я поймал ботинок свой! Мастер нужен в каждом деле!
Я на каждой на реке
Сосчитать могу все мели,
Словно пальцы на руке!
Да, да, да, да! Сочту все мели,
Словно пальцы на руке! Я — моряк, бывал повсюду,
Видел сотни разных рек,
Никогда я врать не буду, —
Не такой я человек!
Да, да, да, да! Я врать не буду, —
Не такой я человек!
То не ветер, по полю гуляя,
По дороге пыль метет, —
Это наша удалая,
Удалая конница идет!
Нас не трогай — мы не тронем,
А затронешь — спуску не дадим!
И в воде мы не утонем,
И в огне мы не сгорим!
Наши кони — кони боевые —
Закусили удила,
Бить врага нам не впервые,
Были, будут славные дела!
Угощаем мы гостей незваных
Острой саблей и свинцом, —
Били немца, били пана
И других, коль надо, разобьем!
Если в нашу сторону степную
Нам придется завернуть,
Поцелуем мать родную,
А назавтра — снова в дальний путь!
Спросит мама: — Где ты подевался?
Где изволил пропадать?
— Я за Родину сражался,
Защищал тебя, родная мать!
Нашей лавы, лавы молодецкой,
Не унять и не отбить,
Не отнять земли Советской,
Богатырской силы не сломить.
Мы с врагами драться не устанем!
Ну-ка, песельник, вперед!
Запевай, а мы подтянем,
Степь родная с нами запоет.
То не ветер, по полю гуляя,
По дороге пыль метет, —
Это наша удалая,
Удалая конница идет!
Нас не трогай — мы не тронем,
А затронешь — спуску не дадим!
И в воде мы не утонем,
И в огне мы не сгорим!
Товарищ, русским языком вам объясняю:
Петров обедает, его в отделе нет.
Когда придет? Откуда же я знаю,
Как скоро он закончит свой обед!
Что? Вы, пожалуйста, товарищ, не кричите.
Я узнаю ваш голос третий раз,
И вы напрасно на меня ворчите:
Я вовсе не обязан слушать вас.
Как? Вы с утра не в силах дозвониться?
Ну, значит, он ушел в столовую с утра.
Конечно, десять раз пора бы возвратиться,
Я тоже полагаю, что пора!
Да, безобразие! Вполне согласен с вами!
Да, уж работничек, чтоб черт его побрал!
Вот, вот! Как раз такими же словами
И я его раз двадцать пробирал!
Возможно, он приписан к двум столовым,
А может, к трем… Да нет! Я не шучу!
Я должен встретиться с товарищем Петровым
И третий день поймать его хочу.
Хочу — и не могу: обедает — и баста!
А я уж приходил в любое время дня.
Скажите, ну, а вы встречались с ним хоть раз-то?
Нет? Значит, и у вас совсем как у меня!
Петренко — тоже нет, ушел обедать тоже.
И Петерсона — нет, и Петросяна — нет.
Да нет! Я не шучу! Зачем? Помилуй боже!
Все учреждение закрыто на обед!