Ослу доверили однажды пост завидный.
Лесным дельцам сказать не в похвалу,
Какой-то важный зверь, где надо, очевидно,
По дружбе оказал протекцию Ослу…
Осел на должности что было сил старался:
Одним указывал, других учить пытался;
Но как бы он себя с достоинством ни вел, -
Каким он был, таким он и остался:
Ушами поведет — все видят, что Осел!..
По лесу поползли невыгодные слухи.
Шел трамвай десятый номер
По бульварному кольцу.
В нем сидело и стояло
Сто пятнадцать человек.
Люди входят и выходят,
Продвигаются вперед.
Пионеру Николаю
Ехать очень хорошо.
Кот Тимофей — открытая душа,
Коту Василию принес в зубах мыша:
Кот Васька отмечал день своего рожденья
И принимал преподношенья…
Увидев дичь, что гость ему принес,
Хозяин проурчал, брезгливо морща нос:
«Спасибо, брат!
Но только зря старался!
Давно прошли те дни,
Когда мышами я питался…
Для больного человека
Нужен врач, нужна аптека.
Входишь — чисто и светло.
Всюду мрамор и стекло.
За стеклом стоят в порядке
Склянки, банки и горшки,
В них пилюльки и облатки,
Капли, мази, порошки —
От коклюша, от ангины,
Широка и глубока
Под мостом текла река.
Под корягой
Под мостом
Жил в реке усатый сом.
Он лежал на дне
Часами,
Шевелил во сне
Усами.
Приехавшей из Африки девчушке
Советский мальчуган показывал игрушки.
Их было много — разных, заводных,
И самолет был тоже среди них.
Так, с незнакомой девочкой играя,
Малыш взял в руки этот самолет,
И, летчиком себя воображая,
Изобразил по комнате полет.
Но девочка, что до сих пор молчала,
Упала на пол вдруг и что-то закричала.
Однажды где-то под кустом
Свалила Зайца лихорадка.
Болеть, известно, как не сладко:
То бьет озноб его, то пот с него ручьем,
Он бредит в забытьи, зовет кого-то в страхе…
Случилось на него наткнуться Черепахе.
Вот Заяц к ней: «Голубушка… воды…
Кружится голова… Нет сил моих подняться,
А тут рукой подать — пруды!»
Как Черепахе было отказаться?..
Когда мне было восемь лет,
Мечтал я лишь о том,
Чтоб небольшой велосипед
Ко мне вкатился в дом.
Я утром, вечером и днем
Катался бы на нем.
Обидно было мне до слез,
Когда я слышал: — Нет!
Две подружки — Варя с Верой
Это коллекционеры.
У подружек в двух альбомах
Сто фамилий, всем знакомых, -
Не коллекция, а клад!
Знаменитые артисты,
Футболисты, хоккеисты
И поэт-лауреат!
Писать красиво не легко:
«Да-ет ко-ро-ва мо-ло-ко».
За буквой буква,
к слогу слог.
Ну хоть бы кто-нибудь помог!
Сначала «да», потом уж «ет».
Уже написано «дает»,
Уже написано «дает»,
Но тут перо бумагу рвет.
Жил среди других зайцев один Заяц. Многие зайчихи на него заглядывались: быстрее его никто в поле не бегал! Вот кажется, жить бы ему да радоваться, но не тут-то было.
Заяц мучительно завидовал Черепахе. Вот как она живет! Вот живет! — думал Заяц. Собственную норку на спине носит! Втянула голову и ноги — и уже дома. Да еще какая нора! Крепкая как камень и с красивым узорчиком. Эх, повезло же глупой Черепахе!
И всюду вокруг Заяц поносил Черепаху, всюду ее ругал, рассказывал про нее небылицы, смеялся над ней. От зависти даже расхворался.
— Что с тобой? — спросила Зайца Белочка. С чего чахнешь?
— Из-за проклятой Черепахи, — ответил Заяц. Просто видеть ее не могу, до чего она меня раздражает! Какую нору на спине носит! С узорчиком…
А Черепаха больше, чем кому-либо, завидовала Зайцу, который умел так быстро бегать.
Однажды деревянный дом
Сносили в тихом переулке,
И дети, в старом доме том,
Нашли сокровище в шкатулке.Открылся взору клад монет,
Что тусклым золотом светился
И неизвестно сколько лет
В своем хранилище таился.От глаз людских, от глаз чужих
Кто в этом доме прятал злато?
Кто, не забрав монет своих,
Потом навек исчез куда-то? — Ну, что ж, друзья! — сказал Вадим.
Мы едем, едем, едем
В далекие края,
Хорошие соседи,
Счастливые друзья.
Нам весело живется,
Мы песенку поем,
И в песенке поется
О том, как мы живем.
Красота! Красота!
Две нательные фуфайки,
На портянки — серой байки,
Чтоб ногам стоять в тепле
На снегу и на земле.
Меховые рукавицы,
Чтоб не страшен был мороз.
Чтоб с друзьями поделиться —
Десять пачек папирос.
Люди ездили по свету,
Усадив себя в карету.
Но пришел двадцатый век —
Сел в машину человек.
Тут пошло такое дело!
В городах затарахтело.
Шум моторов, шорох шин —
Мчатся тысячи машин.
Изнемогая от тяжёлых ран,
К своим трущобам отступал Кабан.
В чужие вторгся он владенья,
Но был разбойнику отпор достойный дан,
Как поднялось лесное населенье…
Сороке довелось в ту пору пролетать
Над полем боевых событий.
И — кто бы ожидал такой сорочьей прыти! —
Сорока, сев на ель, вдруг стала стрекотать:
«Так, так его! Так, так! Гоните Кабана!
Спать легли однажды дети –
Окна все затемнены.
А проснулись на рассвете –
В окнах свет — и нет войны!
Можно больше не прощаться
И на фронт не провожать –
Будут с фронта возвращаться,
Мы героев будем ждать.
Каких фамилий только нет:
Пятеркин, Двойкин, Супов,
Слюнтяев, Тряпкин-Дармоед,
Пупков и Перепупов!
В фамилиях различных лиц,
Порою нам знакомых,
Звучат названья рыб и птиц,
Зверей и насекомых:
Это был ужасно приставучий Козленок с крохотными рожками. Делать ему было нечего, вот он и приставал ко всем:
— Хочу бодаться! Давай бодаться!..
— Отстань от меня! — сказал Индюк и важно отошел в сторону.
— Давай бодаться! — пристал Козленок к Поросенку.
— Отвяжись! — ответил Поросенок и зарылся пятачком в землю.
Подбежал Козленок к старой Овце:
— Давай бодаться!
— Отойди от меня! — попросила Овца. — Оставь меня в покое. Не к лицу мне с тобой бодаться!
— А я хочу! Давай пободаемся!
Промолчала Овца и сама отошла в сторону.
Белый листик с цифрой красной!
Это значит — выходной!
Это — солнечный и ясный,
Первомайский день весной!
Много дней таких желанных
В феврале и в ноябре,
Красных чисел долгожданных
В отрывном календаре!
В новом лифте ехал Саша
На тринадцатый этаж.
Вместе с ним на том же лифте
Ехал синий Карандаш.
Поднимается кабина
На тринадцатый этаж,
А на стенке той кабины
Что-то пишет Карандаш.
Я взял бумагу, щепки, клей,
Весь день сидел, потел,
Бумажный змей — воздушный змей
Я смастерить хотел.
Я делал всё по чертежам,
Заглядывал в журнал,
И я работал только сам —
Я помощи не знал.
Мы сидим и смотрим в окна.
Тучи по небу летят.
На дворе собаки мокнут,
Даже лаять не хотят.
Где же солнце?
Что случилось?
Целый день течет вода.
На дворе такая сырость,
Что не выйдешь никуда.
Если взять все эти лужи
Чтобы ходики
Ходили,
А будильники будили
И всегда любой из нас
Точно знал,
Который час,
По каким часам
Вставать,
По каким часам
В кровать, —
Живет на свете Саша.
Во рту у Саши каша –
Не рисовая каша,
Не гречневая каша,
Не манка,
Не овсянка
На сладком молоке.
С утра во рту у Саши
Слова простые наши –