И моря красота первоначальная,
И небеса, что с берегом слиты,
И ты, такая близкая и дальняя,
Как эти в небе дымные хребты.
Упала с высоты звезда высокая,
Поглощена вечерней темнотой.
В себе сегодня все раскрыл истоки я
Всей человечьей радости простой.
Не молодеет, знаю, сердце: усталью
Оно проникнуто под грузом дней.
Я мальчиком себя сегодня чувствую,
Зашедшим в гости к юности своей.
Там, в городе, где строго так шагаем мы,
В разбеге улиц, в каменном кругу,
Казалось, я чужой себе, незнаемый,
Казалось, нежным быть я не могу!
Вверху, в горах, соседствующих с бурею,
Где светят звезд алмазные рои,
Я вспоминаю грозную Астурию,
Я слышу вас, испанские бои.
И слышу я тебя, большая родина,
И я готов — и мне не надо клятв,
Чтоб кровь моя была тебе вся отдана,
Как перегной легла для новых жатв!
Теперь уж волн краса первоначальная,
Гул моря заглушил шаги мои,
И ты — такая близкая и дальняя,
Как там, вдали, испанские бои.
Бульвары, проезды
И улиц изломы
Бегут и несутся,
Несут и несомы…
С утра я волною
Подхвачен могучей:
Быть может, с тобою
Столкнет меня случай.
Распахнут мой ворот,
И сердце навстречу:
Быть может, я скоро
Тебя запримечу.
Средь гама, средь гула
Мечусь угорело…
Не ты ль промелькнула?
Не ты ль поглядела?
Я должен с тобою
Столкнуться вплотную…
Меж тысяч подобных
Ищу лишь одну я.
Бульвары, проезды,
Углы и изломы…
Какому же слову
Доверюсь, какому?
Несусь наудачу,
Измаян ходьбою, —
Боюсь, я заплачу
При встрече с тобою…
Ну что ж! Ведь, пожалуй,
Оно не мешало б
Излиться в потоках
Рыданий и жалоб.
Свершиться ли чуду?
Ведь жребий мой вынут.
Я знаю, что буду
Тобою покинут.
Я знаю, я чую,
И все мне понятно,
И все же сную я
Туда и обратно,
И против теченья,
И вместе с толпою,
И нет мне спасенья
От встречи с тобою.
Бегу и шепчу я,
Твержу, не смолкая:
«Моя дорогая,
Родная такая…»
Опасность повисла в эфире —
Слепой и убийственный груз.
В бесплодных мечтаньях о мире
Позорно молчание муз.
Когда с беспощадною силой
Взрывается свод голубой,
Хочу, чтобы муза будила,
Чтоб муза звала за собой.
Чтоб, тысячи верст пролетая
Сквозь вихри огня и свинца,
Строка проникала литая
В живые людские сердца.
Горячими вспышками молний —
От края до края земли —
Все помыслы, муза, наполни
И гневом сердца накали.
Прорвись сквозь туманы густые,
Которыми дышит война.
За многие жизни людские
Потребуй расчета сполна.
За каждого требуй расплаты,
Кто жил, и любил, и творил,
И встал неизвестным солдатом
Из сумрака братских могил.
О муза, орлиной повадкой
Над родиной крылья расправь,
Чтоб враг не пробрался украдкой
Ни с неба, ни с суши, ни вплавь.
Опасность повисла в эфире —
Слепой и убийственный груз.
В бесплодных мечтаньях о мире
Позорно молчание муз.
Звенит морская синь,
Сквозит песчаным дном,
Захлестан берег
Солнечным огнем.
У солнечной страны
В бессменном карауле
За кряжем
Высится
Гранитный кряж.
И головы
Утесы повернули
На перекоп
Через Сиваш.
Я — на скале
Замшелого гранита.
И, мнится,
Ухожу
Корнями в глубь пород.
Ветвями ввысь тянусь,
До синего зенита.
Я исполином становлюсь,
Я превращаюсь в стройный кипарис,
Что слушает прибоя
Синий рокот,
Неугомонный рокот
Бурных брызг…
Стою один,
Смотрю и слушаю,
Как море плещет спозаранья,
За валом гонит вал.
Оттачивает камни —
Грань за гранью,
Шурша, шлифует их,
Не ведая покоя…
И я твержу себе, твержу:
И ты будь, песнь моя,
Отточенной такою.
Как эти каменные тверди,
Стоящие сурово на посту,
Как этих гор гранит,
Должно ты, сердце, твердым быть
И в битве каждодневной,
И в час борьбы —
Великий и прекрасный час,
Что ожидает нас.
Станет ветер в полночной тревоге
Темный лес о тебе вопрошать,
Станет в травах у дальней дороги
О тебе затаенно шуршать.
У зеленых развесистых кленов,
Что склоняются, воды рябя,
У осенних туманных затонов
Птицы требовать станут тебя!
Не тебя ли у ели высокой,
Той, что юности стройной под стать,
Будет вечер искать синеокий,
Будет утро росистое звать!
Там, где ивы немой колыханье
Зыблет легкие тени ветвей,
Буду теплого ждать я дыханья,
Отголоска далеких речей.
Росных перлов свежее и чище,
В розовеющем лоне зари
Искони тебя взорами ищет
Та звезда, что пред утром горит.
Только ты не вернешься, я знаю,
Не воротится молодость, нет…
Что ж он светит, тебя призывая,
Этот верный звезды моей свет?
Что же подняли птицы тревогу
И ускорили птицы полет?
Не вернешься ты вновь на дорогу,
Ту, что к вечным истокам ведет.
Как светел, солнечен мой день,
Как дружески со мной шагает тень,
И солнце не ласкало так поля,
Не зеленела так вовек земля.
Затишье здесь…
И целится стволами в небо лес,
И головой взлетает к солнцу он.
Корнями твердо в почве укреплен.
Под лиственной зеленой бородой
В широких тенях задремал покой.
И тень под деревом прохладна и темна.
Не верится, что где-то есть война,
Что длится бой над молодой землей,
Что лес склоняет голову свою
И брата убивает брат в бою,
Встают, склоняются, к земле припав опять
Чтоб никогда отныне не вставать.
Вот почему отравлен мой покой!
Но все дороже край любимый мой!
Еще родней становится земля —
Долина, луг, реки широкий брод,
Моя страна, великий наш народ!
Лес, устремленный в ясный небосклон,
Корнями твердо в почве укреплен.
В лицо мне ветром терпким
Задышала
И повторила степь
Мой твердый шаг.
Я наново живу,
Я начал все сначала,
И никогда я не жил
Жадно так.
Я поднял голову.
Мой взор открыт и весел,
Мой каждый мускул
Ртутью нагружен,
И ненависть свою,
Как никогда, я взвесил,
Так жаден я
И так насторожен.
А вдруг врага
Таит степная скрытность?
Следит за мной,
В меня нацелив глаз,
Всем сердцем стережет…
Оно не пощадит нас:
Выслеживает,
В тишине таясь.
И я прижал ружье,
Подстерегая.
И в сердце кровь
Замедлилась на миг.
И крик срывается —
Последний крик…
Так метко во врага
Не целил никогда я!
Путь в гору.
Ясное синеет небо,
Страна вся в зелени, —
В цветеньи кирпичей.
Нет, никогда мой гнев
Таким созревшим не был,
И никогда любви
Не знал я горячей!
Белым-бело,
Сверканье, блеск…
Снежок так бел,
Так непорочен.
Еловый лес
Окаменел,
Лебяжьим пухом оторочен.
Снег спозаранку
Порошит
В полях, в тиши,
Все не устанет.
А там вдали,
Где край земли,
Плетутся заспанные
Сани.
Последнюю печаль земли
Увозят прочь.
Заносит заледь
И санный след,
И боли память.
И там вдали,
Легко и строго,
Ложится новая дорога.
Запорошен
Лиловый лес,
И дремлют
Дали снеговые.
И в синем сне
Все снег да снег,
И мнится мне,
Что мир рождается впервые.
До ночи пламенеет небо,
Пронизанное серебром.
И поле зреющего хлеба
Истомлено тяжелым сном.
Жжет солнце, трав не дрогнут пряди,
Пастух недвижим у горы.
В долине собранное стадо
Почти заснуло от жары.
Все жарче, жарче, накаленней,
И воздух трепетно дрожит.
Вдруг поле вздрогнет и с разгона
Навстречу ветру побежит.
И рожь бежит, бегут упрямо
Колосья, травы, синий куст.
И с распростертыми руками
Я жадно ветру отдаюсь.