Небесна дщерь спустилась,
Сребристая луна;
Звездами твердь покрылась;
Простерлась тишина;
Ветр ярость забывает,
И нежит зефир слух,
Но грусть в него вливает,
И клонит к скорби дух.
Кто гонится судьбою,
Не может не стенать,
Лишь должен слез рекою
Свою печаль смывать.
Уж два года промчалось!
Нет следу! – Где они?
Веселий нить прервалась,
Померкли ясны дни.
Луч радости затмился,
Наполнен скорбью дух,
С тех пор, как ты сокрылся,
Дражайший, нежный друг.
Где, где ты обитаешь?
Здесь твой лишь тлеет прах!
На крыльях ли летаешь
Меж солнцев в небесах?..
Иль с бледною луною
Ты на меня глядишь?
Иль с мрачной тишиною
На тучах восседишь?
Не к роще ли зеленой
Твой правит дух полет?
Или в пещере темной
В унынии живет?..
Но ты не отвечаешь,
Не слышен голос твой!
Не в эхе ли вздыхаешь,
И грусть делишь со мной?
Мой друг! как томно льются
На здешнем свете дни!
По тернию влекутся.
Их горести одни
Теченье окружают;
Беды им в след летят,
Летят, и угрожают
Печальный ток прервать.
А ты меня покинул!..
Как лодку средь морей
Всемощной мышцей двинул
Ужаснейший борей;
В водах пловец страдает,
Конца не зрит волнам:
Так друг твой погибает,
Не зря конца бедам.
И вы, мечты, пропали,
В ту пору, как грущу!
Тогда меня искали,
Теперь я вас ищу;
А вы все прочь летите!
Так видно вы не льстите
Тому, кто стал уныл!
И я, я счастлив был!
Я прежде не томился,
Не плакал, не вздыхал,
Прямой надеждой льстился,
Я рай в душе вмещал;
Но все здесь, все не вечно!
Веселие прошло,
Все время скоротечно
На крыльях унесло.
Ты лучше, друг мой, сделал,
Что в гроб отсель сошел:
О если б ты изведал
Всю лютость здешних зол,
И если б только взором
Окинуть мог сей свет!
Под синим, – зрел бы, – сводом
Блаженство не цветет.
Здесь истина скрываясь
Безвестны дни влачит;
Здесь дружба содрогаясь,
Притворства прочь бежит;
Там честность восстенает
В убогих шалашах,
Давно добро скрывает
Свой зрак на небесах!
По трупам убиенным
Дымится свежа кровь;
Со взором преклоненным
Уходит прочь любовь,
И рвется, и стенает,
Грудь чистую терзает;
Здесь слышны стоны вдов;
Сирот там слезы льются,
Там в горести мятутся
Родные меж гробов.
В бедах весь мир огромный,
Как в бездне, погружен;
Повсюду мглою темной
Несчастий окружен;
Терновый пролегает
И мрачный путь по нем;
Лишь бледным освещает
Судьба его лучом.
По нем-то смерть стремится;
Ни титла, ни красы,
Ни злато не щадится;
Все острием косы
Смерть хищно посекает.
Ах! мир сей? – Бездна зол!
Где ж счастье процветает?
Где ставит свой престол?
Лишь тень его – в надежде.
Земля лишь путь к нему.
И тот достигнет прежде
К блаженству своему,
Кто дни в добре скончает.
Оно в раю цветет,
Тот там его вкушает,
И плод бессмертья рвет.
Уж ты вкусил, любезный,
Дражайший, нежный друг!
И песньми хор небесный
Твой восхищает дух.
Я вижу меж звездами
Твой образ вознесен,
И Ангелов очами,
И светом озарен.
Я зрю, и воздыхаю:
Завидна часть твоя!
Но близко, ощущаю,
Уж близко смерть моя!
Как утром исчезает
Помалу сон с очей:
Струя так протекает
Моих смущенных дней,
И скоро пресечется!..
Я чувствую, и мрак,
И хлад по мне лиется…
Земля! сокрой мой прах!
Среди рощицы тенистой
Разметавшись на цветах,
На постеле роз душистой,
В сладострастнейших мечтах
Мила Маша почивала;
Тихо ветви волновала
Липа над ее главой;
Под кустом Эрот с стрелой
Притаясь сидел безмолвно;
Ни тронулся, ни дышал,
Милу Машу охранял.
В это время не нарочно
Как на сладкий шум ручья
Сердце завело меня.
Я вступил и изумился —
Мой с красой сразился взор;
Подошел и мне явился
Райских прелестей собор;
Подымалась, опускалась,
Вползакрыта грудь ее;
От волненья разгоралась
Кровь на щечках у нее;
Сквозь приятный сон смеялись
Розы на ее устах;
Русы кудри волновались
По грудям и на плечах;
Сквозь ресницы соболины
Пламень из очей блистал;
Тут лишился половины
Сердца — и в огне упал
Я к ногам — мечта прелестна!
Где ты? — вдруг исчезло все!
Где лесочек, где любезна? —
Бьется сердце — нет ее…
Пойди, скажи ты розе той,
Которую я обожаю,
Когда с ее я красотой
Твой алый, нежный цвет равняю;
Как кажется она мила!
Что время юности своей
Она напрасно убивает; –
Цветок, который средь степей
Растет – тот скоро увядает;
Никем ни видим, ни хвалим.
Скажи, что ей не убегать,
И взоров наших не бояться,
Но должно в свет вступить, пленять;
И не краснея, восхищаться
Позволить всем своей красой.
Потом умри – чтобы в тебе
Она свой жребий прочитала:
Всегда угодно и судьбе,
Чтоб та столь мало ж процветала;
Которая, как ты, мила.
Басня
Под игом горестей, в злой участи плачевной
Не преставал к себе Ш. … смерть в гости звать:
Ты для меня милей и Грации небесной,
Приди, скорей приди, несчастия скончать!
Смерть в правду думая в час нужный подслужиться,
Показывается, бежит к дверям, стучится.
Что вижу? Ах! – кричит; прегнусной дряхлый вид,
Премерзкое лицо, и вход ее страшит.
Прочь, прочь! пожалуй ты уйди отсель скорее.
О смерть! и скучна жизнь стократ тебя милее.
Не богиня ль молодая,
Взора смертных убегая,
Кто там по лугу бежит?
Платье с ветерком играет,
Зефир кудри развевает,
Лебедина грудь блестит.
И бледнея, и краснея,
Поглядеть, дохнуть не смея,
Машенька! куда бежишь?
«День томлюся, ночь страдаю,
Все Амура убегаю».
Не уйдешь – он все с тобой
И в лесах, и меж цветами;
Не уйдешь – ведь он с крылами!
Лучше воротись домой.
Ты мне клялась — но ложно;
Не верю я тебе;
Мне кажется, что должно
Писать то на воде,
Что Ниса обещает —
Друзья! не верьте ей!
Ее любовь скорей,
Чем ветер, исчезает.