I
МЫТИЩИОтобедав сытной пищей,
Град Москва, водою нищий,
Знойной жаждой был томим:
Боги сжалились над ним:
Над долиной, где Мытищи,
Смеркла неба синева;
Вдруг удар громовой тучи
Грянул в дол, — и ключ кипучий
Покатился… Пей, Москва! II
СЕЛО ВОЗДВИЖЕНСКОЕЧем эта весь славна, вы знаете ль, друзья?
Здесь сердце русское дрожит невольным страхом:
Здесь Софьей казнены Хованские князья,
Убитые потом у немцев Раупахом.III
[ПРИ ПОСЫЛКЕ К.К. ЯНИШ ЛОЖКИ ДЕРЕВЯННОЙ НА
КОЛЕСЦАХ, ИЗ ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВСКОЙ ЛАВРЫ]В день чудотворца Николая, -
Сей день святее мне всего!
Будь ложка вам колесовая
Символом сердца моего:
Ей управляйте, как хотите!
Играйте ею, в добрый час!
А как наскучит, лишь толкните
И убежит она от вас.
От сердца дружные с вином,
Мы вольно, весело живем:
Указов царских не читаем,
Права студентские поем,
Права людские твердо знаем;
И, жадны радости земной,
Мы ей — и телом и душой! Когда рогатая луна
На тверди пасмурной видна, -
Обнявши деву молодую,
Лежим — и чувствует она
Студента бодрость удалую.
И, суеверие людей,
Не ожидай от нас мощей! Наш ум свободен; и когда,
Как не гремит карет езда,
И молчаливо пешеходы
Глядят, как вечера звезда
Сребрит стихающие воды, -
Бродя по городу гурьбой,
Поем и вольность и покой! От сердца дружные с вином,
Мы шумно, весело живем,
Добро и славу обожаем,
Чинов мы ищем не ползком,
О том, что будет, не мечтаем;
Но радость верную любя,
Пока мы живы — для себя!
На петербургскую дорогу
С надеждой милою смотрю
И путешественников богу
Свои молитвы говорю:
Пускай от холода и вора
Он днем и ночью вас хранит;
Пускай пленительного взора
Вьюга лихая не гневит;
Пускай зима крутые враги
Засыплет бисером своим,
И кони, полные отваги,
По гладким долам снеговым,
Под голубыми небесами,
Быстрей поэтовой мечты,
Служа богине красоты,
Летят с уютными санями! Клянусь моими божествами!
Я непритворно вас зову:
Уж долго грешными стихами
Я занимал свою молву;
Вы сильны дать огонь и живость
Певцу, молящемуся вам,
И благородство и стыдливость
Его уму, его мечтам.
Приму с улыбкой ваши узы;
Не буду петь моих проказ:
Я, видя вас, — любимец музы,
Я только трубадур без вас.
Мы пьем, — так рыцари пивали,
Поем — они так не певали:
Их бранный дух, их грубый вкус
От чаши гнали милых муз.Веселость пасынков Рорбаха
Была безумна и неряха:
Бывало в замке за столом
Сидят в бронях перед вином.И всякой в буйности природной
Кричит, что пьяному угодно
И непристойность глупых слов
Слетает нагло с языков.Но мы, друзья, не то, что деды:
Мы песни призвали в беседы,
Когда веселье — наш кумир
Сзывает нас на шумный пир.Великолепными рядами
Сидим за длинными столами,
И всякой, глядя на покал,
Поет, как Гете приказал.Слова: отрада и свобода
В устах у пьяного народа
При звуке чоканья гремят,
И всяк друг другу — друг и брат! Мы пьем — так рыцари пивали,
Поем — они не так певали.
Из бездны морской белоглавая встала
Волна, и лучами прекрасного дня
Блестит, подвижная громада кристалла,
И тихо, качаясь, идет на меня.
Вот, словно в раздумьи, она отступила,
Вот берег она под себя покатила
И выше сама поднялась, и падет;
И громом, и пеной пучинная сила,
Холодная, бурно меня обхватила,
Кружит, и бросает, и душит, и бьет,
И стихла. Мне любо. Из грома, из пены
И холода — легок и свеж выхожу,
Живее мои выпрямляются члены,
Вольнее дышу, веселее гляжу
На берег, на горы, на светлое море.
Мне чудится, словно прошло мое горе,
И юность такая ж, как прежде была,
Во мне встрепенулась, и жизнь моя снова
Гулять, распевать, красоваться готова
Свободно, беспечно — резва, удала.
Мысль неразгульного поэта
Является божественно-стройна:
В живые образы одета,
Святым огнем озарена;
Счастлив, кто силен ей предаться,
Тот, чья душа спокойна и чиста,
Да в ней вполне изобразятся
Ее гармония, и свет, и чистота.
Так вы блистательно-прекрасны…
А что мой стих? Питомец буйных лет
И проповедник разногласный
Мирских соблазнов и сует!
Доныне пьяными мечтами
Студент кипеть не перестал —
И странны были бы пред вами
Вакхический напев и хмель его похвал.
Но, чужд святому вдохновенью,
Он ведает, где небо на земле;
Но место есть благоговенью
На удалом его челе:
И полн таинственной отрады,
Усердно вам приносит он
Свои потупленные взгляды,
Смутившуюся речь и робкий свой поклон.
Я знаю вас: младые ваши лета
Счастливою звездой озарены;
Вы любите великий мир поэта
И гармонические сны; Вам весело им вовсе предаваться,
Их обновлять роскошней и полней,
И медленно и долго забываться
В обманах памяти своей; Вы знаете, как в хоры сладкогласны,
Созвучные сливаются слова,
И чем они могучи и прекрасны,
И чем поэзия жива.Умеете вы мыслию своею
Чужую мысль далеко увлекать
И, праведно господствуя над нею,
Ее смирять и возвышать.Я знаю вас; но этими стихами
Приносится вам жертва не моя;
Я чувствую, смутился б я пред вами:
Душой и сердцем робок я; Но пламенно я музу обожаю,
Доступен мне возвышенный Парнас,
И наизусть лишь то вам повторяю,
Что говорится там про вас.
Небо знойно, воздух мутен,
Горный ключ чуть-чуть журчит.
Сад тенистый бесприютен,
Не шелохнет и молчит.
Попечитель винограда,
Летний жар ко мне суров;
Он противен мне измлада,
Он, томящий до упада,
Рыжий враг моих стихов.
Ну-те, братцы, вольно, смело!
Собирайся, рать моя!
Нам давно пора за дело!
Ну, проворнее, друзья!
Неповертливо и ломко
Слово жмется в мерный строй
И выходит стих неемкой,
Стих растянутый, не громкой
Сонный, слабый и плохой!
Право, лучше знаменитой
Наш мороз! Хоть он порой
И стучится к нам сердито,
Но тогда камин со мной.
Мне тепло, и горя мало;
Хорошо душе тогда:
В стих слова идут не вяло,
Строен, крепок он удало
И способен хоть куда!
Померкла неба синева,
Безмолвны рощи и поляны;
Там под горой, едва, едва
Бежит, журчит ручей стеклянный.
Царица сна и темноты,
Царица дивных сновидений!
Как сладостно ласкаешь ты
Уединенные мечты
И негу вольных вдохновений!
Он отдыхает, грешный свет:
Главу страдальца утомило
Однообразие сует,
Страстей и чувственности милой.
О ночь! пошли ему покой,
Даруй виденья золотые,
Да улелеянный тобой
Забудет он и шум дневной,
И страхи, и надежды злые.
Но ты лампады не туши,
Не водворяй успокоенья
Там, где поэт своей души
Свершает стройные творенья;
Пускай торжественный восход
Великолепного светила
Его бессонного найдет,
И снова дум его полет
Подымет божеская сила!
Страшна дорога через свет;
Непьяный вижу я дорогу:
А пьян, до ней мне дела нет,
Я как слепой — и слава богу! Мечта и сон — наш век земной;
Мечта? — Я с Бахусом мечтаю,
И сон? — За чашей круговой
Я не скорее ль засыпаю? Что шаг, — то грех: как не почтить
Совета веры неподложной?
Напьемся так, чтобы ходить
Нам было вовсе невозможно.Известно всем, что в наши дни
За речи многие страдали:
Напьемся так, чтобы они
Во рту же нашем умирали.Что было, есть, что впереди,
Об этом трезвый рассуждает,
А пьяный — мир хоть пропади,
Его ничто не занимает.Собой довольному — не страх
Ему судьбы непостоянство,
И он в чувствительных слезах
Благодарит за это пьянство.
Закон: влюбляться лишь душой,
Друзья, мне вовсе непонятен;
Пусть говорят: наш век развратен —
Да не мечта ли век златой? Нет сил у твари поднебесной
Для платонической любви:
Кто ангел — тот по ней живи,
Затем, что ангел — бестелесной! Души восторги — в мире снов,
Но есть восторги и для тела,
И мы оставим ли без дела
Дары догадливых богов? Одной мечты и мудрым мало:
Мне сказывал археолог,
Что у Платона. . . . . .
. . . . . . . . . . . . .Когда один, в ночной тиши,
Сей баловень воображенья
Писал систему наслажденья
Для человеческой души.Души восторги — в мире снов,
Но есть восторги и для тела,
И мы оставим ли без дела
Дары догадливых богов?
Море блеска, гул, удары,
И земля потрясена;
То стеклянная стена
О скалы раздроблена,
То бегут чрез крутояры
Многоводной Ниагары
Ширина и глубина! Вон пловец! Его от брега
Быстриною унесло;
В синий сумрак водобега,
Упирает он весло…
Тщетно! Бурную стремнину
Он не силен оттолкнуть;
Далеко его в пучину
Бросит каменная круть! Мирно гибели послушной,
Убрал он свое весло;
Он потупил равнодушно
Безнадежное чело;
Он глядит спокойным оком…
И к пучине волн и скал
Роковым своим потоком
Водопад его помчал.Море блеска, гул, удары,
И земля потрясена;
То стеклянная стена
О скалы раздроблена,
То бегут чрез крутояры
Многоводной Ниагары
Ширина и глубина!
Мой ангел милый и прекрасной,
Богиня мужественных дум!
Ты занимала сладострастно,
Ты нежила мой юный ум.
Служа тебе, тобою полный,
Не видел я, не слышал я,
Как на пучине бытия
Росли, текли, шумели волны.
Ты мне открыла в тишине
Великий мир уединенья;
Благообразные ко мне
Твои слетали вдохновенья;
Твоей прекрасна красотой,
Твоим величьем величава,
Сама любовь передо мной
Являлась пышная, как слава…
И весело мои мечты,
Тобой водимые, играли,
Тебе стихи мои звучали
Живые, светлые, как ты.
Так разноцветными огнями
Блестит речная глубина,
Когда торжественно мирна,
В одежде, убранной цветами,
По поднебесью ночь идет
И смотрится в лазури вод.
Когда-нибудь, порою скуки,
Бродя очами по листам, -
Где сердца радости и муки
Я бескорыстно славил вам,
Где жаром страсти небывалой
Я песни сонные живил,
Когда мне чувств не доставало,
А ум и в ум не приходил —Над безобразными строками
Вы бегло вспомните о мне,
Поэте, созданном лишь вами
В непоэтической стране.
Прошу стихи мои улыбкой,
Их не читая наградить:
В них музы нет, не может быть,
Они написаны ошибкой.*Теперь прощайте — бог дороги
Пусть вас покоит и хранит
И лошадей чухонских ноги
Проворным бегом одарит;
Не видя туч, не слыша грома,
Стрелой неситесь по полям
И будьте веселы, как дома —
А впрочем, как угодно вам!
Кому, о господи, доступны
Твои Сионски высоты?
Тому, чьи мысли неподкупны,
Чьи целомудренны мечты;
Кто дел своих ценою злата
Не взвешивал, не продавал,
Не ухищрялся против брата
И на врага не клеветал;
Но верой в бога укреплялся,
Но сердцем чистым и живым
Ему со страхом покланялся,
С любовью плакал перед ним! И свят, о боже, твой избранник!
Мечом ли руку ополчит?
Великий господа посланник,
Он исполины сокрушит!
В венце ли он: его народы
Возлюбят правду; весь и град
Взыграют радостью свободы
И нивы златом закипят!
Возьмет ли арфу: дивной силой
Дух преисполнится его,
И, как орел ширококрылой,
Взлетит до неба твоего!
Налей и мне, товарищ мой,
И я, как ты, студент лихой:
Я пью вино, не заикаясь,
И верен Вакху мой обет:
Пройду беспечно через свет,
От хмеля радости качаясь.Свобода, песни и вино —
Вот что на радость нам дано,
Вот наша троица святая!
Любовь — но что любовь? Она
Без Вакха слишком холодна,
А с Вакхом слишком удалая.Вчера я знал с Лилетой рай,
Сегодя та и тот — прощай:
Она другого полюбила;
Но я не раб любви моей,
Налейте мой стакан полней!
Не за твое здоровье, Лила! А то ли Бахус, о друзья,
Он усладитель бытия,
Он никогда не изменяет:
Вчера, сегодня, завтра — наш!
Любите звон веселых чаш:
Он глас печали заглушает!
О деньги, деньги! Для чего
Вы не всегда в моем кармане?
Теперь Христово рождество
И веселятся христиане;
А я один, я чужд всего,
Что мне надежды обещали:
Мои мечты — мечты печали,
Мои финансы — ничего!
Туда, туда, к Петрову граду
Я полетел бы: мне мила
Страна, где первую награду
Мне муза пылкая дала;
Но что не можно, то не можно!
Без денег, радости людей,
Здесь не дадут мне подорожной,
А на дороге лошадей.
Так ратник в поле боевом
Свою судьбину проклинает,
Когда разбитое врагом
Копье последнее бросает:
Его руке не взять венца,
Ему не славиться войною,
Он смотрит вдаль — и взор бойца
Сверкает первою слезою.
Сильно чувствую и знаю
Силу вашей красоты:
Скромно голову склоняю
И смиренные мечты
Перед ней. Когда б вы жили
Между греков в древни дни,
Греки б вас боготворили,
Вам построили б они
Беломраморные храмы,
Золотые алтари,
Где б горели фимиамы
От зари и до зари;
Вас и царственная Гера
Не взлюбила б и гнала
Непощадно б и Венера
Вам покоя б не дала
За измены и обиды
Олимпийцев и людей…
Нынче Геры и Киприды
Вам не страшны… Но ей, ей,
Я бы рад краеугольный
Камень храма положить,
И алтарь вам богомольный
Всенародно посвятить,
Где б усердно, непрестанно
Беспокоился я сам,
Соблюдая постоянной
Жаркий, пылкий фимиам.
Счастлив, кому судьбою дан
Неиссякаемый стакан:
Он бога ни о чем не просит,
Не поклоняется молве,
И думы тягостной не носит
В своей нетрезвой голове.С утра до вечера ему
Не скучно — даже одному:
Не занятый газетной скукой
Сидя с вином, не знает он,
Как царь, политик близорукой,
Или осмеян, иль смешон.Пускай святой триумвират
Европу судит невпопад,
Пускай в Испании воюют
За гордой вольности права —
Виновных дел не критикуют
Его невинные слова.Вином и весел и счастлив,
Он — для одних восторгов жив.
И меж его и царской долей
Не много разницы найдем:
Царь почивает на престоле,
А он — забывшись — под столом.
Посланник будущих веков!
Не жди веселого привета
И ободрительных стихов
От огорченного поэта.
Душе унылой не сладка
Тебя встречающая радость:
Что ты принес мне? Гадость, гадость!
Печаль и боль. . . . . . . ! Снося горячие недуги,
Один, безмолвен и угрюм,
Я порчу сонные досуги
Тяжелой мрачностию дум;
Она прошла, пора златая,
Когда был здрав и весел я,
И пела муза молодая
Победы. . . . . . . . ! И мне дождаться ли возврата
Телесной бодрости моей?
Погибну ль жертвою б. . . .
Под кровом чуждого Пената?
Еще мне рано увядать:
Приди ж скорей, былая радость!
Поэту страшно потерять
Свою пленительную младость!