Душа грустна в конце концов;
Душа устала от печали,
Мечты от тщетных дум устали,
Душа грустна в конце концов...
Коснись рукой моих висков!
Твоей руки так ждет лицо!
Твоя рука - как ангел снежный!
Приди - и принеси кольцо.
Что клад на дне, - то холод нежный,
Что мне повеет на лицо!
Коснись меня рукой целебной,
Чтоб я не умер в час лучей,
Без упований, в час лучей!
Омой мне взор росой волшебной,
Мой взор, где дремлет мир скорбей!
Мой взор, где лебеди скользят,
Плывут в волнах, за рядом ряд,
И тянут шеи, изнывая;
Где сонм больных на зимний сад
Глядит, в дверях цветы срывая!
Коснись лица в заветный час!
Твоя рука - как ангел снежный!
Омой росой усталость глаз,
Траву сухую этих глаз,
Где овцы дремлют безмятежно!
У слепых трех сестер
(Будем ждать мы желанную весть),
У слепых трех сестер
Золотые светильники есть.
Вот восходят на башню они
(Здесь они, здесь и мы, здесь и вы),
Вот восходят на башню они
И проводят томительно дни.
Ах! сказала одна
(Будем ждать мы желанную весть),
Ах! сказала одна,
Пламя в наших светильниках есть.
Ах! сказала вторая тогда
(Здесь они, здесь и мы, здесь и вы),
Ах! сказала вторая тогда,
Поспешает король к нам сюда.
Нет, сказала святая в ответ
(Будем ждать мы желанную весть),
Нет, сказала святая в ответ,
У светильников пламени нет.
Сжальтесь над унылыми глазами,
Где душа мечтает о своем,
Сжальтесь над невскрытыми цветами,
Над тоской на берегу ночном!
Смущены таинственные воды;
Лилии дрожат в их глубине,
И бегут по влаге вдаль разводы...
Эти все видения - во мне!
Боже! Боже! на стеблях от лилий
Вырастают странные цветы;
Мерно взмахи серафимских крылий
Движут воду в озере мечты.
И за чашей чаша расцветает
На воде, по знаку, в этот час,
И душа, как лебедь, раскрывает
Крылья белые усталых глаз.
Тридцать лет искала, сестры,
Скрылся он от нас куда?
Тридцать лет ходила, сестры,
Не нашла его следа...
Тридцать лет ходила, сестры,
Ноги стали уставать;
Он повсюду бродит, сестры,
Нам его не отыскать.
Ах, сестрички, час печален,
Обувь сбросить мне пора;
Ах, сестрицы, вечер умер,
И моя душа стара...
Вы меня моложе, сестры,
Вы должны его найти;
Посох мой возьмите, сестры, —
Вы должны за ним идти...
Семь Орламонды дочерей,
Лишь только фея умерла,
Семь Орламонды дочерей
Искали трепетно дверей.
Четыреста открыли зал,
Брели в извилинах глухих;
И свет лампад сиял для них,
Но свет дневной исчез от них.
Они пришли под звучный свод,
И вниз потом они сошли,
И там у запертых дверей
Ключ золотой они нашли.
И в щели видят океан,
Боятся девы умереть;
Стучат у запертых дверей,
Дверей не смеют отпереть.
Мой взор виденьями томим.
Душа, под стеклами теплицы,
Озолочая глубь темницы,
Цветет под сводом голубым.
Теплицы сдержанных мечтаний!
У рам закрытых лилий строй!
Камыш, возросший над водой!
И все мечты без упований!
О, если б снова я достиг,
Сквозь сон моих ресниц смеженных,
До роз, когда-то благовонных,
Полузакрытых грез моих!
Я жду, что снова пред очами
Зазеленеет их мечта
И месяц синими перстами
В молчаньи распахнет врата.
— А если он вернется,
Что я сказать должна?
«Скажи: его ждала я
Пока не умерла».
— А если б, как чужую,
Расспрашивать он стал?
«Ответь ему, как брату,
Быть может он страдал».
— А если спросит: где ты?
Какой я дам ответ?
«Кольцо мое безмолвно
Отдай ему в ответ».
— А если он увидит,
Что комната пуста?
«Скажи: угасла лампа
И дверь не заперта».
— А если о последних
Минутах спросит он?
«Скажи: я улыбалась,
Чтоб не заплакал он».
Моя душа больна весь день,
Моя душа больна прощаньем,
Моя душа в борьбе с молчаньем,
Глаза мои встречают тень.
И под кнутом воспоминанья
Я вижу призраки охот;
Полузабытый след ведет
Собак секретного желанья.
Во глубь забывчивых лесов.
Лиловых грез несутся своры,
И стрелы желтые - укоры -
Казнят оленей лживых снов.
Увы, увы! Везде желанья,
Везде вернувшиеся сны,
И слишком синее дыханье...
...На сердце меркнет лик луны.
Павлины, белые павлины, уплыли при лучах луны,
Павлины, белые павлины, уплыли плавно навсегда,
Уплыли белые павлины, мои томительные сны,
До пробужденья, до рассвета, во глубь заглохшего пруда,
Павлины, белые павлины, мои томительные сны,
Уплыли плавно в глубь глухую, где дремлет тусклая вода,
В глухую глубь пруда без солнца, где волны полны тишины,
Павлины, белые павлины, уплыли плавно навсегда.
Кто-то мне сказал,
(О, дитя, мне страшно!)
Кто-то мне сказал:
Час его настал.
Лампу я зажгла,
(О, дитя, мне страшно!)
Лампу я зажгла,
Близко подошла.
В первых же дверях,
(О, дитя, мне страшно!)
В первых же дверях,
Пламень задрожал,
У вторых дверей
(О, дитя, мне страшно!)
У вторых дверей
Пламень зашептал.
У дверей последних,
(О, дитя, мне страшно!)
Вспыхнув только раз,
Огонек угас.
Когда умерла Орламонда —
Семь дочерей
Волшебной жены Орламонды
Искали дверей.
Лампады свои засветили,
На башню взошли,
Четыреста зал отворили,
Но света они не нашли.
Проникли под гулкие своды,
Спустилися с круч,
Нашли под закрытою дверью
Из золота ключ.
Сквозь щели им видится море,
Боятся они умереть,
Стучатся у запертой двери,
Не смея ее отпереть.
Тридцать лет ищу я, сестры,
Где же скрылся он?
Тридцать лет хожу я, сестры,
Но не ближе он.
Я в пути устала, сестры,
Шла я тридцать лет,
Он повсюду был, о сестры,
И его все нет.
Обувь я снимаю, сестры,
Скорбь и тишина.
Вечер также гаснет, сестры,
И душа больна.
Вам шестнадцать лет, о сестры,
С посохом моим
Далеко идите, сестры,
В поиски за ним.