Раздался трубный звук. В раскрывшихся могилах,
Проснувшись, вздрогнули их бледные жильцы,
И вышли… Но не все: иные мертвецы
Все слышат и подняться в силах,
Но ни труба, ни громкий зов
Небесных духов из гробов
Их не заставят встать.
"Как! Вновь родиться! Снова
Увидеть воздух, небо, свет —
Холодных зрителей страдания былого,
Но незабвенного! О, нет!
Нет, лучше вечный мрак, нет, лучше тишь немая!
Вы, дети хаоса, укройте нас крылом!
А ты, о смерть, небес посланница благая,
Ты, в чьих обятьях мы заснули сладким сном,
Теперь любовными руками
Прижми к своей груди еще теснее нас…
О, будь всегда, всегда благословен тот час,
В который ты пришла за нами!
В могиле не забудем мы,
Что ты одна приветные обятья
Раскрыла гибнувшим средь безысходной тьмы,
Под гнетом вечного проклятья!
Разбитыми пришли мы к сердцу твоему,
Изнеможенными, лишенными надежды,
В тупом отчаяньи, не веря ничему,
С сознаньем, что глупцы, бездельники, невежды,
Себялюбивые и хитрые умы
Спокойно, весело, блаженно проходили
Дорогой тою же, где мы
Слезами жгучими свой каждый шаг кропили!
О, как тяжка она была
От самых первых дней! Сурово,
Не подаривши нам ни ласкового слова,
Ни взгляда светлого, прошла
Пред нами молодость. Источник благодатный
Любви святой и необятной
На наших жаждущих губах
Бесплодно высох; ни единый
Цветок весны в глуши пустынной,
В ее губительных песках
Нам не раскрылся. Тщетно взоры
Искали дружеской опоры;
Когда ж ошибкой хоть одна
Порой являлась перед нами,
Увы, чтоб рухнула она
Нам только стоило прижаться к ней сердцами!
С прикосновеньем их и крепкий дуб-старик
Вдруг становился слаб и шаток, как тростник.
К бездонной пропасти, которую копала
Неумолимая судьба,
Рука невидимая гнала
Нас день и ночь. В ярме раба,
В лохмотьях нищеты голодной,
С тупой покорностью мы шли,
Поняв тщету борьбы бесплодной
Со всеми пытками земли.
Да, очень может быть, что мы имеем право
На блага райские; тех не кидают в ад,
Кто, если и грешил, то и платил кроваво
За прегрешения… Но никаких наград
Не нужно нам. От наслаждений,
Приуготовленных в раю,
Мы отрекаемся, не просим утешений
За жизнь разбитую свою.
Мы знаем: в горнем царстве мира,
Свободы и любви блаженству нет конца;
В струях лазурного эфира
Ликуют избранных сердца;
Там всюду благодать и всюду обаянье;
Гнев, ропот, злоба, скорбь молчат в святой тиши…
Но кто же там у нас тебя, воспоминанье,
Бессмертная змея, исторгнет из души?
Когда в селениях священных
Хор серафимов встретит нас
И, как избранников блаженных,
Начнет приветствовать, мы крикнем им тотчас:
«Кто? Мы—блаженные? Кто? Мы—в числе избранных
Да посмотрите нам в глаза:
До этих пор еще в них не одна слеза
Лежит, как жгучий след страданий несказанных;
И, как ни светел рай, но сквозь такой покров,
Он нам покажется печален и суров!»
К чему тревожить прах, просящий лишь забвенья,
Забвенья дней стыда, и гнета, и борьбы?
Ах, после стольких мук для нас все наслажденья —
Насмешка горькая судьбы!
Пусть не снимают с нас земли могильной бремя,
Пусть не мешают нам, уснувшим в царстве тьмы,
Забыть навек, что было время,
Когда существовали мы!
Куда ты держишь путь, прекрасная звезда,
Таинственный полет столетия свершая?
Откуда гостьею явилась ты сюда,
Безбрежный океан небес переплывая?
Не повстречал-ли где взор лучезарный твой
Таких же, как у нас, печалей и страданья?
Скажи: есть братья нам в пучинах мирозданья?
Не шлют-ли к нам они приветствия с тобой?
Когда твой яркий луч опять сюда прольется,
Исчезнет, может быть, из мира человек….
И если род земной, угаснув, не дождется
Возврата твоего, тогда, из века в век,
Ты, продолжая путь, в минуту возвращенья
Взгляни на мир пустой, прекрасная звезда,
Взгляни хотя мельком ты взором сожаленья
На сцену стольких мук и тяжкаго труда!..
Когда, вакханками растерзанный, Орфей
Упал их жертвою, его златая лира
Носилась по волнам лазоревых зыбей,
Чуть-чуть колеблемых дыханием зефира.
Со струн ея срывал он дивных звуков рой,
И гармонически над ними пели волны,
Как будто бы теснясь влюбленною толпой,
И лиру удержать старались, негой полны.
А около нея, по диким берегам,
Где громоздилися лишь скалы да каменья,
Вставали и цвели в те чудныя мгновенья
Роскошные цветы внезапно здесь и там.
О, как теперь от нас далеко время это!
У ветра, волн и скал давно ужь нет ушей,
Цветы не разцветут от звонких струн поэта
И даже заперты для них сердца людей…