Нанна.
«Волны плещут и воют—и небо черно…
Ах, зачем в этот вечер ты едешь, Пьетро?»
Так ему мать говорила:
«В прошлом годе поток так же дурно ревел,
И твой брат меня слушать, как ты, не хотел, —
И его я в волнах схоронила».
Но Пьетро уж в ладье —
И ей машет платком —
И средь бури во мгле,
Говорит он тайком:
«Нанна любит меня!
Нанна кличет меня!..
Откажу ли я ей,
Милой Нанне моей?»
И над парусом белая чайка летит,
И печально пловцу эта чайка кричит:
«О рыбак! не плыви: в бурю страшно!
На скале я гнездо себе долго вила,
Но его эта буря с собой унесла,
В волны сдул его ветер ужасный».
Но Пьетро не дрожит,
Он веслом волны бьет;
Ветер в парус свистит,
Путник тихо поет:
«Нанна любит меня!
Нанна кличет меня!..
Откажу ли я ей,
Милой Нанне моей?»
И поток свирепел, и поток рокотал,
И из. волн тихий шопот к пловцу долетал:
«О Пьетро! О мой брат незабвенный!
Не пробил пока час твой последний, скорей
Помолись о душе ты погибшей моей;
Помолися, Пьетро мой безценный!..»
Но Пьетро не слыхал;
Он все так же гребет;
Шопоть волн замолчал.
Путник тихо поет:
«Нанна любит меня!
Нанна кличет меня!..
Откажу ли я ей,
Милой Нанне моей?»
Вот Пьетро уж и к берегу тихо пристал, —
А на башне прибрежной печально звучал
Погребальный звон, в храм созывая.
«О ком молитесь вы?»—так Пьетро вопросил.
«Ах, об ней!»—ему тихо рыбак говорил,
Горькия слезы глотая…
И Пьетро побледнел,
И без чувств он упал,
И безумно глядел,
И до смерти шептал:
«Нанна любит меня!
Нанна кличет меня!..
Откажу ли я ей
Милой Нанне моей?»