(Княгине
3.
А. Волконской.)
То не кукушка в роще темной
Кукует рано по заре;
В Путивле плачет Ярославна,
Одна на городской стене:
«Я покину бор сосновый,
Из мрачных северных лесов,
С восточных дальних берегов,
Сыны отваги и свободы,
Стремятся дикие народы
С двойной секирою, пешком,
В звериной коже, с булавами,
И на конях с копьем, с стрелами,
И череп вражий за седлом.
Дошли; рассыпались удары,
Клубится дым, горят пожары,
В груди моей стесняя горе,
Разбитый бурею пловец,
На синее смотрю я море,
Как бы на жизнь смотрел мертвец;
Но поневоле, думы полный,
Внезапной страшною грозой,
Когда мой челн губили волны,
Влекомый яркою звездой.
Увы! не мой один волнами
Сиротка
Я слышу, сиротам
Внезапно веет благость,
Что легче будет нам
Печальной жизни тягость.
Уж дан приют, — но я
Бежать туда не смею:
Мой путь страшит меня,
Идти одна робею.
С крутых муравчатых холмов
В долину ручеек стремится,
Играет, плещет меж кустов,
Светлее зеркала струится;
Но вскоре бурною зимой
Морозов звонких ужаснется,
И, уж окованный волной,
Блестящий ток не шевельнется.
И роза юная в полях
Святее дружбы чувства нет.
И тот, кто жертвою чудесной
Спасает мир и льет нам свет,
Дает тому пример небесный.
Он исцелял, благотворил
И, Бог, изведал сердца нужды;
Но величайшее — для дружбы
Свое он чудо сотворил.