1
В солнце одетая, звездно-венчанная,
Солнцем Превышним любимая Дева!
Свет его вечный в себе ты сокрыла.
Немощным звукам земного напева
Как вознестись к Тебе, Богом желанная!
Дай же, молю, мне небесные крыла,
Ты, что вовеки свой слух не закрыла
Верного сердца мольбам,
Но, милосердная к тайным скорбям,
(*) Сообщенная статья. На сей раз делаем исключение, печатанная в Северной Пчеле статью не на Русском языке. Изд.
Palиda nó, ma pиù dи nеvе bиancha,
Chе sеnza vеnto еu un bеl collе fиocеhи,
Parеa posar comе pеrsons stanca.
Quasи un dolcе dormиr nе’suoи bеglи ocеhи,
Scudo lo spиtиo gиà da lеи dиvиso,
Еra quеl chе morиr chиaman glи sctocchи.
Ouи; Pétrarquе a raиson; on nе doиt pas appеllеr cеla mourиr. Еl toи aussи, Еlиsabеth, fatиguéе du pénиblе sommеиl dе la vие, tu paraиssaиs еncorе assoupие…. еt déjà c'étaиt ton révеиl à l’иmmortalиté.—Amе sublиmе! jе t’aи donc dеvиné, lorsquе jе dиsaиs: Psyché, lеs larmеs aux yеux еt lе sourиrе à la bouchе, agиtе déjà scs aиlеs" еn fиxant scs rеgards sur la voûtе éthеréc.
Jе l aи connu, moи, cе couplе augustе: luи, bеau commе l’еspérancе; еllе, ravиssantе commе la félиcиté. Иl mе sеmblе qu’иl еst sеulеmеnt d’hиеr lе jour, où Cathеrиnе posa sur lеurs jеunеs têtеs lеs couronnеs nuptиalеs dе rosеs; bиеntôt lеs dиadèmеs s’у joиgnиrеnt; еt bеaucoup trop tôt, hélas! lo Génие dе la mort cеиgnиt lеurs fronts pâlеs dе pavots…. Qu’еst-cе donc quе la vие!…
Oh! Vous, quе j’adoraиs sur la tеrrе, soyеz еncorе mеs angеs tutélaиrеs dеvant lе trônе dе l’Еtеrncl. Prиеz pour moи! prиеz … jе n’osе achеvеr!…
Колонна гордая! о лавр вечнозеленый!
Ты пал! — и я навек лишен твоих прохлад!
Ни там, где Инд живет, лучами опаленный,
Ни в хладном Севере для сердца нет отрад!
Все смерть похитила, все алчная пожрала —
Сокровище души, покой и радость с ним!
А ты, земля, вовек корысть не возвращала,
И мертвый нем лежит под камнем гробовым!
Перевод Г. Державина
Задумчиво один, широкими шагами
Хожу и меряю пустых пространство мест;
Очами мрачными смотрю перед ногами,
Не зрится ль на песке где человечий след.
Увы! я помощи себе между людями
Не вижу, не ищу, как лишь оставить свет;
Веселье коль прошло, грусть обладает нами,
Зол внутренних печать на взорах всякий чтет.
И мнится, мне кричат долины, реки, холмы:
Благословляю день, и месяц, и годину,
И час божественный, и чудное мгновенье,
И тот волшебный край, где зрел я, как виденье,
Прекрасные глаза, всех мук моих причину.
Благословляю скорбь и первую кручину,
В какую вверг меня Амур в жестоком мщенье,
И страшный лук его, и стрел его язвленье,
И боль сердечных ран, с которой жизнь покину.
Нет мира, хоть настал давно конец войне;
Надеюсь и боюсь, зажгусь и вновь остыну;
Ничем и всей Землей владею наравне.
Взлетаю в небо я и падаю в пучину;
В остроге я томлюсь, не запертом извне:
Никто не держит, но свой плен я не покину.
Мне жить нельзя — нельзя с собой покончить мне.
Амур меня щадит, но дарит мне кручину;
Смотрю без глаз, без языка слова твержу;
Зову погибель и о помощи молю;
Когда она вошла в небесные селенья,
Ее со всех сторон собор небесных сил,
В благоговении и тихом изумленьи,
Из глубины небес слетевшись, окружил.
«Кто это? — шепотом друг друга вопрошали: —
Давно уж из страны порока и печали
Не восходило к нам в сияньи чистоты
Столь строго-девственной и светлой красоты».
Столь сладкой негой, что сказать не в силах,
В твоих чертах небесных все дышало
В тот день, когда ослепнуть сердце ждало,
Других не видеть чтоб красот унылых.
Где ж тот блаженный миг?! Но черт тех милых,
Небесных черт душа моя искала.
Все, где тебя нет, тотчас принимало
Печали цвет явлений, мне постылых.
В зеленых ветках лишь застонут птицы,
И ветер летний по листам забродит,
С глухим журчаньем так волна стремится
На берег пышный, там покой находит.
Мне же стихи любовь на мысль приводит,
И та, которой выпал жребий скрыться
В сырой земле, как живая вновь ходит
И сердце убеждает не томиться.
Благословен тот вечер, месяц, год,
То время, место, та страна благая,
Тот край земной, тот светлый миг, когда я
Двух милых глаз стал пленник в свой черед.
Благословенна ты, боль роковая,
Что бог любви нам беспощадно шлет,
И лук его, и стрел его полет,
Разящих сердце, язвы растравляя.
Когда она вошла в небесныя селенья,
Ее со всех сторон собор небесных сил,
В благоговении и тихом изумлевье,
Из глубины небес слетевшись, окружил.
«Кто это?» шопотом друг друга вопрошали —
«Давно ужь из страны порока и печали
Не восходило к нам, в сияньи чистоты,
Столь строго девственной и светлой красоты»…
И, тихо радуясь, она в нх сонм вступает;
Но, замедляя шаг, свой взор но временам,