1
В солнце одетая, звездно-венчанная,
Солнцем Превышним любимая Дева!
Свет его вечный в себе ты сокрыла.
Немощным звукам земного напева
Как вознестись к Тебе, Богом желанная!
Дай же, молю, мне небесные крыла,
Ты, что вовеки свой слух не закрыла
Верного сердца мольбам,
Но, милосердная к тайным скорбям,
С помощью тайной всегда нисходила.
Жизни темница томит меня тесная,
Дай же прибежище сердцу больному,
Праху земному,
Царица небесная!
2
В девах премудрых ты ярко светящая!
Чистым елеем огонь твой нетленный
Вечно горит и не знает затмения.
Ты всем гонимым Покров неизменный,
В смертном боренье ты знамя спасения!
Щит всех скорбящих ты, всескорбящая!
Страсти безумной злое горение
Да утолится тобою!
С неизреченной тоскою
Видела ты неземные мучения.
Ими спасенный, зачем я страдаю?
Мною владеет враг побежденный!
Мыслью смущенной
К тебе прибегаю.
3
Всенепорочная, Дева пречистая,
Слова предвечного мать и создание!
Слава земной и небесной природы!
Сын твой и Вышнего Бога сияние, —
О, бесконечности око лучистое!
В веки последние, в тяжкие годы
Пристань спасенья, начало свободы
Нам чрез тебя даровал.
Он одну между всеми избрал,
Он в тебе возлюбил и грядущие роды.
О, открой милосердия двери,
Всеблагодатная, к жизни нетленной
Душе смиренной
В любви и вере.
4
О всесвятая, благословенная,
Лествица чудная, к небу ведущая!
С неба ко мне приклони свои очи!
Воду живую, в вечность текущую,
Ты нам дала, голубица смиренная,
Ты Солнце Правды во мрак нашей ночи
Вновь возвела, мать, невеста и дочерь,
Дева всеславная,
Миродержавная
И таи́нница Божьих советов!
Проведи ты меня сквозь земные туманы
В горние страны,
В отчизну светов!
5
Дева единая меж земнородными,
Небо пленила ты чистой красою.
В цепи златой ты звено неразрывное,
Зла не касаяся волей святою,
Думами ясными, Богу угодными,
Храмом живым Его стала ты, дивная!
Скорбь моя тяжкая, скорбь непрерывная
Светлою радостью вся расцветет,
Если молитва твоя низведет
В сердца пустыню небес изобилие.
В духе смиренном склонив колена,
У всепобедной прошу защиты.
Цепь разорви ты
Земного плена.
6
Светлая Дева, вовек неизменная,
В плаванье бурном звезда путеводная,
Кормчий надежный в годину ненастную!
Знаешь ты скалы и камни подводные,
Видишь блужданья мои безысходные.
Долго боролась душа, удрученная
Долей враждебною, волею страстною;
Сердце измучено битвой напрасною.
Немощь мою ты от вражьего плена избавь,
Челн погибающий в пристань направь!
Он уж, разбитый, не спорит с грозою ужасной.
Усмири же ты темное, бурное море,
Злобу и горе
Кротостью ясной!
7
Лилия чистая среди наших терний,
В мрачной пучине жемчужина ясная,
В пламени злом купина не горящая,
В общем потопе ладья безопасная,
Облако светлое, мглою вечерней
Божьим избранникам ярко блестящее,
Радуга, небо с землею мирящая,
Божьих заветов ковчег неизменный,
Манны небесной фиал драгоценный,
Высь неприступная, Бога носящая!
Дольный наш мир осени лучезарным покровом,
Свыше ты осененная,
Вся озаренная
Светом и словом!
Лето 1883
(*) Сообщенная статья. На сей раз делаем исключение, печатанная в Северной Пчеле статью не на Русском языке. Изд.
Palиda nó, ma pиù dи nеvе bиancha,
Chе sеnza vеnto еu un bеl collе fиocеhи,
Parеa posar comе pеrsons stanca.
Quasи un dolcе dormиr nе’suoи bеglи ocеhи,
Scudo lo spиtиo gиà da lеи dиvиso,
Еra quеl chе morиr chиaman glи sctocchи.
Ouи; Pétrarquе a raиson; on nе doиt pas appеllеr cеla mourиr. Еl toи aussи, Еlиsabеth, fatиguéе du pénиblе sommеиl dе la vие, tu paraиssaиs еncorе assoupие…. еt déjà c'étaиt ton révеиl à l’иmmortalиté.—Amе sublиmе! jе t’aи donc dеvиné, lorsquе jе dиsaиs: Psyché, lеs larmеs aux yеux еt lе sourиrе à la bouchе, agиtе déjà scs aиlеs" еn fиxant scs rеgards sur la voûtе éthеréc.
Jе l aи connu, moи, cе couplе augustе: luи, bеau commе l’еspérancе; еllе, ravиssantе commе la félиcиté. Иl mе sеmblе qu’иl еst sеulеmеnt d’hиеr lе jour, où Cathеrиnе posa sur lеurs jеunеs têtеs lеs couronnеs nuptиalеs dе rosеs; bиеntôt lеs dиadèmеs s’у joиgnиrеnt; еt bеaucoup trop tôt, hélas! lo Génие dе la mort cеиgnиt lеurs fronts pâlеs dе pavots…. Qu’еst-cе donc quе la vие!…
Oh! Vous, quе j’adoraиs sur la tеrrе, soyеz еncorе mеs angеs tutélaиrеs dеvant lе trônе dе l’Еtеrncl. Prиеz pour moи! prиеz … jе n’osе achеvеr!…
Колонна гордая! о лавр вечнозеленый!
Ты пал! — и я навек лишен твоих прохлад!
Ни там, где Инд живет, лучами опаленный,
Ни в хладном Севере для сердца нет отрад!
Все смерть похитила, все алчная пожрала —
Сокровище души, покой и радость с ним!
А ты, земля, вовек корысть не возвращала,
И мертвый нем лежит под камнем гробовым!
Все тщетно пред тобой — и власть, и волхвованья…
Таков судьбы завет!.. Почто ж мне доле жить?
Увы, чтоб повторять в час полночи рыданья
И слезы вечные на хладный камень лить!
Как сладко, жизнь, твое для смертных обольщенье!
Я в будущем мое блаженство основал,
Там пристань видел я, покой и утешенье —
И все с Лаурою в минуту потерял!
Перевод Г. Державина
Задумчиво один, широкими шагами
Хожу и меряю пустых пространство мест;
Очами мрачными смотрю перед ногами,
Не зрится ль на песке где человечий след.
Увы! я помощи себе между людями
Не вижу, не ищу, как лишь оставить свет;
Веселье коль прошло, грусть обладает нами,
Зол внутренних печать на взорах всякий чтет.
И мнится, мне кричат долины, реки, холмы:
Каким огнем мой дух и чувствия жегомы
И от дражайших глаз что взор скрывает мой:
Но нет пустынь таких, ни добрых, мрачных, дальных,
Куда любовь моя в мечтах моих печальных
Не приходила бы беседовать со мной.
Благословляю день, и месяц, и годину,
И час божественный, и чудное мгновенье,
И тот волшебный край, где зрел я, как виденье,
Прекрасные глаза, всех мук моих причину.
Благословляю скорбь и первую кручину,
В какую вверг меня Амур в жестоком мщенье,
И страшный лук его, и стрел его язвленье,
И боль сердечных ран, с которой жизнь покину.
Благословляю все те нежные названья,
Какими призывал ее к себе, — все стоны,
Все вздохи, слезы все и страстные желанья.
Благословляю все сонеты и канцоны,
Ей в честь сложенные, и все мои мечтанья,
В каких явился мне прекрасный образ донны!
Нет мира, хоть настал давно конец войне;
Надеюсь и боюсь, зажгусь и вновь остыну;
Ничем и всей Землей владею наравне.
Взлетаю в небо я и падаю в пучину;
В остроге я томлюсь, не запертом извне:
Никто не держит, но свой плен я не покину.
Мне жить нельзя — нельзя с собой покончить мне.
Амур меня щадит, но дарит мне кручину;
Смотрю без глаз, без языка слова твержу;
Зову погибель и о помощи молю;
И, полюбив, себя презрел я в тот же час.
Я болью упоен, я смеха не терплю;
Ни жизнью и ни смертью я не дорожу;
И это все, о Донна, только ради Вас.
Когда она вошла в небесные селенья,
Ее со всех сторон собор небесных сил,
В благоговении и тихом изумленьи,
Из глубины небес слетевшись, окружил.
«Кто это? — шепотом друг друга вопрошали: —
Давно уж из страны порока и печали
Не восходило к нам в сияньи чистоты
Столь строго-девственной и светлой красоты».
И, тихо радуясь, она в их сонм вступает,
Но, замедляя шаг, свой взор по временам
С заботой нежною на землю обращает
И ждет — иду ли я за нею по следам…
Я знаю, милая! Я день и ночь на страже!
Я господа молю! молю и жду — когда же?..
Столь сладкой негой, что сказать не в силах,
В твоих чертах небесных все дышало
В тот день, когда ослепнуть сердце ждало,
Других не видеть чтоб красот унылых.
Где ж тот блаженный миг?! Но черт тех милых,
Небесных черт душа моя искала.
Все, где тебя нет, тотчас принимало
Печали цвет явлений, мне постылых.
В долине темной, что ряд гор обводит,
Найду ли вздохам я покой усталым?
Пойду туда искать я тень свободы,
Где женщин нету, только лес да воды.
И все же память мне тот день приводит,
Стремя мой дух к тем радостям бывалым.
В зеленых ветках лишь застонут птицы,
И ветер летний по листам забродит,
С глухим журчаньем так волна стремится
На берег пышный, там покой находит.
Мне же стихи любовь на мысль приводит,
И та, которой выпал жребий скрыться
В сырой земле, как живая вновь ходит
И сердце убеждает не томиться.
— Зачем же упреждать страданий сроки? —
Молвила кротко. — Зачем проливают
Устало очи слез горючих токи?
Не плачь, мой друг, ведь те, кто умирают,
Как я, блаженна, — от скорбей далеки,
Сомкнула очи, как во сне смыкают.
Благословен тот вечер, месяц, год,
То время, место, та страна благая,
Тот край земной, тот светлый миг, когда я
Двух милых глаз стал пленник в свой черед.
Благословенна ты, боль роковая,
Что бог любви нам беспощадно шлет,
И лук его, и стрел его полет,
Разящих сердце, язвы растравляя.
Благословенны речи все, где я
Ее назвал, печали не тая,
Желанья все, все жалобы, все стоны!
Благословенны вы, мои канцоны,
Ей спетые, все мысли, что с тоской
Лишь к ней неслись, к ней, только к ней одной.
Когда она вошла в небесныя селенья,
Ее со всех сторон собор небесных сил,
В благоговении и тихом изумлевье,
Из глубины небес слетевшись, окружил.
«Кто это?» шопотом друг друга вопрошали —
«Давно ужь из страны порока и печали
Не восходило к нам, в сияньи чистоты,
Столь строго девственной и светлой красоты»…
И, тихо радуясь, она в нх сонм вступает;
Но, замедляя шаг, свой взор но временам,
С заботой нежною на землю обращает —
И ждет, иду ли я за нею последам…
А. МАЙКОВ.