Природа — Сфинкс. И тем она верней
Своим искусом губит человека,
Что, может статься, никакой от века
Загадки нет и не было у ней.
На гробовой его покров
Мы, вместо всех венков, кладем слова простые:
Не много было б у него врагов,
Когда бы не твои, Россия.
Все отнял у меня казнящий Бог:
Здоровье, силу воли, воздух, сон,
Одну тебя при мне оставил Он,
Чтоб я Ему еще молиться мог.
Куда сомнителен мне твой,
Святая Русь, прогресс житейский!
Была крестьянской ты избой —
Теперь ты сделалась лакейской.
Враг отрицательности узкой,
Всегда он в уровень шел с веком:
Он в человечестве был русской,
В науке был он человеком.
Ну, как тому судить поэтов дар
О их ошибках превосходстве, —
Кому лицеем был амбар
И кто смышлен лишь в скотоводстве.
Когда сочувственно на наше слово
Одна душа отозвалась —
Не нужно нам возмездия иного,
Довольно с нас, довольно с нас…
Благоуханна и светла
Уж с февраля весна в сады вошла —
И вот миндаль мгновенно зацвела,
И белизна всю зелень облила.
Увы, что нашего незнанья
И беспомо? щней и грустней?
Кто смеет молвить: до свиданья
Чрез бездну двух или трех дней?
Дни настают борьбы и торжества,
Достигнет Русь завещанных границ,
И будет старая Москва
Новейшею из трех ее столиц.
Он прежде мирный был казак,
Теперь он попечитель дикий;
Филиппов сын — положим, так,
А все не Александр Великий.
Когда осьмнадцать лет твои
И для тебя уж будут сновиденьем, —
С любовью, с тихим умиленьем
И их и нас ты помяни…
Доехал исправно, усталый и целый,
Сегодня прощаюсь со шляпою белой,
Но с вами расставшись… не в шляпе тут дело…
Мир и согласье между нас
Сказались с первого же дня, –
Поздравим же, перекрестясь,
Тебя со мной, с тобой меня.
Как верно здравый смысл народа
Значенье слов определил —
Недаром, видно, от «ухода»
Он вывел слово «уходил»…
«Не дай нам духу празднословья»!
Итак, от нынешнего дня
Ты в силу нашего условья
Молитв не требуй от меня.
Умом — Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
С Новым Годом, с новым счастьем,
С постоянною удачей;
Вот привет любви собачьей,
Ты прими его с участьем.
Печати русской доброхоты,
Как всеми вами, господа,
Тошнит ее — но вот беда,
Что дело не дойдет до рвоты.
Австрийский царь привык забавить
Собой и други и враги —
Неаполь нос ему приставит,
А русский царь роги.
Затею этого рассказа
Определить мы можем так:
То грязный русский наш кабак
Придвинут к высотам Кавказа.
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, —
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать…
Все, что сберечь мне удалось,
Надежды, веры и любви,
В одну молитву все слилось:
Переживи — переживи!
Красноречивую, живую
Мою я отповедь читала,
Я все прекрасно так сказала —
Вполне довольна — апробу’ю.
Давно известная всем дура —
Неугомонная цензура
Кой-как питает нашу плоть —
Благослови ее господь!