Неумолимо Провиденье:
Оно меня за тяжкий грех
Решило, вместо заключенья,
Вписать в литературный цех.
О, Посидаон-колебатель!
Феб лучезарный! Зевс-отец!
Какой, о, боги! я писатель:
Я просто грамотный купец.
Я не бурсацкаго закала,
И нет в родне моей попов,
Я не браню кого попало,
Не знаю даже модных слов;
Я по природе не ругатель,
Принципа ради я не лжец, —
Какой же к чорту я писатель:
Я просто грамотный купец.
Меня ни разу не бивали,
Меня Буренин не хвалил,
В тюрьму за пасквиль не сажали,
Бурдин обедом не кормил;
Я не трактирный заседатель,
Я не журнальный удалец, —
Какой же к чорту я писатель:
Я просто грамотный купец.
Я из себя не корчил Брута,
Из кучи не метал громов;
В те дни как приходилось круто,
Я в клубах не читал стихов;
Своих друзей я не предатель
И перед властию не льстец, —
Какой же к чорту я писатель:
Я просто грамотный купец.
С Зарядья критик как-то с дуру
Меня в Шекспиры произвел,
И этим всю литературу
В негодование привел:
Как запищали,—о, Создатель!
Как загалдели,—о, Творец!
Какой же к чорту я писатель:
Я просто грамотный купец.
А как начнут хвалить своих-то!
Тут все за гениев слывут:
Один за Гейне, тот за Свифта,
Ты—Теккерей, он—Томас Гуд.
Поэт не Пушкин—наш издатель,
Не Кант, а критик наш мудрец!…
Какой же к чорту я писатель:
Я просто грамотный купец.
Д. АВЕРКИЕВ.