Я был у ней; она сказала:
«Люблю тебя, мой милый друг!»
Но эту тайну от подруг
Хранить мне строго завещала.
Я был у ней; на прелесть злата
Клялась меня не променять;
Ко мне лишь страстию пылать,
Меня любить, любить, как брата.
Я был у ней; я с уст прелестной
Счастливое забвенье пил
И все земное позабыл
У девичьей груди прелестной.
Я был у ней; я вечно буду
С ее душой душою жить;
Пускай она мне изменит —
Но я изменником не буду.
На что ты, сердце нежное,
Любовию горишь?
На что вы, чувства пылкие,
Волнуетесь в груди?
Напрасно, девы милые,
Цветёте красотой,
Напрасно добрых юношей
Пленяете собой, —
Когда обычьи строгие
Любить вас не велят,
Когда сердца холодные
Смеются, други, вам.
Любовь, любовь чистейшая,
Богиня нежных душ!
Не ты ль собою всех людей
Чаруешь и живишь?
Сердца, сердца холодные,
Не смейтеся любви!
Она — и дев, и юношей
Святыня и кумир.
Ничто, ничто на свете
Меня не веселит
С тех пор, как я расстался
С подругой навсегда;
С тех пор, взгляну ль на юных,
Играющих девиц,
Вздохну, и горьки слёзы
Польются из очей.
Они, кружась, резвятся,
Как ласточки весной,
Моим слезам смеются
С улыбкою любви.
Красавицы младые,
И я здесь счастлив был,
И я в пирах весёлых
Шутил, подобно вам.
Но рано рок суровый
Сказал: расстанься с ней.
С тех пор уж не встречаю
Я радости нигде.
Не уверяй! твоим словам,
Твоим обманчивым речам,
Как прежде верить не желаю
И данным клятвам изменяю.
Но ты, я вижу, хочешь знать
Вину сердечного раздора?
Она ясна! Но без укора,
Ей-ей, не в силах рассказать;
Зачем вседневно ты к себе
Других тихонько принимаешь,
И так же, как меня, ласкаешь
В непробудимой тишине?
Люби ж других — других всегда
Насквозь обманывать старайся;
Меня ж отнынь ты никогда
Ничем уверить не ласкайся…
Без ума, без разума
Меня замуж выдали,
Золотой век девичий
Силой укоротали.
Для того ли молодость
Соблюдали, нежили,
За стеклом от солнушка
Красоту лелеяли,
Чтоб я век свой замужем
Горевала, плакала,
Без любви, без радости
Сокрушалась, мучилась?
Говорят родимые:
«Поживётся — слюбится;
И по сердцу выберешь —
Да горчее придется».
Хорошо, состарившись,
Рассуждать, советовать
И с собою молодость
Без расчёта сравнивать!
Из пригорка дуб
Он схватил рукой,
Бросил верх его —
Словно прут какой.
Сам не помню, что
Мне старик сказал.
Только долго труп
Я в ногах топтал.
Ее нет давно…
И мой кончен путь…
Но ее слова
Все с ума нейдут:
«Не любила я
Старика душой…
Но мне стало жаль
Головы седой.
Прости ж, мирный сон,
Прости, старый муж!..
Прежде всех прощай
Ты, мой милый друг!
На полу один
Он убит лежит,
За тобой — другой
Весь в крови стоит…»
По лютой, друг, разлуке
Страдаю день и ночь,
Но чем я в лютой скуке
Могу душе помочь?
Всё тщетно! Я тоскую,
Утех везде ищу,
Кляну судьбу лихую
И — более грущу.
Без друга жить жестоко,
Всечасно толковать,
Лишь в скуке одинокой
Драгого вспоминать.
Спеши скорей, о нежный,
И тем утешь меня.
Узрев тебя, бесценный,
Скажу: «Навек твоя».
О, нас тогда рок лютый
Ничем не разлучит…
Хоть-ах! Спеши — минутой
Драгую оживить.
Гости пьют и едят,
Речи гуторят:
Про хлеба, про покос,
Про старинушку:
«Каков впредки господь
Хлеб уродит нам?
Как зимой о святках
Долго иней был;
Уберутся ль в степи
Сена зелены», —
Говорил Пантелей
Святу Якову.
Гости пьют и едят,
Забавляются
От вечерней зари
До полуночи.
По селу петухи
Перекликнулись;
Притихнул говор, шум
В темной горенке;
На дворе же саней
Въезжих не было,
От ворот тесовых
След яснеется.
Дитя беспечный и свободный,
С улыбкой кроткой, благородной,
С живой и пламенной душой,
Пленялся жизнею земной
И, доли приторной людской
В мечтах завидовать дерзая,
Добро и зло благословляя,
Я в мире всё благословлял!
Но я младенец был, не знал
Измен непостоянных счастья
И смутных перемен ненастья.
Умолкли грешные порывы
И буйство грешное страстей,
Как молкнет ручеёк игривый
В оковах льдяных хрусталей.
Сестра! Вот были чудных снов,
Вот звуки самодельной лиры,
Мои мечты, мои кумиры,
Моя душа, моя любовь!
Сестра! земная жизнь — мгновенье,
Судьбы ж кто знает назначенье?
Быть может, раньше я других
Не окажусь в семье живых.
Пройдёт год-два, — за суетою,
За лживой радостью мирскою
Забудешь ты меня; но вмиг
Когда-нибудь прочтёшь мой стих,
Вспомянешь брата — и вздохнёшь,
И сладких слёз поток прольёшь.
Если встречусь с тобой
Иль увижу тебя, —
Что за трепет, за огонь
Разольётся во груди.
Если взглянешь, душа, —
Я горю и дрожу,
И бесчуствен и нем
Пред тобою стою!
Если молвишь мне что,
Я на речи твои,
На приветы твои,
Что сказать, не сыщу.
А лобзаньям твоим,
А восторгам живым
На земле, у людей,
Выражения нет!
Дева-радость души,
Это жизнь — мы живём!
Не хочу я другой
Жизни в жизни моей!
Отчего, скажи,
Мой любимый серп,
Почернел ты весь —
Что коса моя?
Иль обрызган ты
В скуке-горести
По милу дружку
Слезой девичьей?
В широких степях
Дона тихова
Зелена трава
Давно скошена;
На селе косцы
Давно женятся;
Только нет его
Ясна сокола!
Иль он бросил дом,
Разлюбил меня,
И не придет уж
К своей девице?..
Не к добру ж тоска
Давит белу грудь,
Нет, не к радости
Плакать хочется.
Очи, очи голубые,
Мне вас боле не встречать!
Девы, девы молодые,
Вам меня уж не ласкать!
Побывали, унеслися
Дни моей златой весны;
В сердце опытном слилися
Лишь отзывы старины.
Ах, на что же оживили
Предо мной мои мечты
Сердцу сладостные были,
Ласки юной красоты?
Мне ль приветливым казаться,
С хладным сердцем вновь любить?
Мне ль надеждой обольщаться?
Беспробудно друг мой спит…
Не шуми ты, рожь,
Спелым колосом!
Ты не пой, косарь,
Про широку степь!
Мне не для чего
Собирать добро,
Мне не для чего
Богатеть теперь!
Прочил молодец,
Прочил доброе
Не своей душе —
Душе-девице.
Сладко было мне
Глядеть в очи ей,
В очи, полные
Полюбовных дум!
И те ясные
Очи стухнули,
Спит могильным сном
Красна девица!
Тяжелей горы,
Темней полночи
Легла на сердце
Дума чёрная!
Пред тобою, мой бог,
Я свечу погасил,
Премудрую книгу
Пред тобою закрыл.
Твой небесный огонь
Негасимо горит;
Бесконечный твой мир
Пред очами раскрыт;
Я с любовью к тебе
Погружаюся в нем;
Со слезами стою
Перед светлым лицом.
И напрасно весь мир
На тебя восставал,
И напрасно на смерть
Он тебя осуждал:
На кресте, под венцом,
И спокоен, и тих,
До конца ты молил
За злодеев своих.
Поднимись удалец!
Полно дома сидеть!
Стариком из окна
На дорогу глядеть…
Вишь, как ветер лихой
В поле воет — гудит,
По дорожке снежок
Разметает, клубит!
Поднимись, отряхнись!
Али вьюга страшна?
Али удали нет?
Али кровь холодна?
«Не страшна мне метель,
Ни мороз, ни гроза —
Я на гибель пойду,
Не закрою глаза…
А не волею я
Дома зиму сижу
И на волю, как зверь,
Из окошка гляжу…»
Все творенья в божьем мире
Так прекрасны, хороши!
Но прекрасней человека
Ничего нет на земли!
То себя он ненавидит;
То собой он дорожит;
То полюбит, то разлюбит;
За миг жизни век дрожит…
Даст желаньям ли свободу —
Землю кровью напоит;
Буйной воле даст ли волю —
Под ним море закипит.
Но изменятся стремленья,
Озарится светом ум —
И своей он красотою
Все на свете помрачит…
Не скажу никому,
Отчего я весной
По полям и лугам
Не сбираю цветов.
Та весна далеко,
Те завяли цветы,
Из которых я с ним
Завивала венки!
И тех нет уж и дней,
Что летели стрелой,
Что любовью нас жгли,
Что палили огнем!
Все прошло уж давно…
Не воротишь назад!
Для чего ж без него
Цветы стану я рвать?
Не скажу никому,
Отчего у меня
Тяжело на груди
Злая грусть налегла…
Дайте бокалы!
Дайте вина!
Радость — мгновенье.
Пейте до дна!
Громкие песни
Гряньте, друзья!
Пусть нас веселых
Видит заря!
Ныне пируем —
Юность на час —
Нынче веселье,
Радость у нас!
Завтра что будет,
Знаю ль, друзья?
Пусть нас веселых
Видит заря!
Шумно, разгульно
Пойте, друзья!
Лейте в бокалы
Больше вина!
Ну-те ж все разом
Выпьем до дна!
Пусть нас веселых
Видит заря!
С зарёю красною восходит
Солнце яркое с восток,
Из-за леса, гор выходит
И шумит живой поток.
Осветило дол росистый,
Озлатило зыби вод,
Потрясся и бор ветвистый.
Вдруг поднялся хоровод
Нежных пташек, пенье
И свирели пастухов.
Всю радость и веселье
Среди долины и лугов.
Всех пленяло, веселило
Милый взор среди природ!
О, как нежно, о, как мило
Утро встретить и восход!