Для чево о лишнем человек печется?
все, что зримь, исчезнет, век прервется:
Радости и стон,
Все пройдет как сон.
Ни чево раставшись я душа с тобою,
В темную могилу не возьму с собою.
Впадете вскоре,
О невские струи, в пространное вы море,
Пройдете навсегда,
Не возвратитеся из моря никогда, —
Так наши к вечности судьбина дни преводит,
И так оттоле жизнь обратно не приходит.
Когда, о человекъ! Ты слабости подвластен,
Твоя то часть:
Когда, о человекъ! Бездельству ты причастен
Твоя то власть:
Мьи грешны все, и все природы одинакой;
Но плут из нас не всякой.
Рупиллий потонул, близ острова сево,
И естьли кто любил на свете сем ево;
Внемли ево здесь вопль: он вопит: стражду, стражду,
Брось в море мне хмельку; я чувствую вь нем жажду.
Жена не любит мужа,
К нему у ней излишня стужа;
К любовнику излишний жар:
Обеим ето им удар.
Муж алчет, и одно сухояденье гложетъ;
Тот сыт и с пищею исправиться не может.
Как твердый столп,
так правый суд,
увидит Россъ;
Златыя дни возобновятся,
Астрея с неба возвратится,
Мегера свержется в Геену;
Вдовица слез
не будет лить,
ни сир стонать.
Трепещет. Понт
в водах огонь
и флот горит,
Победоносны флаги веют,
Тритоны трубят велегласно,
И славят северну Ѳетиду,
Вещает Петр
зря Росский флот:
се труд Петров.
Исторгнул рок
из лютых сил
Претвердый град,
Горят ево, пылают стены,
Срацинска сила ослабела,
Мечи их остры притупились,
Ликует Росс
страшится дпестр
и стонет Турк.
Язык наш сладок, чист, и пышен, и богат;
Но скудно вносим мы в него хороший склад;
Так чтоб незнанием его нам не бесславить,
Нам нужно весь свой склад хоть несколько поправить.
Се ботик дал ПЕТРУ в моря ступит охоту,
Се ботик есть отец всему Российску флоту.
Под императорским он Гербом на водах.
Се трон Российскаго Нептуна, Бельту страх.
Что изчезаю я, в том нет большой мне траты:
Я не дал вить за то, что я родился, платы:
Пусть черви плоть мою ядят, и всю съядят,
Досадно только то, что саван повредят.
Начто и голова, когда ума в ней нетъ;
Вить я людских голов не жарю.
Нашед лисица харю,
Ей ето говорит: безмозгла ты мой свет.
И мне не надобна ни в ужин, ни в обед.
В Исакиев день дан Великий Россам ПЕТРЪ,
В сей щастливый был день Бог царству Росску щедр.
Сей здати пышный храм была сия причина,
Воздвижен создала ево ЕКАТЕРИНА.
На свете живучи Плон ел и пил не сладко;
Не знался он ни с кем, одет всегда был гадко,
Он тратить не любил богатства своево:
Спокоен, что уже не тратит ни чево.
Построил ныне ты пространный госпиталь,
Достойно то хвалы, того лишь только жаль, —
Кого ограбил ты, все в оном быть те льстятся,
Что, бедные, они в нем все не уместятся.
Бахуса я вижу зла,
Разъяренну пьяну мертву,
Принесу ему на жертву,
Я козла:
Чувствую ево я грозу,
Поднял сечь меня виноградну лозу:
Естьлиж хочет онь, дамь ему и козу.
Приказчик в деревнях, иль в доме управитель,
Или ясняй сказать над деньгами властитель,
Хотя к помещику радением горить,
Однако в свой карман побольше наровит.
Мой светъ! любовь твоя мне очень дорога;
Да для тово то я тебе и не слуга:
С кем хочешь ты любись своим продажным жаром,
А я люблюсь сь такой, котора любит даром.
Ты муж мой сердишся, зовеш меня суровой
Что редко видиш ты приветствие мой свет.
На то скажу: что мне кь любому быть готовой
Мне много и опричь тебя в любви сует.
Чие ты зриш лице, помощником был он,
Спешащей Истинне, спасти Российский трон:
Не мстителен, не горд, не зол не лицемерен,
Империей любим, ИМПЕРАТРИЦЕ верен.