Газель обреченная тихо дрожала.
Взнесенный зажегся мерцанием нож.
Как смерть беспредельна. И жизни как мало.
Как бег по лугам травянистым хорош.
Секунда, и брызнули алые струи.
Какому свирепому богу нужна
Кровавая брага? К земле в поцелуе
Припала убитая. Сон. Тишина.
Но был чарователь в том действе жестоком.
Он прах обагренный как глину смесил,
Вложил огнедух в средоточьи глубоком,
Вдохнул в изваянье дрожание сил.
И девушка встала. Открыта, румяна.
Готовая к жертве. Несчетно добра.
Идет, как выходит заря из тумана.
И смех ее светел, как звон серебра.