Она покоится. Две белых чаши — груди.
Два неба голубых — закрытые глаза.
Ее ли в том вина, что в высях бирюза
То дремлет в тишине, то в грозном рдеет гуде.
Через нее, в борьбе, с богами равны люди.
И станет сказкою, свой миг прожив, гроза,
Бессмертным жемчугом — минутная слеза.
И дикая резня — в напевном будет чуде.
Она покоится. До нежного бедра
Точеная рука чуть льнет в изгибе стройном.
Ей суждено пребыть видением спокойным, —
В веках оправданной, вне зла и вне добра.
Она покоится, меж звезд, где дышит мера,
И в несмолкающих гекзаметрах Гомера.