Один вопрос, томительный, всегдашний,
От стершихся в невозвратимом дней,
От взятых в основание камней
До завершенья Вавилонской башни.
Зачем согбенный бог над серой пашней?
Зачем в кристалле снов игра теней?
Зачем, слабее я или сильней,
Всегда в сегодня гнет влачу вчерашний?
Как ни кружись, клинок и прям и прост: —
Уродство не вместится в совершенство,
Где атом — боль, там цельность — не блаженство.
Не потому ль водовороты звезд?
Не потому ли все ряды созданий,
Чтоб ужас скрыть — бесчисленностью тканей?