Ты простерла белые рукиИ легла в задумчивый гроб.Я стою и слушаю стуки,У окошка — снежный сугроб.Дышу — и думаю радостный:«В этом теле я видел дрожь».И трепет объемлет сладостный,На полу — окровавленный нож.Июль 1902